И снова Алла реагировала куда эмоциональней, чем следовало бы. Похоже, Ян угадал верно: у нее была особая причина переполошиться из-за смерти Куплака. Его сестра думала о том же: – Нет, только базовые реакции. А они говорят, что вы нервничаете и даже напуганы. Для того, чтобы забрать у кого-то телефон, хватило бы и начальника охраны вначале и корзинки с фруктами в качестве извинения в конце. Но вместо корзинки здесь вы. Что происходит? – Мы из полиции, – напомнил Ян. – Это нужно учитывать, даже если вы в чем-то нас подозреваете. Алла продолжила наблюдать за ними, нервно постукивая пальцами по столу. Взгляд у нее был почти отчаянный, словно она надеялась, что прямо сейчас близнецы объявят эту ситуацию розыгрышем, Лев Куплак окажется жив, и ей не придется ни о чем беспокоиться. Однако Куплак оставался в морге, и она вынуждена была снова заговорить с ними: – У меня есть основания предполагать, что меня хотят убить. Такие основания были у меня с самого начала, до этого круиза. И вот рядом со мной умирает человек… Я не говорю, что одно связано с другим. Но я должна убедиться, что не связано. – Интересный поворот, – оценила Александра, не проявившая, впрочем, и тени истинного сочувствия. Похоже, Золоторева ей не понравилась. – Если б это было аннотацией к книге, я бы почитала. Но у нас тут не художественная интрига, так что давайте по делу. С чего вы взяли, что кто-то хочет вас убить? – Это к теме разговора не относится! – нахмурился начальник службы безопасности. Представитель Назарова не вмешивался, он казался скучающим, будто уже отсчитывал минуты до конца этой встречи. – Не надо, я не против рассказать, – устало произнесла Золоторева. – Несколько месяцев назад не стало моего мужа. Вы знали об этом? – Кое-что такое читали в новостях, – уклончиво ответила Александра. – В новостях вы прочитали бы, что смерть моего мужа признали несчастным случаем: якобы он случайно упал с верхних этажей недостроенного здания. Но я в это не верю… да и никогда не верила. Мне не удалось ничего доказать, как я ни старалась, и все равно я знаю, что это был никакой не несчастный случай. Моего мужа убили, и это было сделано так грамотно, что улик не осталось. Такого поворота Ян точно не ожидал. Не похоже, что Золоторева пыталась обмануть их или развести на жалость, она действительно чего-то боялась. – Почему вы решили, что это было именно убийство? – Потому что я знала своего мужа. У Коли всегда была дурацкая привычка бродить по самой высоте, когда он расстроен чем-то или хочет подумать. Меня это всегда пугало до истерики. Вы только представьте: человек ходит по самому краю без страховки! Но разговаривать с ним об этом было бесполезно, он всегда был очень упрямым. – По описанию похоже на человека, который мог случайно свалиться, – указала Александра. – Не мог он! Я-то боялась за него, но в то же время я видела, что Коля – он очень ловкий. Настоящий кот, он прекрасно чувствовал равновесие, возраст тут ни на что не повлиял. А в тот день была еще и не очень ветреная погода, он точно знал, что делает, он не мог упасть, если только ему не помогли… – Вы сказали, что он этими прогулками по крышам развлекался, когда был расстроен чем-то, – заметил Ян. – Что привело его на крышу в тот раз? – Да всякое… Знаете, так бывает: одна мелочь, вторая, третья, а все вместе они уже не мелочи? Вот и у Коли тогда был такой стресс, накапливающийся. Проблемы в бизнесе по понятным причинам, сложности в общении с партнерами по бизнесу, да и мы с ним тогда ссорились, я не буду скрывать. – Так может, это действительно был не несчастный случай – но и не убийство? – Самоубийство? – догадалась Алла. – Ни в коем случае! Коля был совершенно не такой человек. Если бы тогда все прошло нормально, он бы как раз успокоился – и снова взялся за решение проблем. Он ведь действительно решал свои проблемы! Но там, на крыше, что-то случилось… Не знаю только, что. Я нанимала людей, детективов всяких, они ничего не нашли, но они сказали мне, что это возможно, если работал профессионал. Ян бросил вопросительный взгляд на сестру, та еле заметно кивнула. А ведь любопытная версия вырисовывается! Может, подозрения Золоторевой – вовсе не паранойя горюющей вдовы, а вполне дельное предположение? Вот зачем Муратов прибыл на корабль, вот почему шастал тут и даже заглянул на аукцион – он бывал везде, где бывала Алла, отслеживал ее, выжидал. И все же опять один за другим всплывают нюансы… Зачем нанимать на убийство того, кто больше вор, чем киллер? Да еще и человека узнаваемого, с репутацией! Близнецы ведь оказались на борту как раз из-за того, что Мирна Бишоп выяснила, кто такой Муратов. Для того, чтобы избавиться от Золоторевой, гораздо лучше подошел бы неприметный убийца – безликий, безымянный. Или кто-то решил, что только наемник с репутацией доведет это дело до конца? И даже так, при чем тут Лев Куплак? Вообще ни при чем, просто совпадение? Тогда многовато убийц на один корабль получается! Не круиз, а маньяк-шоу… – Зачем кому-то убивать вас? – спросила Александра. – И, раз уж на то пошло, зачем кому-то убивать вашего мужа? Кто от этого выиграл? – Так, достаточно, – встрял начальник службы безопасности, уставший от того, что его игнорируют слишком долго и упорно. – Вы нам ничего ценного так и не сказали, вы остаетесь под подозрением! – Ну и вы тоже, – пожала плечами Александра. – Что?! – А где вы были в ночь убийства? – Я совершал обход! – Кто-нибудь может это подтвердить? – Записи камер! – А камеры не работают. Кстати, испортить их тоже могли вы. Что, тупик? – Это не означает, что мы действительно подозреваем вас, – поспешил добавить Ян. Ссориться со всей службой безопасности ему никак не хотелось. – Александра всего лишь пытается показать, что подозревать можно многих, так мы никуда не продвинемся. – Поэтому мы и проводим следственные мероприятия! Тут уже несколько опешил и Ян: – Что вы проводите? – Ребят, максимум, что вы можете провести, – это пенную вечеринку у бассейна, – фыркнула Александра. – Достаточно! Ваши мобильные, я вижу, проверены, вы можете идти, а мы продолжим допрос! – Кого допрашивать будете? – Не ваше дело! – Всех, кто хоть как-то контактировал с погибшим, – сообщила Золоторева. – Извините за беспокойство, хорошего дня! По большому счету, проверка мобильных телефонов была самым полезным из того, что здесь устроили. Там действительно можно было найти что-то ценное: фото с Куплаком, сообщение от него, старую переписку. Но это при условии, что все допрашиваемые расстанутся с мобильными так же мирно, как близнецы, а в таком исходе Ян сильно сомневался. Но это уже была проблема службы безопасности, Яну и Александре предстояло найти главный объект своего внимания. – Все больше сомневаюсь, что Муратов может быть причастен к убийству, – указала Александра. – Даже если бы его послали за Куплаком – слишком рано. Вот он убил, и теперь ему нужно тихариться по кораблю больше недели. Нет, гораздо разумнее было бы убить свою цель, любую цель, за пару дней до прибытия в порт. – Кстати, насчет любой цели… Что думаешь насчет версии Золоторевой? Что за ней кто-то охотится? – Ну, основания нервно дергать глазом у тетки точно есть: она богата, она сейчас одинока, а если у нее еще и нет детей, ее реально проще заказать, чем договориться с ней. Надо будет порыться в тех файлах, что нам прислал племяш, и посмотреть, что он собрал на эту вдову и ее мужа. – На мужа там может ничего и не быть, – заметил Ян. – Мы ему пересылали список вполне себе живых клиентов аукциона. – Значит, поищет еще, нам нужно знать. А пока давай выясним, где отсиживается Петенька. Я проверю зону у бассейнов, а ты осмотри служебные помещения, где тусуется персонал. – Почему это я должен идти в какую-то дыру, пока ты летом наслаждаешься? – Потому что ты хочешь, и мы оба это знаем, – подмигнула ему Александра. – Да иди ты… – Уже иду. К бассейну. До вечера! Она упорхнула до того, как он успел возразить. Оно и к лучшему: возражать ему было особо нечего. История с Лер Наан оставалась открытой. Ян уже привык называть ее так даже в своих мыслях, хотя не забывал, что совсем недавно она была Лилей. Причем разница заключалась не только в смене имени, нет, скорее, эти два имени обозначали двух совершенно разных существ, которые жили в одном теле. Лиля была мягкой, доброй и смешливой. Не человек, а солнечный луч. Лер была насмешливой, гордой и опасной. Посмотрит долгим, тягучим, как смола, взглядом – и все переворачивается внутри. С ней было что-то не так, однако Ян никак не мог выяснить, что именно. Это казалось ему чем-то большим, чем актерская игра, чуть ли не патологией, вот только… Назаров бы не стал работать с психически нестабильными людьми, так? Значит, Лер все-таки умело создает разные образы. И Ян смотрел на эти образы, причем вовсе не потому, что так было нужно. Александра все поняла верно, однако могла бы и отключить в себе внутреннюю язву! В одном она была права: Ян был не против пройтись по техническим этажам, там, где сейчас шли репетиции. У танцовщиц должно быть свободное время до вечернего шоу, так может… Он и сам пока не решил, что именно «может», и собирался действовать по ситуации. Вот только ситуация легкому флирту не способствовала: рассерженные крики он услышал еще до того, так добрался до открытой двери репетиционного зала. – Уходите отсюда! – Мы сейчас вызовем охрану! – Вы не должны сюда приходить! Высокие девичьи голоса сливались, напоминая чириканье перепуганных кошкой птичек. Голоса Лер среди них не было. Ян еще не знал, хорошо это или нет, но шаг ускорил. Поверх девичьих голосков падал грузным бревном хриплый бас: – Угомонились, дуры, что вы здесь устроили? Так вы клиентов встречаете? Чаевые им не нужны… А работа нужна? Такую жалобу сейчас получите, что за борт полетите! – Не надо, пожалуйста… – Просто уйдите! – Так я и уйду, я не ко всем вам, курицам, пришел! Ты же знаешь, что к тебе, ну, что смотришь? Ты не такая, ты не кудахчешь, ведь верно… Ах ты тварь! Судя по реву, который издал мужчина, его собеседница действительно предпочитала не кудахтать, а вести себя куда решительней. Сложно сказать, что именно она сделала, но это было больно. Вот только ей это могло аукнуться серьезными неприятностями, так что Ян без сомнений вошел в зал. Вроде как ему не полагалось ничего ожидать, и все равно он не был удивлен картиной, которую там застал. Шестое чувство, непонятное и ему самому, шептало, что так будет.