— Ух ты… — восторженно протянул он. — Зашибись. — А ты не верил. — Да, классный штаб будет. Внутри куста было пустое пространство по всей длине и высотой почти что в полный рост. — Здесь рыть будем, — убедительно кивнул Борька на землю под ногами. — Подземный? — Ага. Выкопаем подземный штаб, и люк в земле будет закрываться, потайной штаб получится. Наберем команду и будем здесь собираться. Я буду командором, ты моим заместителем. Хочешь? — Хочу. А что делать будем? — Потом решим, главное — штаб. — Да, зашибись, — согласился Мишка. Борька сидел на земле. Он ощущал себя командором, один подчиненный уже имелся. Похлопал себя по животу и достал из-за пазухи пачку «Родопи» и спички. — Видал, «Родопи» называются. — С фильтром? — Угу. — А правда с фильтром не вредные? — Не вредные, я сам смотрел, если сигарету выкурить, а потом фильтр разорвать, там внутри черное будет, яд, который через фильтр и не проходит. Будешь? Мишка отрицательно покачал головой. Один раз он уже пробовал, много набрал дыма и вдохнул, долго потом кашлял и слезы размазывал по лицу. Борька закурил, совсем как взрослый, затянулся и выпустил дым. По-настоящему он курил уже полгода, Мишка это знал, но сам воздерживался, несмотря на подстрекание товарища. — Я и кольца могу. Не всегда, правда, получается. Сейчас попробую. Он старательно сложил губы трубочкой и вытолкнул дым, кольцо не получилось. — Я думаю, наберем команду, — продолжил свою мысль Борька, — и клятву давать будем. — Кровью? — Конечно, — он посмотрел по сторонам, словно их кто-то мог подслушать. — Хочешь, покажу что-то? — Покажи. — Клянись, что никому не скажешь. — Клянусь. Борька долго рылся в кармане, наконец достал средних размеров перочинный нож. Нажал на меленькую кнопочку, и лезвие со щелчком выбросилось наружу. Мишка своим глазам не поверил, он смотрел как завороженный. — Настоящий? — Да. С выкидным лезвием. — Покажь… Вот это да. Мишка несколько раз сложил лезвие и, нажав на кнопочку, выстрелил его наружу. Да, это был настоящий нож, с выкидным лезвием. Невероятно — Борька владел таким сокровищем. Мишку вообще оружие просто завораживало. Он сколько угодно мог слушать рассказы тех, кто прошел войну, и особенно то, что касалось оружия. Его интересовало все, и каких размеров диск на ППШ, и как он устроен, насколько тяжел немецкий автомат, и какие патроны в пулемете, и как далеко стреляет ТТ. Он мечтал найти в лесу винтовку или наган, пусть негодный, полусгнивший, но настоящий. И вот перед ним был такой нож. — Борь, откуда у тебя такая вещь? Достань мне. На что хочешь махнусь. — Не. Это не мой, у Семена на время взял. Их тюремщики делают. Они разные делают, финки тоже, я видел одну, Семен показывал. — Не может быть. — Точно. Руб за сто. Вот такое лезвие, на три ладони. Знаешь, как определить, сколько до сердца? — Как? — Покажи ладонь. Мишка протянул руку и разжал кулак. — У тебя расстояние до сердца — ширина твоей ладони, у взрослого дядьки ладонь в два раза шире, и расстояние в два раза больше. Он приложил лезвие к Мишкиной ладони: — Видишь, еще немного выступает, вот этот кусочек лезвия до сердца и достанет. А у финки вот такое лезвие. Сначала расширяется, потом загибается и сужается, посередине канавка, кровосток, понял, чтобы кровь стекала. А ручка, ты бы видел. Наборная из плексигласа и разноцветная. Где-то недалеко послышался ребячий смех. Борька замолчал и прислушался. На всякий случай сложил нож и спрятал в кармане. Смех повторялся, то приближаясь, то отдаляясь. Вскоре стало очевидно, что голос был не детский, а девичий, а вместе с ним изредка неотчетливо прослушивался и мужской. — Ау! — закричала девушка. — Мы заблудились! Спасите нас! — И опять она рассмеялась. Неожиданно совсем рядом мужской голос прозвучал громко и даже пугающе: — Я все равно найду это место. Иришка, не отходи далеко, здесь иногда бродят медведи. Борька затушил сигарету, но выбрасывать не стал, положил в пачку и спрятал за пазухой: — Потом докурю, — буркнул он. — Шляются тут всякие. Боком между ветвями протиснувшись в проход, на середину поляны вышел незнакомый парень. Ему было лет семнадцать-восемнадцать на вид, высокого роста, крепкого телосложения, светловолосый и чертами лица уже не мальчика. Он осмотрел место и, подняв вверх руку, громко произнес: — Ира. Смотри, не потеряйся. Я здесь. Кажется, я нашел это место. Вскоре появилась и девушка. Небольшого роста, не толстушка, но крепко сбитая и с достаточно выразительными женскими формами тела. — Ну как тебе? — спросил парень. — Очень даже ничего. Прямо отдельная квартирка, только без крыши. — А зачем нам крыша. Наша крыша, небо голубое… — пропел парень. — А если дождь? — Уже месяц, как ни одной капли. — Да, но скоро осень. — Ой, лучше не напоминай. Он достал из холщовой сумки покрывало, развернул его, встряхнув, постелил на траве, и они сели. Борька посмотрел на Мишку, сделал гримасу и вопросительно пожал плечами. Они толком еще не поняли, в какой ситуации оказались, но то, что удалиться незамеченными им вряд ли удастся, это уж точно. — Уйду в армию, — продолжил парень. — Ты в институт поступила, учиться будешь. Вокруг тебя будет полно парней крутиться. Я не вынесу этого, — он посмотрел на девушку и отвернулся, словно она уже была в чем-то виновата. — Александр, — девушка почему-то называла его именно так, положив свою ладонь на его плечо и, слегка толкнув, настоятельно заметила: — Ты очень горяч и ревнив. Так нельзя. Я хочу учиться. Надо учиться. Я же не виновата, что ты не поступил, будешь пробовать еще, после армии, я уверена, поступишь. Он глубоко вздохнул: — Да разве в этом дело. — А в чем? — Я буду там, понимаешь, где-то очень далеко, может, на Дальнем Востоке, а ты здесь. И ничего знать не буду, и ничего сделать не смогу. — Ну почему? Я тебе писать буду. — Да ладно, — он досадливо махнул рукой. — Ты мне не веришь? — она посмотрела ему в глаза. Парень ничего не ответил. Извлек из сумки газету и расстелил на покрывале, затем краюху хлеба, несколько свежих огурцов и помидоров, ломоть докторской колбасы, плавленый сырок и в конце бутылку кагора и два бумажных стаканчика.