— За свой ручаюсь, — Воробей достал из кармана другой телефон, убедился, что ничего не перепутал, все так и было. — Тогда валяй. — Ствол нужен. — Помнится, мы тогда тебя обеспечили. — Да. Он свое отслужил, его больше нет, другой нужен. — Это правильно. Не проблема, — похоже, для Дока раздобыть ствол было привычным делом. — Только не такой, как был, посерьезнее. — А конкретнее. — Тэтэшка. Док на некоторое время задумался: — Какие сроки? — Желательно в два-три дня уложиться. — Семьсот бакинских. — Идет. С глушилкой. — Тогда восемьсот. — Согласен. Два штуки. — Не понял, — удивился Док. — Два ТТ с глушаками и по обойме к ним. Док опять задумался: — Можно и два. Тысяча шестьсот баксов, по срокам не могу быть уверен, не от меня одного зависит, но постараюсь. Как связаться? — На этот номер звони, телефон будет включен. Договорились? — Почти, — Доку что-то не совсем нравилось. — Что еще? — Задаток не мешало бы. Воробей был не против, но ехать за сотню километров в один конец ему не хотелось: — Если честно, дел по горло. В городе не будешь на днях? — Не знаю. Хорошо. Но если спрыгнешь, двойной тариф. — Согласен. Быстро и просто решился вопрос с оружием. Хотя ничего удивительного, если для Воробья это проблема, то для Дока обычная работа, его бизнес, хлеб. А Воробей в свое время хотел его убрать, вот и пригодился опять вышибала из провинции. Просто надо думать, и выход всегда найдется, из любой ситуации. А он расстроился, раскис, отбой операции… Нет, правильно сделал, что сюда приехал, в такой чудной обстановке мысли сами нужные в голову приходили. Воробей сменил наживку на крючке, и хотя поклевка пошла веселее, поймать ничего не удавалось, крупная рыба еще не подошла к берегу, а малек только хлеб с крючка объедал. «Удача любит терпеливых, — подумал он. — Вот теперь можно и расслабиться, главный вопрос дня решился, операция не отменяется, все остается в силе, господа хорошие. А не выпить ли нам за это?» Виктор Семенович закрепил удилище, налил очередные пятьдесят грамм. Коньяк был хороший, из отечественных, очень даже неплохой, во всяком случае, он так считал. Выпил, настроение определенно улучшалось, включил музыку в машине, достал из багажника остатки шашлыка, пора было поужинать и через часик-другой собираться в обратную дорогу. Незаметно похолодало, северный, прохладный поток воздуха, перевалив через холмы, опустился на речку. Противоположный берег затянуло легкой дымкой белесого тумана. Виктор Семенович надел курточку, остатки еды выбросил в воду, рядом с поплавком, как прикормку, и взял в руки удилище, сменил наживку. Неожиданно поплавок дернулся, затем еще раз, немного погрузился и, подрагивая, пошел в сторону. Вот и клев, нормальный клев. Обычно так брал карп, причем как мелкий, так и покрупнее. Воробей подсек и приподнял удилище. Есть. Леска натянулась, удилище изогнулось, теперь можно было не спешить, поводить немного, дать губатому хорошо укрепиться на крючке, подвести поближе к берегу, подмотать леску на катушку и потом без рывка, но быстро извлечь добычу на берег. Действительно оказался карп — средних размеров, грамм на двести пятьдесят — триста. Неужели начался клев? Виктор Семенович оставил улов плясать на траве, насадил на крючок приманку и забросил в воду. Сейчас выяснится, или это случайно мимо проплывал карпуша да на хлеб позарился, или будет сегодня еще и рыбалка в полном объеме. Ждать пришлось недолго, очередная поклевка и очередной карпик. Рыбалка — это особое удовольствие, и хотя заядлым рыбаком Виктор Семенович себя не считал, с удочкой посидеть на берегу водоема, да если еще и хорошо клевало, не то что мог себе позволить, а должен был, вот примерно как сейчас. А как умело он вытаскивал карпа — классика: подтягивал его к берегу, выводил голову из воды, карп хватал открытым ртом воздух и замирал, бродяга, аккуратно поднимал и опускал на землю, и только после этого рыба начинала изо всех сил биться, подпрыгивать и кувыркаться по траве. За хорошим клевом время пролетало не то что незаметно, его просто не существовало, это понятие выпадало из пространственного измерения. Виктор Семенович натаскал уже с полтора десятка пресноводных, один в один, с полторы ладошки размером. Вечерело и серело, туман по реке уверенно наступал на берег. Воробей посмотрел на часы— восемнадцать двадцать две, еще немного, и совсем стемнеет. Не хотелось отрываться от такого клева, но пора было в обратный путь. В течение пятнадцати минут собрал все вещи и уложил в багажник, вот только что с рыбой делать, не решил: если забирать с собой, то возиться с ней потом не хотелось, отвезти Марине — так ей тоже это добро и даром не нужно, в ресторане чего только нет. Так что наловить наловил, а что дальше? Оставалось отпустить обратно, Виктор Семенович посмотрел в сторону берега и опешил: берега не было, вообще вокруг ничего не было, только сплошной туман. «Пора сваливать, и побыстрее, — посоветовал он себе. — Плевать на рыбу, некогда искать ее сейчас в траве». Виктор Семенович сел в машину, захлопнул дверь и завел мотор, включил передачу, но с места не тронулся — впереди под самый бампер было сплошное молоко, прошелся дворниками по стеклу, не помогло. Вышел из машины. Только глядя под ноги, можно было видеть колею в траве. Метров десять прошел по ней, остановился, посмотрел назад, и ему стало не по себе — машины не было. Вернулся обратно, сел опять за руль, видимость нулевая, он не знал дорогу настолько хорошо, чтобы ехать вслепую, заблудить, заберется в такие дебри, что без посторонней помощи не выбраться будет вообще. Надо ждать, возможно, туман и рассеется через несколько часов. Через полчаса окончательно стемнело, а еще через несколько минут и вовсе наступила ночь. Вот так попал, значит, ночевать здесь, ждать до утра. А с другой стороны, сон на свежем воздухе, на природе, у реки, среди дубов — чистое здоровье, когда еще выпадет подобное? Главное сделано, вопрос с оружием решен, рыбы наловил, на природе побывал, душой и телом отдохнул. Тихонько играло радио. Воробей включил свет в салоне. Постепенно холодало, теплый вещей он с собой не взял, ни куртки, ни тем более одеяла, ехать с ночевкой не планировалось. Оставалось одно — греться коньяком. Достал из багажника бутылку и стаканчик, закуски не осталось вовсе, забрался на заднее сиденье и заблокировал все двери. Как-то незаметно, но больше, чем полбутылки, уже выпил. Он махнул рукой — теперь можно и всю допивать, крепче спать будет. Налил пятьдесят грамм, выпил, следом еще. Завел мотор, прогрел салон, стало уютно, комфортно и легко. Настроение улучшилось, и теперь казалось, все пойдет как по маслу, главное, делать как задумал, идти к намеченной цели, и удача улыбнется, удача любит решительных и смелых, а он смелый, такие дела проворачивать не каждый отважится. Гринев, Беспалов, Гринева — чистая работа. Висяк за висяком. Менты искали, рыли, вокруг покружили, а теперь, похоже, дела эти отставили и забыли. Теперь Солин. А здесь вообще какой-то пик мастерства. Правда, одна закавыка все же оставалась — это связной. Убрать бы еще и связного после завершения операции, вот тогда было бы просто идеально. Но где и как его найти? Хотя, с другой стороны, связной не знает, от кого поступил заказ, и узнать это невозможно, не знает связной, и кто будет выполнять заказ. Воробей тоже этого не знает, да и ни к чему это знать, человек Цапа, скорее всего. Все же последняя операция по устранению Солина — блестяще задуманный вариант, Воробей собой гордился, с каждой операцией опыта, безусловно, прибавлялось. Виктор Семенович выпил еще немного коньяка, кое-как устроился полулежа на заднем сиденье максимально удобно — при его росте и габаритах это было непросто, кряхтя в очередной раз отметил, что машину надо менять, и уже с удовольствием еще раз пробежался мыслями по всему плану. Все казалось хорошо, но чего-то не хватало, чего — понять пока не мог. Его это забеспокоило, опять сел, чего-то в его плане не хватало. Может, еще пятьдесят грамм? Налил, выпил, занюхал кулаком. Так что же? В чем причина беспокойства? Чего не хватает? Стоп. Ну конечно. Он не просто должен сделать так, чтобы на него не подумали, он должен сделать так, чтобы на другого подумали. Вот оно, вот что надо. Ай молодец какой. И на кого? А если Джоев? Нет. Стоп. Федор. Он ведь раньше у Питунина работал. Неплохо, нужно подумать. Почему бы и нет. Воробей опять лег на сиденье, теперь оставалось придумать, как это преподнести, но он, конечно, придумает, и тогда все будет на своих местах, гармонично и ладно, в плане операции, конечно. Теперь Воробей успокоился, вспомнил почему-то Марину, может, потому, что давно у нее не был, дела совсем замотали, потянулся, как мог, зевнул и не заметил, как уснул. Проснулся неожиданно, но не сразу, открыл глаза и ничего не понял — вокруг сплошная темнота. Некоторое время еще дремал, соображал с открытыми глазами, закрытыми, разницы не было. Почему проснулся, не понял, возможно, показалось, словно бы качнулась машина. Виктор Семенович приподнял голову и заглянул на торпеду, там были часы, светились чуть заметно, диммером притушил еще с вечера. Было три сорок ночи. Хотелось пить. Интересно, коньяк он весь допил, или осталось немного. Пошарил рукой внизу между сиденьями, нащупал бутылку с минеральной водой, с удовольствием выпил почти всю бутылку. Машина качнулась, теперь он это хорошо ощутил. Ветра на улице не было. Виктор Семенович замер, может, все же показалось? Скорее всего, да. Включить свет и найти бутылку с коньяком? И опять — машина качнулась, и уже дважды. Что за ерунда, как такое могло быть? Неужели кто-то находился около автомобиля? Может, завести мотор? И что это даст? Нет, наоборот, хотелось затаиться и никак не выдать себя. Может, это волки? Медведей здесь не было, волки или дикие собаки. Послышалась какая-то возня, где-то рядом, около машины, и то ли дыхание, то ли сопение. Там определенно кто-то был, что-то происходило. От нелепой мысли пробежал холодок по спине — может, демоны? Виктор Семенович поежился и опустил голову на сиденье. Нет, выходить он не будет, заводить мотор тоже, просто тихонько ждать утра, еще пару часов, и оно наступит — утро. Сколько он так пролежал, то вслушиваясь в странные звуки у машины, то отвлекаясь на свои мысли, Воробей не знал, во всяком случае, никто не пытался открыть двери и вытащить его из машины. Так и уснул опять. Из-за холма на другом берегу реки выглянуло солнце, и салон автомобиля наполнился светом. Виктор Семенович проснулся, кое-как потянулся и посмотрел в окно. Утро наступило, от тумана не осталось и следа, вышел из машины, потянулся еще раз и осмотрелся вокруг. Вспомнил ночные страсти и усмехнулся: трухнул маленько великий Воробей на ровном месте. Вот только рыба… Он подошел к тому месту, где вчера оставался в траве улов — там ничего не было. Значит, гости были-таки. Опять достал из багажника рукомойник, привязал его к дереву, умылся, привел себя в порядок, уложил все обратно, проверил содержимое багажника и сел за руль. Оставалось благополучно выбраться из этой природы, заехать домой, принять душ, позавтракать и на работу. Глава тридцать четвертая Дождь зарядил еще с ночи — осенний, неторопливый, мелкий и, похоже, нескончаемый. И полетела листва с деревьев, дружно и уверенно, как-то сразу и вдруг, почуяв приближение уже скорой и неминуемой предутренней стылой сырости вперемешку с индевелой изморозью, стихийно и нечаянно подбрасывая таким образом работки неутомимым коммунальщикам, тщетно и напрасно маскирующимся под цвет осеннего калейдоскопа своими несвежими оранжевыми одеяниями. «Санта фе» завелась с пол-оборота. Засветились приятно кнопочки по всей панели приборов, из глубины невидимых диффузоров тихонько и вкрадчиво замурлыкала музыка, дружелюбно зашуршал вентилятор обогревателя. Было хорошо, но не все: в салоне ощущалась сырость и плохо пахло, определенно чем-то неприятным, возможно, мышами, хотя откуда им здесь было взяться. Джой посмотрел вокруг, даже под торпеду. Да нет, какие мыши, только отметил — купить бодрящий освежитель и повесить поближе к носу. Вот масло в моторе он так вчера и не поменял — домой попал уже поздно вечером, да еще этот дождь. Забрав дочку из школы, Солин поехал не домой, а на Русановку. Очевидно, был с женой в разводе, но отцовский долг исполнял исправно. Ребенка доставил маме, это стало понятно, когда женщина поцеловала дочку, а девочка в свою очередь на прощанье в щечку Солина — папу, после чего и расстались. Опять же, Джой этого не знал, информации не было, пришлось догадаться. Момент был небезынтересный, если так происходило каждый день, то акцию можно было исполнить и на Русановке. А если только иногда, когда у мамы не получалось самой забрать ребенка из школы? Выяснять это уйдет еще несколько дней, нет, все же, как задумал, лучше — у дома Солина. Людей там, конечно, всегда предостаточно, но в то же время искать где-то подходящий момент и безлюдное место просто нереально. Постоянного парковочного места у Солина не было, поэтому он покружил немного около своего дома, пока нашел, куда пристроить машину, и, поднявшись на крылечко, вошел в подъезд. Дальше за ним Джой не пошел, ключа от входной двери у него не было, и потом, лишний раз мелькать перед глазами консьержки не стоило, тем более что решил: работать будет на улице, если получится — у машины, если нет — то идти следом за клиентом до удобного для выстрела момента. Прошелся по дворам, посмотрел, где удобнее всего было бы оставить машину. Если на улице Бориса Гмыри, то, выполнив работу и пропетляв немного по дворам, прыгнет в машину, оттуда до проспекта Бажана пара минут, а на Позняках удобная путепроводная развязка, в зависимости от ситуации рванет в нужном направлении. Закончив с осмотром предполагаемого места засады, проехался в дачный кооператив, благо дело, было недалеко, проверил, как шло дежурство у домика мадам «Орхидеи», и только потом — домой. Почти домой. Если получалось, то вечерами по дороге домой он старался заскочить в «ТехноСтар». Как обычно, не доезжая метров сто, остановился, заглушил машину, вышел из салона, прошел пешком, повернул за девятиэтажки. Отсюда были видны окна квартиры, из которой он стрелял по Беспалову. Свет не горел. Пока всегда так и было, начиная с того момента, как начал работать начальником службы охраны, значит, Олег Сергеевич дома не жил. Ну и хорошо, для него же лучше. Джой вернулся к машине. Звонить генеральному не стал, ничего неординарного за день не случилось, утром, скорее всего, они увидятся. За Солиным до начала заключительной части операции больше наблюдать не будет, смысла не имело, он уже сделал вывод: объект был простой, дом — работа, работа — дом, если не считать Русановки, хотя некоторые уточнения еще требовались. Мотор работал, но в салоне не теплело. Осень наступила, причем настоящая. В потепления не верилось даже кратковременные, в подтверждение чего с севера надвигались свинцовые тучи, от них тянуло холодом и неуютом. Дождь порывами, беспорядочно барабанил по крыше автомобиля, от теплого дыхания потели стекла. Джой включил осушение в салоне и проверил температуру за бортом — плюс девять градусов, а казалось, не больше пяти. Прогрел мотор, скорее по привычке, и только потом включил передачу, не спеша вырулил с автостоянки. Было ровно восемь часов утра, как раз то время, когда оказаться в вялотекущем потоке автомобилей, а то и в пробке, не составляло труда. Из полученного еще вчера поздно вечером сообщения, он знал — оружие было на месте, оставалось только заехать на автовокзал и забрать его, поэтому решил сразу так и сделать — сначала на Демеевку, потом на работу. Оружие забрал, как обычно, в камере хранения, без проблем, правда, упаковано было не в дорожную сумку, а пакетом, в плотную бумагу и обклеено скотчем. Сверток развернул, припарковавшись у ближайшей череды киоскных магазинчиков. Как и заказывал — два ТТ. Оказались совершенно новые, еще в заводской смазке. Это несколько огорчило — значит, оружие было не пристрелянным, и опять удивило — подобное было впервые: новое оружие — и не пристрелянное, два глушителя — тоже в заводской смазке. Джой извлек магазины, в каждом насчитал по пять патронов, свежих, исходя из заводских оттисков на донышках гильз, но китайского производства. Пистолеты не пристрелянные, патронов в обрез для самоличной пристрелки, причем китайские. Как-то все выглядело не совсем правильно, несолидно, подход дилетантский для такого ответственного дела, даже мысль ненароком возникла — не позвонить ли Цапу? Нет, звонить, конечно, он не будет, это были незначительные отклонения, не стоило сильно заморачиваться: оружие получил, да — патроны не оригинальные, но стрелять будет в упор, кучность и точность боя особо и не требовались. Так-то оно так, но было подобное не в его правилах. Такой шаляй-валяй в ответственных делах, будь его воля, не допустил бы никогда. Джой торопился, не знал и не понимал почему. Что-то подталкивало его вперед, к активным действиям, именно к действиям. Но чтобы продумать, рассчитать все до мелочей, выждать момент, затем броском, точным, стремительным и смертельным, поразить жертву, как он обычно и поступал, сейчас не складывалось. С самого начала все не как обычно. Информации на клиента почти никакой, оружие не пристрелянное, патронов в обрез, если самому пристреливать, то вопрос — где и как? Может, потому и торопился, побыстрее хотел избавиться от этого неудобного, нерадиво спланированного и криво организованного задания. Патроны доверия не внушали — могли дать осечку, перекосить гильзу, заклинить. Хорошо, пистолетов было два, и не китайские, а тульские. Отмыл старую смазку, разобрал, проверил, осмотрел детали, смазал. Пристрелять было негде, да что там пристрелять, хотя бы выстрелить по разу. Джой недовольно вздохнул — авантюра чистой воды. Но аванс получил, объект отследил, решение принял — значит, доводить до конца. Машину сменил, пересел на старушку «огненную» «мазду». За время стояния она изрядно испачкалась, а потому намеренно измазанная грязью табличка заднего номерного знака не бросалась глаза, смотрелась в тон. Завелась с пол-оборота, молодцы японцы, приятно, когда полагаешься и не ошибаешься. В шесть часов вечера Джой уже был на Осокорках. Припарковал «мазду» на улице Бориса Гмыри, как и задумывал. Хорошо, темнело в пять. На стволы накрутил глушители, оба пистолета заткнул впереди за пояс, сесть с ними, конечно, не смог бы, глушители значительно удлиняли оружие, но это и не нужно было. Пешком вернулся к дому Солина, прошел ко въезду во двор. Ближе к подъезду были свободны несколько парковочных мест. Ждал долго, замерз, чтобы не стоять на месте — ходил, но и не взад-вперед, а петляя зигзагами метров на пятьдесят в каждую сторону. Темно-синюю «митсубиши» увидел издалека, не по цвету определил, темно уже было, — по очертаниям автомобиля. Два свободных места на парковке пока были, периодически из клиники выходили посетители и, уезжая, освобождали места, их, правда, достаточно быстро занимали, но пока были. «Митсубиши» мягко и бесшумно прокатила мимо него, остановилась, затем задним ходом вписалась между двумя автомобилями. Джой приспустил молнию на куртке, вытащил из-за пояса один ТТ, передернул затвор и спрятал под полой куртки, опустил левую руку в карман куртки, нащупал торец глушителя, обхватил его и прижал рукоятку к подмышке. Теперь правой он легко и быстро извлечет оружие, уже готовое к выстрелу. Солин вышел из машины, захлопнул дверь, посмотрел вверх на этажи здания, наверное, где-то там были окна его квартиры, значит жил не один, открыл багажник, достал два пакета с продуктами, включил сигнализацию на автомобиле и не торопясь направился к парадной двери. Пора. Джой ускорил шаг. Расстояние сокращалось. Навстречу прошли две девушки, женщина, его обогнал мужчина, обогнал и Солина, тот шел не торопясь, с пакетами в руках. Подошел еще ближе. За пять метров до цели Джой расстегнул полностью куртку, на всякий случай освобождая доступ к рукоятке второго пистолета, плотно обхватил ладонью тот, который был под мышкой, окинул взглядом справа от себя, слева, выхватил оружие и быстро два раза подряд выстрелил Солину в спину. Нельзя сказать, что звуки выстрелов отсутствовали — они были, не настолько громкие, как при выстреле без глушителя, и все же хлопки достаточно отчетливо прозвучали, чтобы обратить на это внимание прохожих.