Сколько сил он вложил в этот разговор… Ему было страшно до синевы губ, до темных пятен перед глазами. Сейчас она рассмеется в его уродливую рожу, встанет и уйдет. Он произнес глухо: – И тогда я скажу… Я люблю тебя, Саша. Не уходи. Я умру. – Ах, – прижав руки к груди, выдохнула Сандра и повернула к нему испуганное лицо. Что за чудо чудное произошло: он сказал, что ее любит! Только бы не заплакать… Вот дуреха… Васенька, милый Васенька – ее любит?! Не послышалось ли ей? Не шутит ли он так по-глупому? Кущин, заметив, что она дрожит, поспешно стащил с себя доху, оставшись в одной рубахе, и укутал ее, и обнял за плечи для большего тепла. Прошептал в ухо: – Я. Тебя. Люблю. Я тебя люблю, Саша. Что же она молчит… Не любит? Или… он вообще ей противен? Урод горбатый. – Зачем ты это мне сказал? – спросила Сандра, взглянув на него исподлобья. – Ты меня любишь? – тихо спросил он. – Да. – Счастье мое, Сашенька. – Он сжал ее еще крепче, касаясь губами завитка на ее виске. – Значит, мы поженимся. Сандра никогда не понимала, как это – плакать слезами облегчения и радости. С какой стати? От радости надо смеяться. Но сейчас ей хотелось не просто плакать, а рыдать взахлеб, с позорными подвываниями, уткнувшись в теплое плечо своего «людоеда». Горькое горе, теснившее ее сердце столько времени, горе, с которым она жила с того самого дня, как впервые увидела этого мужчину, исчезло, растворилось, улетучилось. Все эти дни она терпеливо сносила свою боль, принимая ее и соглашаясь: Кущину она никто, просто прислуга, и никогда кем-то иным для него не станет. Рано или поздно они расстанутся навсегда. И вот несколько слов, произнесенных дорогим, родным, любимым человеком, обратили в ничто ее боль и ее горе. Ей не послышалось. Он не шутит. Она ему верит. Наступившее счастье было таким огромным, большим, что почти невместимым. Как тут не заплакать? Но Сандра с эмоцией справилась. Только похлюпала слегка. Высморкавшись в скомканный носовой платок, завалявшийся в кармане жакетика, заявила, призвав на помощь свою обычную смешливость: – Ты все наврал, Кущин, мне это ясно. Тебе просто захотелось сэкономить на домработнице. – Мы наймем экономку, если захочешь. – Еще чего. Только эконома. – И не мечтай. – Значит, вести хозяйство придется по-прежнему мне? – ворчливо спросила Сандра. – Тебе это будет в тягость? – В радость, Кущин. Для тебя – в радость. Тем более мы наймем экономку. Конец книги