Сандра усмехнулась. Одна только ты знаешь, что «людоеду» – младшая сестра. А уж он точно не догадывается. Перейдя шоссе, на котором видно не было ни одного авто – ни легкового, ни грузового, ни даже трактора, – она направилась к отдельно стоящему одноэтажному кирпичному строению с вывеской «Магазин», поскольку решила, что здесь и выяснит, как пройти на улицу Октября. И дом ей нужен… Сандра извлекла из кармана вчетверо сложенную бумажку с адресом кущинского друга и прочитала: «село Кутепово, улица Октября, дом двенадцать». Странно. И как она не заметила странность сразу? Станция называется Кузьмичевка. И Вася так и написал ей в самодельном путеводителе, вот же, черным по белому: Кузьмичевка. И село Кутепово. Сейчас разберемся. Про Птибурдукова Адама Ивановича никто из местных не знал. Печальнее всего, что не знала о нем и владелица сельпо, она же продавщица, а это уже тянуло на заключение эксперта. С ее слов, здесь жили Панюшкины, Кузьмичевы, Стефановы и Тюховы. Не было улицы Октября – был просто поселок с одной-единственной улицей, которая так и называлась: поселок Кузьмичевка. Дом под номером двенадцать имелся, однако прописан в нем был Михаил Панюшкин с женой Татьяной и тещей Натальей, сплетницей. Когда в магазин вошли две тетеньки в пуховиках устаревшего фасона и ботинках с меховыми отворотами – просто жуть, – Сандра опросила их тоже. Обе замотали головами, однако одна припомнила, что слышала где-то про этого Птибурдукова, но, в связи с чем, сказать не могла. Сандра, наливаясь возмущением, набрала домашний номер «людоеда». Решила на мороз не выходить и поговорить с работодателем из предбанника магазина. Пакет с посылкой начал ее здорово раздражать, особенно если бил по ногам жесткими ребрами. А раньше она его и не замечала. Кущин трубку не брал. Ага, работает, видимо, занят зело. Не желает в прихожую выходить. Ничего, мы его и по мобильнику достанем. И пусть только попробует на нее наорать за то, что отвлекает. На вызов мобильника хозяин тоже не откликнулся. Но через минуту позвонил сам. С домашнего. Сандра не успела и рта раскрыть, как услышала скрипучий голос: – Вскрой коробку. И все. Гудки. А до гудков из трубки донеслись другие звуки, но невнятные. Голоса человеческие? Или телевизор включенный? И что значит: «Вскрой коробку»? Он же сам недвусмысленно велел, чтобы ни за что и ни при каких обстоятельствах Сандра посылку не вскрывала. Станет она ее вскрывать, как же. Не дура. И вообще, что за фамильярности? «Тыкать» мне еще будет, хам трамвайный. Сделав еще несколько безрезультатных попыток ему дозвониться, Сандра решила приберечь все ласковые слова до их личной встречи, а жестянку со снадобьем сунуть хозяину в рожу нетронутой, путь видит, что ее на мякине не проведешь. А то заявит потом, что первое слово дороже второго и тому подобную ерунду. Или того хуже – обвинит, что из коробки что-то пропало. Сандра заспешила обратно к перрону. Хоть крытого закутка для ожидания там нет, а на скамьях сидеть – это попу приморозить, она не огорчалась, рассчитывая на скорое прибытие поезда. Так Кущин в путеводителе написал. Но и в этом он ее одурачил. В течение следующих двадцати минут, несчастная и злая, она расхаживала вдоль перрона, чтобы совсем не окоченеть, и ожидала электричку в сторону Тулы. Потому что на этой клятой Кузьмичевке поезда в сторону Москвы останавливаются дважды в сутки. Билетерша посоветовала ей прокатиться в обратном направлении, до райцентра, откуда без большого труда Сандра сядет в поезд до Курского вокзала. Пришлось ее совету последовать. Путь к дому делался все длиннее. – На, – верзила за рулем протянул через приспущенное стекло внедорожника зелененькую хрустящую бумажку. – Но лучше нас не динамить. Доступно изъясняюсь? Чего же тут непонятного? Серьезные люди интересуются соседом, лучше их не сердить. А если их поручение с «шапочкой» исполнить, то таких приятных бумажек можно будет получить поболе. В салоне «УАЗа Патриот» завибрировал смартфон. Или у этих ребят айфоны? У этих ребят вообще кнопочные могут быть. Судя по нестатусной тачке, понтов они избегают. Верзила сказал в трубку: – Да. Не появлялась. Могу. Лады. Повернув голову к сидящему сзади напарнику, оповестил: – Босс отмашку дал. Едем на базу. Махнул информатору пятерней, ставя точку в их разговоре, поднял стекло, повернул ключ в замке зажигания, включил фары и неторопливо, чтобы избежать юза на скользкой разъезженной дороге, тронул внедорожник с места. Она мечтала о пиалке горячего чая. И только после чая она подумает о бутерброде. Даже о двух – один с вареной колбаской, а второй с мелкодырчатым «российским» сыром. Объяснение с подлым работодателем пойдет третьим пунктом. Теперь им с Йоханом никакой скандал не страшен – после подставы, которую позволил себе «людоед». Сандра промерзла и чувствовала себя усталой и разбитой, хоть и сидела бо`льшую часть времени в электричке. Ее злило, что день проведен бездарно и нудно. Ее обижал Васин поступок. Он не специально ее заслал, это ясно, он просто в спешке написал ошибочный адрес или не тот маршрут. Когда она так думала, ей становилось легче. Выйдя на станции Старая Иринеевка, она заторопилась к Васиному дому, стараясь шустрее переставлять ноги, чтобы поскорее оказаться в тепле. Зимние сумерки загустели в синеву, в конусах света от уличных фонарей мошкой рябили реденькие снежинки. У дома номер четыре по Коперника тоже имелся фонарь. И окна двух этажей светились, отбрасывая белые клинья на заснеженную площадку перед фасадом и утоптанную дорожку, ведущую к подъезду. Сделав несколько шагов в его сторону, Сандра приостановилась, обратив внимание на следы от колес, распахавших снег справа от дорожки, и слева, и поперек. И много отпечатков рифленых подошв от зимних сапог и ботинок. Она знала, что в ее отсутствие к Кущину иногда приезжают гости на автомобиле – соседи доложили. Однако сегодня на снегу можно было разобрать протекторы целых трех машин. Судя по колеям, среди них был и микроавтобус. Ну и ничего особенного. Просто к Савчукам родственники заглянули. А к сестрам-пенсионеркам – приятельницы на чашечку кофе и пасьянс разложить. Ну и у «людоеда» кто-то побывал. На микроавтобусе подкатил, да. Рассудив, что скоро все подробности узнает от хозяина, если тот соизволит экономке их доверить, заторопилась по дорожке дальше, а взбежав на крыльцо, чуть было не получила по носу подъездной дверью, которую со всей дури распахнул Петя Волобуев. Петя держал в обеих руках по мешку с мусором. – Блин, – сказал он, притормаживая, – напугала. Ты чего по ночам шляешься? – Только начало шестого, – возмутилась Сандра, которая вообще-то никогда не вступала в перепалки с Петечкой, но ей не понравилось, что он сказал про нее, что она шляется, да еще по ночам. – А твоего увезли. Пока ты где-то шлялась. Прикинь? Волобуев перехватил мусорные пакеты в одну руку, собираясь устроить перекур, раз уж собеседница нарисовалась. Потом посмотрел на тощенький пакетик в ее руке и предложил: – Я все равно на помойку. Давай твой прихвачу. Сандра машинально отвела руку с пакетом за спину и спросила, запинаясь: – Кого это – моего? Куда увезли? – Так ботаника твоего. На неотложке. Приступ сердечный случился, вот и вызвали ему друганы медицину. Ну, пошел я. Заболтала ты меня, я задубел весь. На лестнице потом перекурю. Прикинь, Череп никотин не выносит. Прям как дите малое. И ничего не поделаешь, приноравливаться приходится… Сандра, не слушая, что он мелет, бросилась в дом, на ходу шаря в сумочке в поисках связки ключей. Ненужная жестянка, оттягивая своим весом пакет, нанизанный белесыми лямками на правое запястье, опять била ей по бокам и мягко чем-то внутри громыхала. Скрючившись у двери, Сандра нервно перетряхивала содержимое ридикюля, собираясь уже вывалить все на пол, как ключи отыскались. Она вошла. Первое, что она узнала – во всех комнатах горел свет. Даже в той, что считалась ее. На вешалке в прихожей топорщился Васин овчинный тулуп, под вешалкой стояли его ботинки: пятки вместе, носки тоже вместе. Одной пары тапок не хватало. Дальше осмотреться не успела, затренькал дверной звонок. Она вздрогнула. – Кто? – спросила, отчего-то боясь отворить. – Сашенька, это Валентина Сергеевна. Я вам ключики хочу вернуть. – Вот, держите, – проговорила соседка, не переступая порога. – Такие порядочные молодые люди… Вызвали для нашего Васи неотложку, на все замки квартиру заперли, ключи мне передали. Чтобы я вам, значит, вернула. Еще спрашивали, когда вы появитесь, хотели в машине подождать, а я говорю: «Кто ж ее, Сашеньку, знает… Дело молодое, может, и вовсе нынче не придет. Василий Петрович ведь никто ей, не муж, не жених». Правильно я им ответила? А чего это у вас свет везде жарит? – Порядочные молодые люди выключить забыли, – сдержанно проговорила Сандра. – Спасибо, Валентина Сергеевна. Извините, войти не приглашаю. Сама только вошла. Хотя вам это известно. Настроение упало ниже некуда. Вася никогда не жаловался на сердце. И что с того? Не хотел, вот и не жаловался. Не обязан посвящать прислугу в подробности своей медкарты. Или потому что сам не знал о своей проблеме, пока не стряслось. Если бы ей было известно, кто к нему заезжал с визитом, можно было бы их расспросить. Ничего страшного, Сандра все выяснит сама, обзвонив справочные «Скорой помощи» – и московскую, и подмосковную. А пока нужно попить чайку. Успокоиться. Может, ничего угрожающего с ним не произошло. Отдохнуть, потом немного прибрать после гостей. А после всего этого звонить по справочным. В другом порядке не получится. Хотя уборку можно и отложить. Направляясь в сторону кухни, Сандра замерла у распахнутой двери кабинета. Такой разгром она не ожидала увидеть. Пьяные, что ли, были его гости? По полу были разбросаны холщовые мешочки и крафтовые пакетики с засушенными травами. На некоторых явственно были видны отпечатки рифленых подошв. Поодаль валялись на боку две большие картонные коробки – пустые, те самые, что из-под пакетиков и мешочков. Содержимое несгораемого шкафа было тоже выпотрошено, однако толстостенным склянкам со снадобьями падение с небольшой высоты вреда не принесло, они просто рассыпались в беспорядке возле стеллажа. Да что же это такое?! Осторожно ступая между поруганным Васиным богатством, она приблизилась к письменному столу, обошла его и с беспокойством увидела, что крышка с системного блока, извлеченного из ниши, снята, а внутри компа, судя по пустотам, явно не хватало каких-то узлов. Похоже, демонтаж проводился в спешке – отвертка лежала тут же, у колесика компьютерного кресла. Педантичный Кущин никогда не позволил бы себе оставить инструмент разбросанным, после того как извлек из системника… Что он из него извлек, кстати? Даже ламеру понятно: жесткий диск и материнскую плату.