Они оба кивнули, и мы продолжили общаться. Когда приближалось время обеда, они телепортировали в комнату блюда, видимо напрямую из кухню и стали сами накрывать на столик. Молодцы. После обеда, убрав посуду, Эльхарт заговорил… Лучше бы молчал. - Маара, я был там и слышал о чем говорили другие… Ты что-то рассказала им. Расскажи нам. Мы хотим знать, что ты пережила. Я чувствовал твою боль там в зале, - боги, как я надеялась, что их любопытство будет спать. - Маариэль, - Дракис присел на корточки и взял меня за руки, - это не праздное любопытство, поверь, - он смотрел на меня с искренней болью во взгляде. И, знаете, я поверила ему. - Хоть мы и просто принцы, но мы хотим быть твоими друзьями. Мы надеемся, что были ими до твоей потери памяти и надеемся стать ими снова. И очень хотим помочь, если нужно будет, хотим быть рядом и хотим, чтоб ты доверяла нам. - Мы не захотели узнавать сами. Это было бы нечестно в отношении тебя, хотя мне предлагали все рассказать. Но мы очень надеемся, что ты достаточно доверяешь нам не смотря ни на что и откроешься. Они выжидающе смотрели на меня, а я не знала, как быть. Я хочу рассказать, но я никогда никому не рассказывала все сама. Ректор знал от братика, который спас меня в итоге и из занятий по защите, когда проникал в воспоминания в моменты падения защиты, Ару рассказал ректор, когда потребовалась его помощь в обуздании дара и лечении моей психики. Но чтоб я сама рассказывала… Что ж, все бывает первый раз. А я теперь связана контрактом. И они имеют право знать все обо мне. Ну, или многое. - Я постараюсь рассказать. Я никогда никому… - мой голос сорвался, но я ощутила как крепче сжались ладони Дракиса, как Эль накинул плед на меня и приобнял. Так не страшно. Я закрыла глаза и начала рассказ. *** Я была подкидышем. У опекунов не было долгое время своего ребенка, поэтому когда меня нашли, мама настояла, чтоб меня приняли. И я росла в их доме. Я не могу сказать кто это был. Я… Боюсь, что меня снова найдут. Поэтому я не буду называть имен. Никаких. Первый раз опекун занялся мной когда мне было три года. Мама на несколько дней отправилась во дворец к королевской семье по случаю их помолвки. Это был первый раз, когда она надолго покинула дом без меня. И тогда… До того момента я его любила. Он был добр, заботлив. Но все это оказалось маской, игрой для мамы. За несколько дней до отъезда проснулась сила. Это было рано для любой полукровки. Помню, с каким восторгом он смотрел на огни, которые я создавала, на небольшой вихрь, на котором каталась и улетала от нянечек. Мама потом говорила, что я стану сильной волшебницей, великой с такими силами. В тот день он первый раз вонзил иглы в мою голову. Я не помню, что именно он делал, но помню, что было страшно и больно. До двенадцати лет периодически он что-то делал с моей головой. После этих игл я забывала что-то, сильно хотела спать. Честно, я не хочу знать что он делал. Учитель и Ар не нашли никаких следов в голове. Ну или успокаивают меня. Шрамы от игл до сих пор остались, но я их прячу, как и остальные. Он говорил, что я должна быть сильнее. И что моя сила будет расти через боль. И что он обеспечит мне боль. Сначала он делал только что-то с моей головой: иглы, ментальные атаки. Я не понимала, почему мой папа так ко мне относится. Я старалась быть сильнее. Потом мама забеременела. Она была счастлива. Мне тогда исполнилось пять лет, когда она рассказала мне, что скоро у меня будет сестренка. Это был подарок от нее на день рождения. А вечером он вызвался уложить меня спать и рассказать сказку. Но вместо сказки он снова ломал меня. До сих пор помню, как в тот день болела голова. У меня пошла кровь из носа и я испачкала ею его обувь. Он разозлился и первый раз ударил меня. Той самой ногой, которую я случайно испачкала. Кажется, тогда он сломал мне нос и ключицу. Было больно. Он магией не дал мне кричать, полностью обездвижил, чтобы не могла выйти. Помню, как пыталась позвать на помощь, как было тяжело дышать, но ночь провела одна. Я не могла никого позвать. Никогда не забуду тот страх и беспомощность, как не могла шевелить рукой и дышать нормально, как в моей крови было все. На рассвете он пришел и вылечил меня, запретив говорить маме. Сказал, что если мама узнает, она умрет. И я не сказала. Снова. После этого мучить он стал не только мозг, но и тело. А дар закрылся. Мое тело больше не могло лечиться. Меня били, резали, даже жгли. Эльхарт видел мое тело, видел шрамы, которые он нанес мне с пяти лет до семи. Тогда же он вживил в меня артефакт, который может менять внешность мою и скрыл его от посторонних. Мама не видела никогда шрамы, синяки, раны... В семь лет проснулся мой проклятый дар. Не в полную силу, как бывает с дарами, он просто проявился. Я не могла понять, почему слуга на меня накинулся, я тогда еле убежала от него и спряталась в кабинете опекуна. Он был в восторге. Я никогда до этого не видела его таким счастливым. Он увез меня куда-то. Там… Там были женщины и мужчины. Я не помню их. Думаю, мне частично стерли память. А может просто страх был слишком сильный и память сама стерла воспоминания, как в этот раз... Меня положили на какой-то камень, по видимому какой-то алтарь. Руки и ноги привязали к разным концам. Помню какое-то пение. Потом несколько мужчин сорвали одежду, в которой я была. И на руках и ногах вырезали руны. Потом подошла старуха. Скорее всего она была главной жрицей или что-то около того. Она сделала несколько надрезов на животе, а потом… Потом лишила меня невинности. Это я потом поняла, что случилось. Но тогда помню, как было больно внизу. Очень сильно жгло. Кровь шла несколько дней. И все эти дни я была в том храме. Женщины проверяли меня несколько раз в день, что-то делали, резали живот, бедра, вырезали какие-то символы. Все смешалось в один день. В комнате, где меня держали было холодно и сыро. И меня не кормили. Только поили чьей-то кровью. Когда вернулись домой, я на месяц слегла. Не знаю, это была реакция на ритуал или просто заболела, но то был единственный месяц, когда он не делал мне больно. Он исчез на тот месяц из моей жизни. Я его не видела и не слышала. Самый счастливый месяц в моем детстве после проявления сил. Но когда выздоровела, моя жизнь превратилась в ад. После выздоровления и до 12 лет помимо уже ставшими привычными избиений, ментальных пыток, подвешиваний на крюки и поджиганий… Он насиловал меня. Сначала один. Потом были еще эльфы, люди. Они решили, что это разовьет дар. Помню каждого мужчину, каждое прикосновение, каждый раз. Я молила не делать больно, молила не трогать там. Несколько раз пыталась сбежать. Но он каждый раз находил, возвращал и наказывал. Мама любила меня, но и безумно любила его. Она видела, что со мной что-то происходит, но я не могла рассказать, боялась. А следы, которые не всегда сходили и за неделю, скрывал артефакт, хотя уже проснулся дар. Я даже не могла выдержать объятий мамы, потому что было больно. Она думала, что я так из-за сестренки реагирую, мол ревную… Но нет. Я боготворила малышку. Но отчим запрещал с ней общаться. Якобы я могла ее испортить. Ведь я порченная, я совращала его, соблазняла мужчин. Я недостойна жизни. А еще я бесполезна. То ли ритуал тот, то ли насилие, но я никогда не смогу стать матерью. Мои органы женские были повреждены, они не работают, как надо. Даже магия циркулирует не так, как нужно. Это не исправить… Но на следующий день после того, как исполнилось 12 лет, сами Боги помогли мне вырваться оттуда. У меня был братик. Названный. Эльф. Я случайно с ним познакомилась в 8 лет, когда сбежала первый раз. Он тогда приютил меня на несколько дней в своем доме, пытался узнать откуда я сбежала, что со мной происходило, но я молчала. Уже тогда я могла защититься от любого проникновения в мою голову. Поэтому братик не пытался узнать больше, он учил меня драться, стрелять из лука, учил магии. Я была сильна. Те редкие встречи, когда я сбегала к нему, самые счастливые моменты. В какой-то момент он предложил мне связать свою жизнь с его и провел ритуал. Это его и погубило... А в 12 лет, во время очередной ночи с гостями опекуна, когда они поздравляли меня с днем рождения, я не выдержала. Огонь, впервые с пяти лет, вырвался. Был пожар. Я не знаю, чем все закончилось, я бежала к братику. Он уже знал о пожаре. И когда увидел, какая я пришла… Выплеск магии сломал артефакт. Побитая, в порезах, с кровью на ногах… Он понял, не все, но понял. Тогда я узнала, что мой опекун состоял в какой-то секте, но сами они себя называют Просветленные или Ищущие. Это в основном эльфы, по крайней мере все так думают. Но там точно были люди. Только я не смогла никого вспомнить. Братик вывез меня на границу, передал ректору. Так я попала в Нильхаарт. Он заплатил за меня большую сумму. Я в неоплатном долгу перед ним. И я никогда не смогу отдать долг. Он погиб через год, после того, как спас меня. Я по связи чувствовала, что его мучают. А потом связь оборвалась. Я думаю, что он отдал свою жизнь, чтоб я могла жить. Единственный эльф, от которого я видела добро. И я живу, ради братика. Я не хочу мстить, я не хочу возмездия. Я просто боюсь. Я слабая и трусливая женщина, которая просто хочет жить и никогда не встретить снова свой ночной кошмар. *** Я открыла глаза. Непрошенные слезы текли по щекам. Эльхарт обнимал меня, его лоб упирался в мое плечо. Мой Дракис сжимал мои ладони… Сейчас я чувствовала душой - это точно Мой Дракис. Но его взгляд. Он был пустой. Он смотрел куда-то мимо меня. Они явно хотят совершить глупости... - Пожалуйста, не нужно ничего делать. Я просто хочу быть подальше от земель эльфов, просто хочу быть полезной. Я много знаю, я могу убивать, я смирилась со своим даром и могу использовать его на пользу. Просто позвольте мне жить так, как могу. Я знаю, вы потратили много денег, я не думала, что буду столько стоить, но прошу, не злитесь на меня. Я понимаю, вы не этого ожидали от рассказа, да и признали меня своей истинной… Но ни одному не нужна такая истинная. Мы найдем способ разорвать связь. Как и оговорено, я все отработаю. Я знаю, что меня нельзя назвать девушкой, но позвольте остаться при дворе и быть полезной. Взгляд Дракиса прояснился, он внимательно посмотрел на меня, а потом рывком подскочил и обнял. Неужели меня не хотят прогнать? Ведь в их обществе таких как я не принято держать рядом. Наверно, он так решил попрощаться… Отправят меня куда-то на задворки королевства... Дракис Я слушал ее и не мог поверить. Неужели существуют те, кто может поднять руку на ребенка. Но когда она рассказала о ритуале, о своей жизни позже… Я клянусь найти каждого, кто притронулся к ней. Я уничтожу каждого, заставлю почувствовать ее боль. Ее дрожащий голос после минуты тишины вырвал меня из размышлений. Что она несет? Откуда такое отношение к себе? Я не знал, что нужно сказать. Да разве слова тут помогут? Я обнял ее. Обнял так, чтоб она почувствовала, что не одна, что ее любят. Не за дар, не за умение убивать. Просто любят. Моей любви хватит, чтоб она полюбила себя. Я добьюсь этого. Так и сидели молча. Маара, я и брат. Она беззвучно плакала, выпуская боль, которая за годы скопилась, а мы просто были рядом. В итоге в наших объятиях она уснула. Я взял ее на руки и понес в ее спальню по тайным ходам, которыми был полон особняк. Можно было бы воспользоваться телепортацией, но магия могла помешать сну, разбудить ее или навеять ужасы. Мы не хотели, чтоб она проснулась. И тем более не хотели, чтоб беспокойство проникло в ее сон. Мы шли по дворцу молча. Брат несколько раз предлагал сменить меня, но я не соглашался. Она такая маленькая, такая беззащитная. И словно не весит ни грамма. Я прижимал ее к груди, как самую ценную ношу. Осторожно внес девушку в ее покои и положил на кровать. Брат поправил плед и мы вышли. Он рассказал о том, что узнал во время торгов, рассказал о том, что говорили покупатели, как его предупреждали об опасности, о документах от советника императора. Но правда… К такой правде ничто не подготовит. Моя душа болела, разрывалась. Я хотел помочь ей хоть как-то, хоть чем-то. Но сейчас я ничего не могу. Нужно узнать больше. И отомстить всем за нее. И чтобы эта глупая девчонка не думала, никто демоницу отпускать не собирался. Она так легко от нас не отделается. Глава 2.6 Эльхарт Вчера Маара уснула после того, что рассказала. Брат сам ее понес, не дав мне помочь. Хотелось самому ее взять на руки, прижать, чтобы ничего не боялась. Но не хотелось спорить. Спор бы помешал ей. А ее спокойствие - важнее всего. Поэтому, после того, как уложили Маару, мы молча разошлись по комнатам, явно переваривать то, что узнали.