— Что там, Марук? — не скрывая любопытства, крикнул Олег. — Баба. Одета странно, все лицо в шрамах. Кажись тяжёлая. Бремени уже месяцев шесть не меньше. Давай теперь порассуждаем Вязь. Это из ожогиных дева. Потому Я выношу на суд её судьбу. Я за то чтобы спомочь. — высказался септорий меры. — Я против, земля тут ничейная, потому служба септов не распространяется на чужие правила. Ожогины нам не враги, а равные в своих делах. Раз её осудили, значит на то были причины. — пробухтел Вязь. — Решай Олег. Твой голос третий. — Я воздержусь. Слишком много за и столько же против. — задумчиво произнёс Верховный септории. — Ну и как понимать твой отказ? Кто рассудит ежели не ты? — неудомевая, пророкотал Вязь. — Младший септ, Светоч Путеводный. Я прошу тебя не слушать сердце и разум. Ты должен ответить так, как то шепчет твой Дар. Не зря же ты Путеводный. Я был в растерянности. Мне дали в руки власть, судить чужого человека. Если выявить вину, мне привычно, то вот так принять или перерезать нить страшно. Но раз на то воля Старших, не мне перечить. Закрыв глаза, потянулся к замерзающей деве. Шевеля губами, беззвучно спросил её, ради чего ей нужно сохранить жизнь и кто она такая. Сначала было непривычно нарушать покой девы, что приготовила ь к смерти, а затем почувствовал отклик, яростный и яркий. Было что-то близкое мне по духу. Осознание пришло так внезапно, что Я даже осел в сугроб. — Она, обладает даром. А в пустоши её вело то же, что и нас. Одна задача, одна цель. — еле слышно произнёс Я. — Стражи, руби стену, но осторожнее. Не повредите Деве. — быстро принял решение Олег. Вязь на его слова лишь поморщился, но перечить не стал. Упёрся локтями в молот и молча наблюдал за сломом. Топоры высекали осколки из ледяных кирпичей, заставляя Стражей отворачиваться в сторону. Так что били они скорее наощупь. Стена неохотно поддавалась натиск топоров, а все остальные терпеливо ждали развязки. — А ну расступись, малохольные. Кто же так бьёт? А ещё Стражами назвались. — громко прокаркал Вязь. Раскрутил молот да ударил что было мочи. Удар был настолько силен, что стену размером с локоть пробил насквозь. Септ теп временем упёрся ногой стену и потянул оружие назад. Затем махнул с разворота выбивая хороший кусок. Ещё пару таких ударов и в дыру мог бы Я свободно пролезть, но Вязя как подменили. Он неистовал в своем желании развалить избушку. — Вязь, довольно. Зашибешь узницу. Мы не для того не вызволяем, дабы потом похоронить. — урезонил септа Марук. — Волокуши примите тело да приготовьте носилки. Здоровяк нехотя остановился и отошел на десяток шагов. Не смотря на тяжёлые удары, не было сбившегося дыхания или испарины на лице. Будто бы и не махал молотом, как заведенный. В образовавшийся проем нырнул септ меры и подал волокушам пленницу. За крепкими спинами Стражей не было видно её состояние, но стоны и хрипы говорили нам, что она жива. Крепкие руки Волокуш приняли её из ледяной темницы и высоко подняли. По обозу поднялся ропот и причитания южан. Тогда все и смогли рассмотреть. Запрокинутая вбок голова со с путанными красными волосами. Щеки, лоб и подбородок изувечены ритуальными шрамами, а руки до локтя грязные или скорее закопченные, но больше всего удивила одежда. Несмотря на холодные дни одета она была легко. Первый волокуша оступился, потянув рукав кожаной куртки. Одежда задалась, оголив тяжёлый белый живот, что смотрелся нелепо с чёрными одеждами и и красными волосами. — Вязь Ледяной, так почему ты был против освобождения узницы? Благое дело помочь нуждающимся в беде. — поспешил задать интересующий меня вопрос. — Она не может сама идти. Поэтому или займёт место подранка-следопыта. Или двоих Волокуш, чьи руки нам ох как нужны. Дальше дорога будет только сложнее и опаснее, нам итак хорошо везло. А это мой призыв, за кого Я в ответе. — сквозь зубы процедил септ. — Второе, это склоки и шум, что поднимутся из-за ее положения. Бабы южан нас измором возьмут, дабы ей спомочь. Начнут сами, а затем будут пытаться через Петра влиять. Это будут самые долгие два дня пути. Третье. Я не знаю за что её заключили в ледяной плен. Понятно даже такому сосунку, как ты, что это не просто наказание. Так или мстят или казнят. А теперь ответь мне, младший септ. Готов ли ты защищать спасенную, зная, что палачи были в своём праве? — По счёт того, что она не может идти и про казнь мне понятно. А по поводу склоки, думаю южане в равной доле понимают сложность пути и не будут чинить препоны. — возразил Здоровяку. — Думаешь Я всегда был таким? Вязь Ледяной, септ наказания, вечно хмурая рожа со шрамом. В отличии от тебя меня не призвали, а Я сам пришёл. У меня была семья и дети. Двое крепких малышей из луговых. Да-да, земляк твоего побратима. Я помню его отца-тупицу и мать-дуру, когда они были молодыми. Удивительно, как ты мог исправить своего побратима. Моя супружница была тяжела третьим, когда это произошло. Её тупая соседка и такие же товарки выели мне всю голову, что Детям нужен новый крепкий дом, а бабе светлую горницу. Деньга была, и Я пошёл выкупать делянку для рубки леса на постройку дома. Вернувшись, что только про себя не услышал, кобель, блудник и гуляка. А Я.... — вспыхнул от ярости Вязь — Неважно сейчас. Ушёл рубить с мужиками лес. Неделю жрал, спал и жил в лесу, стараясь в срок успеть с постройкой нового жилища для большой семьи. Я похудел, осунулся, но была цель к которой шёл, ломая все, что мешало. В ту самую ночь мы грелись в доме и предавались размышления о новой жизни и все было славно. Новый дом, пахнувший смолой и дымом от печки, был тёплым и уютным, дети резвились, давая много шума. А повитухи обсуждали пол будущего ребёнка, определяя его по странным приметам. Затем меня выгнали взашей в трактир, чтобы Я не мешал таинству. Односельчане меня сторонились, так как мы были пришлыми, сосланными с Юга в Чистый Четверг. Трижды нас изгоняли. Я защитил свою невесту от внимания Знатных. Отбил её у ополченцев и ушли в бега. Нас поймали через седмицу, продали как скот городу ниже по реке. Там Я отбил её второй раз из рабства и мы бежали. Тогда мы подались на Север, храня нашу любовь. Нам завидовали все, моей силе, её красоте, то что мы несли приплод здоровых детей. Третий раз был крайним перед городищем. Наговоры, поклеп. Драка. Я убил двоих. Голыми кулаками против ножей и топоров. Против десяти голодных на кровь уродов. Вминал им рожи, ломал руки. После суда меня, мою жену и двоих детей сослали в городище, где мы и осели. В ту ночь Я потерял всё что имел. Ребёнок убил мою жену, а сделав это, сдох сам, запутавшись в требухе. Мне это сказали только утром, когда её уже убрали в саван и приготовили к погребению, не дав проститься. Я окаменел и просидел весь день и всю ночь за столом. Зная мой характер, меня боялись потревожить даже тупые односельчане. Меня отправили в городище на третий день, что Я сидел в корчме. Ослабевшего, в обосранных портках, в клетке. Там Я и попросился в Храм, чтобы притупить боль потери горячкой боя. Так и втянулся, а после стал септом Наказания. Ты как то спрашивал, почему прозвище Ледяной? От того что не проявил тех чувств, что должен был. Будто сердце моё из льда. Я пережил все внутри. Так вот, про твой вопрос. Как только одна баба видит другую брюхатой, у неё сразу включается какое-то навязчивое желание уберечь плод, Даром что чужой. Приглядись к Южным девкам, у них уже голова прохудилась от вида огневки. То, что Я тебе рассказал, забудь. Услышу, что кому болтаешь... Останешься без языка. — Я умею молчать. — заверил септа. Тот лишь громко хмыкнул и указал пальцем на язык. ***** — Пить. — еле слышно прошептала бывшая узница, но все ждали её пробуждения, от того ловили этот миг, потому у саней постоянно дежурила одна из южанок. Септ Вязь был прав дважды. Подранок шёл рядом, прихрамывая на ногу, а хлопоты баб успели утомить даже криво лапа. Болезную тут же напоили, придерживая за голову. Затем следом натолкали в рот остатки кулеша. Как только она набралась сил, её обступили Септы, а прочих отогнали, несмотря на вой баб и ропот мужей. — Назови себя, кто тебя запер в ледяной ловушке? Не переживай, ты в безопасности — начал вкрадчиво расспрашивать Олег, окутывая Деву золотыми нитями. — Не трудись, чародей. Мне нипочём твоё умение. Я есть Говорящая с Пламенем, хотя и проклята своим плодом. Как ты уже догадался, Я из поселения Пожарских, прорицательница и лекарка. Имя мне Лесма, жрица круга огня. Согласно заветам, Я должна быть непорочна, как истинный свет. А как ты видишь, это не совсем так. Если бы не внезапный поход, думаю никто бы и не догадался и не углядел за широкой сутаной священнослужителя. Отступница лишена права закончить жизнь в очищающем пламени, меня унизили, заковав в лёд. Хотя моё бремя не мешало мне давать точные советы и прорицания. Прошу вас, дайте факел. Мне нужно тепло. Дальше она сделала то, от чего воям приплохело, а впечатлительные женщины и вовсе попадали без чувств. Ухватив древко слабой рукой, второй начала гладить пламя, будто рыжую голову ребёнка. Кожа на ладони затрещала от жара, но не запаха горелой плоти, не ожогов не было видно. — Хороший морок. Со стороны кажется, что огонь лишь ласкает твою кожу. Чем смазаны руки? — прохрипел Вязь. — Узри силу жрицы огня!!! — воскликнула порозовевшая Лесма. Откинув куртку, оголив живот, А затем воткнула в него факел, прокатив горящей паклей по кругу. Кожа налилась красным, но волдырей никто не увидел. Пламя спустя три вздоха и вовсе потухло. — М-да. Тут загадка посложнее будет. — оторопев от увиденного, септ наказания ушёл в сторону. — Ты говорила про поход. Зачем жрицу отправили в пустоши? — продолжил допрос Марук. — Я вижу пламя вашего городища. Значит цель у нас одна. Химера. — ответила провидица. — Вы же раньше не интересовались тварями, с чего бы вдруг начали.? — спросил Олег. — Нам нужен из секрет. Как вариться в коконе и оставаться молодыми. Ведь нет дыма без огня, а вара без жара. Наши Старейшины хотят кокон, в котором варится чудо, привезти в город. А там уже изучить. Мы хорошо умеем врачевать болезни с помощью пламени. — жрица села на край саней, а потом и вовсе спрыгнула в снег. — Как же они найдут место без тебя? — усомнился Олег. — Огнём и мечом. А вы при помощи чего искать собрались? Вои тащат копья и топоры, в руках огонь. Так что наши способы не особо различаются. — Только мы будем искать яйцо, с благословения Отца-Грозное Небо и милости Матери-Сыра-Земли. — ответил Я за остальных септов. — Значит огнём, мечом и верой. Что же, хороший ответ. Но вам нужно поспешить. Помимо моих соплеменников, из своего заточения вышли Афанасьевы люди. А цель все та же. — А этим, что нужно? Затворники и люди науки. Хотя... Босик ты говорил, что свободных саней не осталось в последнем граде? Картина нарисовалась неприятная. Значит, нам нужно успеть первыми. Встретиться с проводником и заплатить за точные приметы. — Ха-ха-ха. — заразительно рассмеялась жрица. — Уж, не Душан Попов, твой проводник? Олег ошарашенно разглядывал Лесму. Затем улыбнулся своим мыслям. — Ласковый тёлок к трех мамок сосёт. Значит проводника не будет. Переходим к другому плану. Босик, ты же встречался с Любомиром? На следующем привале нужно понять, в каком направлении находится его... Его копия, у меня есть пару его личных вещей. — Я помогу, но нужно много огня. — громко произнесла Жрица. Глава 13. Дорога, полная откровений Вереница усталых людей плелась следом за санями по бесконечному белому насту. Изредка, среди белых бурунов торчали осколки камней поросшие редким цветным лишайником, кривые одинокие деревья и дымящиеся желтым провалы матушке Земле. Белозубая стужа цеплялась за руки, кусала за щеки и пятки, лезла под одежду, стараясь сковать сердце, как лужу. Брови многих покрылась инеем, как и бороды. Мороз не щадил никого, проверяя на прочность людей, а их тела на наличие огня в груди и воли к жизни. На скоро сделанные снегоступы из камыша и осоки помогали более быстро преодолевать тяжёлый путь, а не пробивать грудью дорогу . Помимо возницы и припасов, тщедушный криволап тащил Следопыта с покалеченной ногой. Бедный парень все порывался спрыгнуть и пойти пешком из-за гневных взглядов южанок, но септорий Вязь был непреклонен. Это его поход и его люди, кто не доволен, может идти своей дорогой. Следом за санями горделиво шла жрица, что казалось вовсе не чувствовала мороза, громко смеялась, отвечая попутно на житейские вопросы и уклад жизни любопытным бабам и ловя многозначительные взгляды мужей. Честно говоря, Я робел при общении с ней, а её насмешливый взгляд, заставлял меня тушеваться и отводить глаза. Отдельно шествовали Септы и глава изгоев, разговор у них не клеился, а от Вязя и вовсе шли волны раздражения и злобы. Верховный септорий подозвал меня рукой, дабы поучаствовать в разговоре. — Пётр Разумовский, у нас с тобой возникли разногласия по интересам. Скажу честно, Я тебе ни-че-го не должен. Ваша охрана и кормежка, просто дань нашим традициям. Ещё день пути мы будем вместе, а затем наши дороги разойдутся. Не потому, что вы нас тяготите или мне лень. — Олег повёл плечами, собираясь с мыслями. — А как же поселение? — Я отстаю примерно на неполный день от соперника и мне следует нагонять разрыв. Даже если мы ускоримся и пройдем через поселок, это не даст результата. Придётся срезать путь и направиться сразу к цели, минуя поселения. На кону жизни всего призыва, ну и наши в довесок. Что касается вашей безопасности, на следующем привале научу, как вязать щиты. От топора и меча защита будет, но стрелки или копья пробивают их через раз. Каждому второму выдам дротик или рогатину из запасов. Один топор и пару ножей на всех. Припасы на три дня пути... Дальше... — Ты же говорил до поселения два дня осталось. — перебил старик септа. — Почему же припасов даешь больше? — Не перебивай, Я тебе не слуга и не наймит. — вспылил септорий. — Ты в поселение придешь, два дня будешь только все узнавать и искать место для ночлега. Если покажешь серебро или злато, считай подписал себе приговор. Во-первых это наша помощь, во вторых, сниму часть ноши с плеч ратников, перерывы будем делать реже и короче. Твои бабы, вместо того, чтобы разузнать про съедобные коренья, траву и ягоду, хлопочут над огневкой, молодые предаются лени, а старики кичатся знатностью. Собери свой Люд в кулак, Петр. Легкая прогулка подходит к концу, дальше будет намного сложнее. Запомни три главных правила. Не бойся. Не проси. Не доверяй. — глядя в глаза старика, септорий получал. — На пустошах собрано всё отребье и живут они по диким законам, покажешь слабину, съедят. И это Я не иносказательно глаголю, сожрут, как курицу или свинку. Найди бродягу или калеку, что живет попрошайничеством, в обмен на еду выжми всё, что можешь от него узнать. Кто в князьях, кто в опале, какая расстановка сил. Где берут чистую воду, откуда дрова, чей дом пустует на отшибе. Не выпячивай свою Благородность и Знатность, там это приведет лишь к желанию развесить твою требуху на заборе. — стращал южанина Олег. — В род можешь принять только тех, с кем ходил в поход или людей из нового прихода. Смотри внимательно кого берешь. Среди неудачников и пьяниц будут травители и мясники, растлители и людоеды. Затем они собираются по интересам, сколачиваются в шайки, пока не найдут более крепкий дом, что их поглотит или уничтожит. — септорий дал время Петру проглотить сказанное, сам же зачерпнул снег рукой, сжал его и отправил в рот. — По началу будут пробывать тебя подмять или сломить, не мытьем, так катаньем. Лаской, угрозой, родством, землячеством, запугиванием, поджогами, ловушками и посулами. Ты там чужой и лишний, но зубами сможешь вырвать себе кусок жизни. Займи свой дом и обороняй его до последнего человека. От тебя отстанут только тогда, когда поймут, что получить с тебя дороже, чем с других. Самое главное, попробуй остаться человеком. — подытожил верховный септорий. — Но ты же не узнаешь место, без встречи с проводником. — ухватился за спасительную соломинку убитый советами южанин. — Завтра жрица будет наравне с Босиком плести чары и жечь Талантом. На пересечении их лучей и будет искомое. — Как ты можешь доверять глупым предсказаниям и ненадёжным домыслам? — возмутился Разумовский. — Наша вера такое же оружие, как деньги и власть. Как меч и щит. Копье и топор. Без веры мы просто куча покалеченных людей. — тихо прошептал Олег, но так, чтобы слышал его собеседник. — Погоди, Олег. Я готов заплатить. У меня есть злато и каменья. Мы не дойдём. Я не вижу солнца второй день, не вижу звёзд. Как нам держать направление? Как вы вообще тут можете жить? Да что б вас всех.... Олег, подожди, дай договорить. — не унимался Петр, спеша за септом, заламывая руки. Южане тут же подняли ропот, а бабы вой. — Босик, даст вам знание, как пройти к новому дому. — бросил Марук, проходя мимо сломленного человека. — Мы итак много для тебя сделали, Петр. Обиду не держи, но интересы родины и наших отцов-основателей выше, чем отступников. — Да за что? Что мы такого сделали? Почему к нам такое отношение, как к отребью? Пожалейте баб!!! — В нужде и на войне дешевеют книги, женщины и желания. — ответил грубо Олег. — Не испытывай наше терпение, прими судьбу. Старик сбился с шага, а потом и вовсе остановился. Дальше произошло то, что сбило меня с толку. Пётр собрал вокруг себя соплеменников, долго и яростно им что-то объяснял. После его речей, людей как подменили, а сами они загорелись злобой и обидой. Южане вдруг отстранились от нас и стали идти отдельной группой, будто и не было общей сечи и стола, не делили пищу и трудности пути. Даже девы отошли от огневки и сбились в кучу. На наши вопросы или просьбы Южане больше не отвечали, а Разумовский разговаривал только через губу. Ещё не враг, уже не товарищ. Я поначалу недоумевал от такого поворота в отношениях, а затем вспомнил опальную княжну и все прояснилось. Добрыми друзьями и верными товарищами они были, пока нам по пути и есть выгода. Как только замаячила разлука, показали свой истинный нрав. Что же, Отец-Небо видит, Мать-Земля вернёт сторицей. А Я не сужу потерянных и сбитых с толку людей. Септ Вязь громко прокаркал, то был смех в его исполнении, Марук поджал губы и подозвал к себе. Олег же наклонился и произнёс на ухо. — От добра, добра не ищут. Через пару вёрст привал. Захотят свой котелок заварить да харчеваться отдельно. Припасы и посуду запрещаю отдавать просто так. Возьмёшь деньгу, но не меньше, чем сам заплатил. Ближайший посёлок чуть левее от нашего пути, потому дай им знания, как найти даже в кромешной темноте. Даю подсказку, также, как ты открыл глаза в Плохом Лесу. Знание отдай двоим. Петру и молодому. Так у них больше шансов. Я им обещал Припасы и оружие в походе, но это было до того, как они задом по вернулись. Запрещаю помогать или выручай южан. Пусть привыкают к новым правилам, а то привыкли, что им в ноги кланяются да в рот смотрят. Все понял? — спросил Септ. В ответ Я отделался лишь кивком. — Выполняй. Ищи посёлок даром. — приказал Олег и ускорил шаг, догоняя жрицу. Та же, перекинувшись с Сладкоречивым парой фраз, напротив поравнялась со мной. — Как интересно за тобой наблюдать. Редкая удача узреть тебя, Синее Холодное Пламя. Ты робкий, как будто первый раз с Девой уединился, но при том сильнее многих тут. В моем городе мог бы занять высокий пост. Расскажи о себе, Светоч. — с дерзко улыбкой и вызовом изрекла Лесма. — Мне не о чем поведать тебе. Слабый и болезный в детстве. Сирота при живом папеньке, а ныне брат Храма и Церкви. Все что имею, то на мне. Все что знаю, благодаря книгам и учителям. Благодарю Отца-Небо и Мать-Землю за каждый прожитый день, их же молю о мире для всего Люда да о защите от Орды. — стараясь не смотреть на рыжеголовую, произнёс Я. — Да не уж-то. Бабы южан поведали, как ты измену и грехи человеческие за седмицу вызнал. В друзьях Берендей и два собрата, что готовы за тебя умереть. Уважение воев, даже Вязь к тебе тепло относится. Удивлена, что поминаешь Храм и Церковь, ставя их на одну линию. Как мне сказывали, вои больше Храм хвалят. — Одно без другого мертво, лишь вместе они даруют жизнь. Как взрастет дерево без воды и солнца? Над чем будет простираться небо без земли? Они одно целое, несмотря их явные различия. — Согласна с тобой. Без души, как и без тела, нет человека. Внутренний свет если погас, то остаётся лишь корм для червей. Наши верования в целом схожи. Просто изменены ключевые слова. Мужи у нас почитают огонь, Девы же Пламя. Не перебивай, это разные вещи. Пламя даёт жизнь, Огонь забирает. Первое создаёт, второе разрушает. Обе стихии поддерживают равновесие в этом мире. Орду мы жжем, детей мы согреваем. Добро и Зло, просто отблески от маленькой лучины на разных сторонах. Кому-то освещает путь, кого-то слепит. Ты мне интересен. Завтра мы сплетемся с тобой для общей цели. Это будет... Это будет очень занимательно и волнительно. — Твои волосы. — начал было говорить Я, как меня перебили. — Что с ними не так? — грозно произнесла жрица. — Они же... Они были другого цвета. — робко ответил Лесме. — Хах, говорят ты чуешь ложь. Что же, утолю твое любопытство. Если кожу и волосы не убирать под одежду или не смазывать составом, то они трещат и сгорают при ритуале. Со временем, лицо и руки, волосы и брови меняют цвет, даже если были иными от рождения. Сказывается мне, что и твоя тёмная голова стала такой недавно. Что же случилось? — Я поджёг трактир и трудом остался жив. С тех пор на замену русым, полезли вот эти. — провел по голове ладошкой, отмечая подросший тёмный ёжик.