— Значит это тебя Я видела в своих видениях. Ты в огне, а рядом Химера. Мы с тобой повенчаны Пламенем. Красное и Синее, ты мой отныне, а я твоя. Завтра и вовсе проведём ритуал, чтобы ты не сомневался. Не робей, то не худшая участь. — задорно рассмеялась жрица и оставила меня одного. Вот так день. С утра спаситель, вечером жених. Завтра свадьба, послезавтра тризна. — Ты собрал странную ватажку, брат. Берендей, Страж и Следопыт, теперь ещё и ведьма огня. Тебе для полного набора волокуши не надобно? — пошутил Сергей. — Я не подслушивал, просто она громко говорит. Я чего подошёл то? Сваты не нужны? — Да ну тебя, зубоскал. Скажи лучше, камней набрали для пращи? — поинтересовался у Волокуши. — Два-три десятка у каждого. А ещё... А ещё мы свинец выпросили у кузнеца, да отлили в песке шарики. Дюже удобно. Не нужно руку перестраиваить под разный размер снаряда. Но они есть лишь у парочки особо метких. Тебе от ребят благодарность, что заставил обувку и одежку справить. Сейчас бы треть захворала бы от худых поршней да без шапок. — — Добро. Прости Сергей за следующий вопрос. Если у тебя будет спорная ситуация, кого ты поддержишь, меня или септов? — спросил Я в лоб воя. — Вот так вопрос. — почесал Волокуша лоб. — Наверное от предмета спора. Нас годами учили повиноваться старшим братьям, но от тебя мы видели лишь заботу и добро. Я не знаю. — честно ответил мне призывник. — Благодарю за честность. — Да тебя разве обманешь? — ухмыльнулся Сергей. — О нашем разговоре никто не узнает, Светоч. Обещаю. **** Длинная ночь на Севере дарит путникам чудо, недоступное в другое время года. Серый горизонт начинает ломаться волнами, а после взрывается красками. Казалось будто сами небеса окрашиваются в синий и зелёный цвет, а дальше, на границе видимости горят красным и жёлтым. В родном посёлке редко когда удавалось увидеть северное сияние, в длинную ночь мы запирались в контейнерах и носа не показывали. Взгляды всех присутствующих приковало небо. И радость узреть величие природы стёрла усталость и голод, соперничество и обиды. Люди молча взирали на разноцветные всполохи. Меня за руку взяла жрица и молча шла, разглядывая небеса. — Добрый знак. В небесах огонь и пламя, значит боги живы и жар их не угас. Смотри на это великолепие, оно такое же как ты, яркий и холодный, чистый и светлый. Думаю никого не оставит равнодушным небесный танец. Даже в ульи изменённые и твари задерут морды вверх, рассматривая всю мощь стихии. Рука её бы горяча, а волнение от увиденного торжества света вылилось в крепость хватки. — Не думай ни о чем, просто наслаждайся мигом. Наша жизнь, лишь искры на вечном костре. Как бы высоко в небо не закинул тебя жар, ты все равно потухнешь, упав на землю сажей или пылью. Радуйся теплу и ощущением полёта, мой суженый. Тёплые мгновения были нарушены сильным толчком в плечо. Молодой южанин с горящими глазами с вызовом смотрел на меня. — Что ты хотел? — обратился я к парню. — Пётр Разумовский желает тебя видеть. — сквозь зубы ответил южанин. Скользнув даром, увидел злобу, разочарование и непонятное для меня чувство, что переполняли отрока. — Я подойду позже. — ответил и начал разворачивать взор к небу. — Он ждёт сейчас же. — второй толчок был куда сильнее предыдущего. Я не успел отреагировать, как услышал звонкую пощёчину. Молодой отходил назад опешив, прижимая ладонь к горящей красным щеке. Напротив него, стояла разъярённая жрица. — Не смей касаться его. — яростно прошипела Лесма. Тут же поднялся гвалт и шум, к нам поспешили Септы и южане. Прошло всего ничего, как вокруг нас образовалась толпа людей. — Ты чего руки распускаешь, девка. — начал шуметь Пётр. — Босик, что происходит? — положив мне руку на плечо, спросил Олег. — Южанин перепутал меня со своей служанкой. Приказывая мне подойти к Разумовскому. Горячность и непонятная мне обида толкнули его на грубость. — постарался смягчить, поведал произошедшее септам. — Оскорбив младшего септа, ты нанёс ущерб всему Септорию. Даю тебе последнее слово, перед вынесением меры. — накалил Олег. — По какому праву баба на воя руку подняла? Что же, Светоч сам ответить не может? Требую виру за ущерб чести. — произнёс разгоряченный южанин. — Септорий Меры Марук, вынеси меру. — За проявление неуважения к службе Септории, за оскорбление септа и рукоприкладство, приговариваю этого человека к смерти через копья. — Исполняю. — громыхнул Вязь. Вырвал из рук подошедшего Тарана рогатину, быстро воткнул в грудь парня и высоко задрал тело на древке. Болтая ногами, тело сползало вниз, пока острие не вышло через шею. Воткнув древко в снег вместе с телом, Септ Наказания отступил и отчитался. — Вира получена, наказание приведено в исполнение. Кто-то хочет оспорить решение суда? Мой молот готов. Всё произошедшее было столь стремительный, что остальные успели лишь ахнуть. Пётр зло сощурил глаза, глядя только на меня. Затем развернулся и пошёл прочь. Побратим хлопнул меня по плечу, пристально разглядывая соперников, которые не выдержав взгляд, поспешили ретироваться. Септы постояли, а затем чинно ушли к голове похода, прихватив Тарана. Меня же взяла за руку Лесма и повела прочь. Я вернул взор наверх, но Отец-Небо уже передумал радовать нас красками, вернул себе печальный серый цвет да нахмурил брови. — Жаль, такой красотой не дали полюбоваться. Какой ревнивый парень попался... Не переживай, его подначивали на грубость и разжигали огонь. Я хорошо это почувствовала. — отозвалась жрица и потянула меня вперёд. Развитие событий меня сильно озадачило, с какой стати лезть на рожон в их ситуации. Казалось, что Пётр ведёт свою, одному ему понятную игру. Жаль парня, сразу вспомнился рыжий малец из закладных, тот, что подрезал верёвку у следопытов. Разменная монета в грязных руках кукловодов. Почему же не жить по совести и правде? Всеми способами пытаются выбраться повыше, не считаясь с погубленными или покалеченными судьбами людей. Как там мне говорила умная женщина из Китеж-града? "назови праведника вором, распни святого на кресте, чтобы воровать и грешить было нормой" — Ты опечален. Многие люди вокруг тебя лишь тени, стоит отойти от них на три шага, как они тают и смешиваются с темнотой. Скажи, что ты увидел в глазах Петра? Я почувствовала твой Дар, твоё Пламя. — расспрашивала меня жрица. — Он расстроился, что его планы рассыпались. Но уже успел придумать, как обыграть казнь своего человека. Его игра продолжается. — размышлял Я вслух. **** — Привал. Готовим место, выставить дозор. Убираем снег под костры. — приказал Марук, выбрав подходящее место. Люди забегали, стараясь быстрее выполнить поручения септов и наконец-то расслабить гудящие ноги. Пока призыв суетился, южане переминались с ноги на ногу, нервно поглядывая на Петра. Глава изгоев махнул мне рукой, подзывая к себе. Я же, помня предостережение Олега, продолжал готовить котелки к готовке и отмерять доли крупы и мяса. Не дождавшись моего внимания, Разумовский направился ко мне, захватив с собой молодую Деву и парня. Видя его намерения, ко мне поспешили побратимы и Сергей из Волокуш. — Мне Олег обещал дать припасов, Я хочу сейчас получить причитающее. — начал было Пётр. — Я не септорий Олег. Будет лучше, если он сам выполнит обещанное. Мне распоряжений не поступало, потому решите вопрос с ним. — отмеряя очередную жменю крупы, произнёс старику. — Ты хочешь нас голодными оставить? А как же ваша хваленная вера в добро и справедливость? Помощь слабым и в нужде? — с укоризной молвил изгой. — Вера с нами. Вас не оставили в беде, а весь путь защищали от холода, тварей и голода. Добро множим каждый день, а справедливость... Скажи мне Петр. Зачем подбивали молодого южанина на ссору со мной? Что ты хотел проверить? Справедливо ли настроить всех своих родичей против призыва через погибель парня? Справедливо ли ждать от нас протянутую руку помощи, на груди взращивая ростки обиды и ненависти? Не лучше ли бы было объединить людей общей целью, а не придумывать врага? Какую справедливость ты требуешь? — объяснил чужаку наши понятия веры и справедливости. — Ты меня не поучай, не дорос еще. Распоряжаешься обозом, будто он твой. Прижал еду и радуешься чужому горю. — продолжал пытать меня Разумовский. — Предупреждаю тебя, Петр. За поклеп на служителя септы вира в клеймении ланиты. Обоз не мой, он от городища, с которого мы держим путь. Припасы куплены на казну призыва, в том числе и на мои. Хочешь получить еды, попроси со смирением и чистым сердцем. Не хочешь просить, покупай. — передавая очередной котелок Сергею, спокойно объяснял изгоям. На лицах сопровождающих старика сменилось гневливая гримаса на смущение, а позже и вовсе раскаяние. — И по чем нынче еда? Втридорога или больше? Хватит ли нам средств прокормить себя или в заклад придется людей заложить? — ехидничал Разумовский. — Ровно столько, сколько мы за неё отдали, Я не торгаш. Хватит ли у вас денег, то мне не ведомо, в чужой карман не заглядываю. Но у тебя всегда есть возможность купить в другом месте, мы не навязываем. Разрешение на продажу получай у Олега. Я не желаю иметь с тобой дело. Определитесь с ним, что и по какой цене будете покупать. — внимательно посмотрел на сопровождающего парня, а затем произнёс: — Даже не думай. Вира за воровство, отсечение руки, что в условиях похода равно казни. — А это не поклеп на моего воя? — взревел Пётр. Куница быстро натянул самострел и ладил стрелку. Таран потянул топор. За мной тут же появился берендей. — Докучают тебе? — прогудел Мрак так, что южане попятились назад. — Светочу противна ложь и он видит тебя насквозь. Либо ты отступишь по хорошему.... Южан, как ветром сдуло, а через мгновение Пётр уже машет руками перед лицом Олега и тычет в меня пальцем. — Ну и противный же тип. Там на юге все такие? — спросил Куница, ослабляя самострел. — Большинство. Что же, братцы, а не пора ли нам подкрепиться? — закончил я неприятную тему. ***** Котелки приятно булькали, источая сводящие с ума запахи, а мясо, нанизанное прямо на копья, истекало жиром, дразня нос и разгоняя аппетит. Отдельно сидели южане, кидая завистливые взгляды на наши костры. Науку им преподали хорошую. На поклон к Олегу ходили трижды. За припасами, второй раз за котелком, а третий за дровами и огнивом. Септорий дознания отказал им в добытом мясе, объясняя это тем, что в пути нам оно нужнее, а в охоте изгои замечены не были. У нашего кострища была самая разношерстная компания. Побратимы, Берендей, Волокуша Сергей и жрица. Чуть позже присел и Марук. — Славный у вас костёр. Вроде и дрова те же и огниво одинаковое, но тут уютно, как в купальнях. Твоя заслуга, Лесма? — осторожно спросил септ. — И да, и нет. Я помогаю костру быть более полезным, не растрачивать впустую дар огня. Но уют дают люди, что сидят вокруг. Берендей, что видит в огне свой дом, от того ему тепло на душе. Призыв, которому рад Светоч, моё Синее Холодное Пламя. Теперь и ты дымный человек, потянулся на свет словно мотылёк. Омрачает тебя лишь то, что ты хочешь сообщить хозяину Огня, Босику. Но не стоит портить приятный вечер. Поговорите после роздыха, как насытитесь и согреетесь. — Будь по твоему, жрица. Таран, сгорит древко, куда смотришь? — рассмеялся изумленному лицу Стража. — Думал, твой Побратимы один на белом свете людей читать может? На следующем привале не то увидеть. Кстати, Лесма, что тебе нужно для ритуала? — Всё, что горит. А ещё лучше кувшин Синего огня. Вещь очень опасная, но крайне полезная для меня. Что же, Марук, снимай пробу с каши. — ответила жрица. — От чего такая честь? Может хозяина костра уважим? — изумился септ. — Что ты. Поскольку готовила Я, потому попробуешь первым, тебя не жалко. — рассмеялась Лесма, да так задорно, что улыбнулись все вокруг. Лишь спину мне уперлись десяток глаз, наполненных злобой. **** — Босик, твоя монета, вырученная за припасы. — передал мне деньгу Олег. — Не держи зла на Петра. Он не привык жить по совести. Разделяй и властвуй, вот его девиз. За три дня он успел испачкаться во многом. Пытался рассорить септориев меж собой, сулил златом ветеранам за защиту, звал жрицу на княжество, пытался договориться с возничим о проезде. Он знал, что мы вступимся за тебя, потому сознательно толкнул на ссору своего человека, не знал он лишь о размере виры. Южане привыкли, что деньгой могут откупиться от любого греха, скорее всего хотел позже стенать о размере виры и просить лучшие условия для себя. Мы живем честно, а для них это, как бельмо на глазу. Но Я позвал тебя для другого. Скоро будет развод с южанами, и моя просьба в силе. Ты нашел поселение, о котором Я тебе говорил? — В пятнадцати-двадцати верстах слева, будет место, где много жизни. Я не вижу дома и заборы, лишь искры живой души. Скорее всего ты говорил об этом. Да и Лесма указала на родной дух именно с той стороны. Перед большим походом или важным шагом, Пожарские устраивают Танец Огня, как ритуал, думаю, что мы уведём зарево отсюда, да и хороший маяк для южан будет. — Везет Петру, огоньки расшугают всю шушеру, а особо наглых подарят костру. Да и путеводная нить хорошо видна. Если поторопятся, то быстро дойдут, ещё и погреться с дороги смогут. Мы не будем мешать им в желании достичь Пустоши, даже понимая, что они расскажут о жрице и о нашем походе. Получается мы нагнали соперников, вопрос в том, где афоньки? Им добираться дальше всех, но они и вышли раньше. — размышлял вслух Олег. — Я не знаю, что тебе рассказывал ветеран Сет... Все не так просто, как кажется. Думаю тебе известно о цели нашего похода. Эликсир Обман Судьбы. Это очень важная для городища вещь, без него наши отцы угаснут, и начнётся Великая Смута. Такая, что зальет Север кровью калеченных. Каждый из тридцати знатных домов захочет стать первым из новых столпов. Будут рваться к власти, а страдать будут невинные люди. Война брата против брата, отца и сына. Мы не сможем противостоять следующей орде, пока отцы руководят, шаткое равновесие сохраняется. Мы не можем набрать достаточно сил, чтобы откинуть изменённый выше на Север. А если даже и сдюжим, новые земли нам не освоить и не удержать. Привычный мир рухнет, а если щит из калеченных опустится, Орда сожрёт и афанасьево племя и огнепоклонников. Следующим годом заполнит Юг. Тогда всему миру придёт конец. У нас есть возможность предотвратить вымирание нашего народа и улучшить жизнь, но не сильно. Если деревня волокуши не будет молоть зерно в ручную, то не будет больше их сильных рук. Если фермеры у излучины не будут вглядывался в речную глубь, больше не будет вострых глаз Следопытов. Мы измельчаем и потеряем свою исключительность. На юге распри и борьба за власть, там никто не готов к изматывающей битвы против тварей Севера. Без наших знаний, лесолесье поглотит и соберёт большую кровавую жатву, пока с ней научатся бороться. Ты можешь их всех спасти, Босик. Не ломай устройство мира, прими на себя грехи Юга. Поговорим позже, Я вижу зарево на горизонте. Пора и нам начинать чудить. Иди к жрице... Глава 14. Мертвый город Ночь, полная огня и пламени, иначе Я не смогу описать таинство ритуала. Тщательно вытоптанный круг, размером в двадцать локтей, был окружён по границе горящими факелами. В центре уложены колодцем все дрова, камыш и осока, что остались в наличии, в горячке чуть было не разобрали копья и сани, но обошлось. Все что могло гореть, чадить и плавиться, было уложено внутрь будущего костра, наполняя его ребра плотью. Призыв расположился по кругу, стараясь не пропустить мгновения и детали происходящего, особо впечатлительные боялись даже моргнуть. Отдельно стояли Септы, скрестив руки на груди, любопытством горел Олег, настороженностью Марук, лишь Вязь был по-прежнему Ледяным. По кругу ходила жрица, поправляя выпавшие ветки и дрова, приглаживала осоку и камыш с любовью и старанием. Отдельно из снега и льда собрали алтарь для кувшина с Синем огнем и личными вещами Химеры. Все было собрано аккуратно, будто строили Храм или Церковь. Мне же притоптали снег размером в два шага, бросили циновку из камыша и осоки под ноги да воткнули рядом коптящий черным дымом факел. Наконец Лесма осталось удовлетворена качеством и размером площадки, потерла руки и взглянула на Олега. Тот кивнул головой, разрешая начать ритуал. Но неожиданно для всех, Жрица огня отошла в мою сторону с новым факелом, что еще не был подожжен. — Ты готов, мой суженный? — ласково спросила Дева.