— К чему всё это? И ты и Я уже знаем место, где находится яйцо Химеры. Зачем теряем время? — спросил Я жрицу. — Какой же ты все таки простой. Это нужно не нам, это нужно всем им. Ритуал, священнодействие, церемония. Они хотят приобщиться к нашему Дару, быть частью чего-то большего, чем просто похода. Пока верят в сказку, наша задача её показать, да так, чтобы легенды и песни остались на земле после нас. Наше пламя горит для них, простых людей, им мы греем надежду, их согреваем и уберегаем от отчаянья. Отсюда будет хороший вид на мой танец, Я буду стараться для тебя. Но и сам не будь сухарем, сделай вид, что такое под силу лишь избранным. А теперь поцелуй меня. — Лесма подняла над головой палку с паклей, а затем прижалась ко мне. Жарко поцеловав и не отрывая губ, щелкнула ногтем, высекая искру. Факел тут же принялся, Озарив нас двоих, а под его бликами был только жаркий поцелуй. Призыв заулюкал и одобряюще бил себя по груди кулаком, подбадривая нас. Дева нехотя отстранилась от меня. — Время творить историю. Пусть Пламя наших душ обогреет этих несчастных людей. Затем грациозно последовала к месту проведения церемонии. Сначала прошлась по кругу, мурлыкая неизвестную мне мелодию. Поджигая каждый угол колодца и кланяясь огонькам пламени, громко читала текст молитвы или заклинания. Мне стал ясен выбор одежды Лесмы, тёмная кожа куртки отлично отливалась на фоне огня. Казалось будто одежда живая и двигалась она в такт танцу жрицы. — Хочу поговорить я об огне. — направив руку на разгорающийся костёр декларировала дева, освещая себя факелом. — Ведь это сила, что божественно прекрасна. — повернулась к зрителям, выгодно предоставив себя перед горящими взглядами. — И одновременно с тем безжалостна и страстная, — после этих слов, бросила взгляд на меня. — Я преклоняюсь перед этой красотой, — грохнулась на колени, низко поклонилась жару из колодца. — Ведь это символ мой — огонь! * ( Ода огню Татьяна Бандур ) После последних слов Лесма упала ничком, поджав под себя ноги. Казалось силы покинули ее, лишив сознания. Парочка горячих призывников было ринулись к ней на помощь, но вспомнив строгий наказ септов, вернулась за круг. — Я вижу цель, я не вижу преград. Сквозь расстояние и снег укажу место. Только!!! — высоко крикнула жрица. — Завяжите глаза Светочу. Иначе мы спалим друг друга. Судя по скорости, с какой мне повязали плотную ткань, все было готово и спланировано заранее. К чему это, она же сама говорила, что танцует для меня? Следующая мысль, которая пришла в мою пустую голову была столь проста и очевидна, что Я тут же укорил себя за проявленную глупость. Лесма хотела, что бы Я все видел при помощи таланта. Привычно и легко нырнул в ощущения Дара, оторопел от увиденного. От жрицы шли волнами клубы красного дыма, а сам костёр питал её силы толстым жгутом, как пуповина между матерью и детём. Сам танец с огнём был неистовый. Прыжки и взлёты сменялись стелющимся шагом, затем следовал очередной взрыв резких движений. Постепенно появился чёткий ритм, который легко прослеживался... Раз-Два-Три. Раз-Два. Раз-Два-Три... Раз-Два.. Люди вокруг алтаря ОГНЮ поймали его и качали в такт головами, переступая с ноги на ногу. Меня же смутила некая неправильность. И Я стал пристальнее наблюдать за танцем. Вот делает шаг, вот второй... Зачем она взмахивает факелом в одно и тоже место? Я проследил даром по направлению нитей от огня и увидел помеченное красным место, но там не было кокона, он намного правее и более чем в трех верстах от метки. Значит тут что-то другое, на что Я должен обратить внимание. Знаковое или значимое для нее место, вот что она пыталась до меня донести. После моего озарения, танец стал ровным и отточенным, помеха исчезла, а метка потухла. Из последних сил жрица потянула всю силу огня из костра, заставив его погаснуть. Затем открыла кувшин и щедро пролила жидкость на руку. Мгновение и рука загорелась ярко-синем пламенем. От увиденного проняло даже Вязя, ведь каждый из присутствующих знал силу и опасность содержимого глиняной посуды. Обильно пролив синий огонь вокруг себя, Лесма схватила вещи Химеры, подожгла их от горящей руки и указала направление до кокона. Затем упала без сил. На сей раз это было по настоящему. Олег тут же сделал пометки на снегу, запоминая направление. Тут же последовал приказ. — Жрицу уложите на сани, накройте шкурами. Светоч, укажи свой путь. Мне было неуютно, когда все смотрели только на меня, но мой долг указать направление до цели. Не снимая повязку с глаз, протянул руку в сторону искомого. Тут же послышал восхищенные выкрики призыва и южан. — Он светится, как звезда... — В том же направлении точь в точь. — Глянь, голова, как лампадка, только синим горит. — Как синий огонь. — А от руки луч, как перст указующий. — Довольно, мы видим цель. Благодарю за службу септ Босик. — отозвался Вязь. — Развяжите ему глаза. Я поморщился от света факелов, ко мне тут же подошли побратимы, готовясь подхватить моё бездыханное тело, но Я крепко стоял на ногах. — Как видишь Пётр, вера наша имеет крепкие основания. Припасы и оружие ждут ваш отряд, в качестве маяка, держи направление в сторону красных облаков, лучшего ориентира тебе не найти. Ступайте с миром, южане. Да встретите вы полный рассвет. — торжественно произнёс Септорий дознания. Удрученные ошибками и своим отношением изгои проходя мимо меня, септов или саней с жрицей, низко кланялись. Разумовский снял шапку и приложил руку к груди. — Благодарю за припасы, за ваше отношение, за науку и свет. Простите за все и не поминайте лихом. Слова остались лишь словами, на деле старик светился неприязнью и злобой. Постепенно ушли все лишние, остался лишь мой призыв и жрица. — Иди к ней. — толкнул меня в спину Марук. — Звала тебя, Светоч. Повернувшись к призыву громко отчитал воев. — Чего лыбимся, зубы сушим? Весело? Разбирайте лагерь, складывайте припасы. Следопыты разойдитесь для дозора. Итак засветили на весь Север, не дай Отец-Небо, накличем беду. Пошевеливайтесь, доходяги. **** — Я не переиграла? — спросила меня шепотом Лесма. — Да если это итак, никто не заметил. Все очарованы тобой и под сильным впечатлением от увиденного. Никто не играет с синим огнем. Больно опасная вещь. — ответил также тихо. — Потому что, никто не знает, как с ним обращаться. Швыряют кувшины в ворога или постройки, а этого слишком много для одного места, если смазать тонким слоем или налить пару капель, то жар от него не сильнее лучины, зато пламя тоже синие и опасное. — улыбнулась жрица. — То место, что Я тебе показала, там нам нужно спрятаться, когда начнется бойня. Ты же видел Афонек справа верстах в семи? Я тоже их заметила. Скорее всего придем к месту с разницей в час-два, в отличии от соперников, направление мы знаем точно. Если хочешь спасти своих братьев, отдайте им кокон, пусть сами делят. А чтобы септы не роптали, слейте варево, пробив дно яйца снизу. Бочки с необходимым можно легко спрятать, пока все алчут невылупившуюся Химеру. Мне нужно не показываться на глаза Пожарским, а тебе Афонькам. Много из тех, кто обладал Даром Светоча пропали за стенами их городища. Как мне сказывал один болтливый ученый муж, слетаются, как светлячки на огонь, в надежде найти Истину, а сами попадают в застенок, где их тщательно изучают. — Как же так можно? Нужно сказать о том септам... — разгорячился Я. — Тише ты, знают они все, сделать ничего не могут. Сколько раз их почти ловили за руку, но они ни разу не признались в том, а лишь откупались изделиями и самострелами. Мы с тобой должны быть вместе. Наш союз объединит два городища, а ваших отцов и наших истинных мы одолеем. Есть у меня мысли, как все обустроить. Иди ко мне под шкуру, согрей, мое Холодное Синее Пламя. А Я тебе расскажу о том, о чем септы судачат. Не спрашивай, как, просто поверь и закрой глаза. — Мне это не нравится, Олег. Зачем мы проводим эти обряды огнепоклонников? Босик и сам отлично справился. Я не узнаю тебя, что за мягкость по отношению к Южанам? Люди гадили нам всю дорогу, плевали в нашу веру, вытирали ноги вместо благодарности. Почему не пресекаешь ересь у следопытов? На болоте он водяного табаком угощал. Что тебя изменило? — Не знаю, Марук. Просто появилось ощущение, что так правильно. Ты не лучше, сначала спас жрицу, теперь её сторонишься. Гоняешь призыв, будто натаскиваешь их на медведя. Вязь и тот отмёрз, с Босиком сдружился. Я не смеюсь над тобой, Ледяной. Этот Светоч не такой, как остальные. Он самый... Самый чистый из всех, что Я знавал. Тот же Борис Лунь, не смотря на свой статус, та еще хитрая крыса. Единственный, кто не ищет правду, а живет себе припеваючи у Валтов, оберегая дом. Я пытался сказать ему про самопожертвование, про высшее цели, а он смотрит на меня, как на.... Не знаю в общем. Может и впрямь собрать поход против тварей? Большой и крепкий, привлечь огоньков и афонек? Хотя, кого Я обманываю... Не бывать такому. Что молчишь, Вязь? — Сказывается мне, что это больше не наш поход. Тут у руля Босик и жрица, даром, что брюхатая. Подумай, даст ли он нам собрать вар, что алчут твои наниматели? Если мы придём пустыми, можно смело проситься в дружину к Петру Разумовскому. Кхе-кхе. Такого провала нам не простят. Мне без разницы, где сражаться. Моя война за жизнь и счастье уже проиграна, хожу, как призрак, людей кривой рожей пугаю. — Пустоцветов все больше каждый год. Люд вымирает, если поставки детей с Юга прекратятся, за десяток другой лет останутся одни старики и калеки. Ясли стоят полупустые, Юг богатеет, качество жизни улучшается. Скоро семьи в семь-девять детей будут не редкость в том же Китеж-град. Когда нас пожрет Орда, вопрос времени. Тварь меняется, умнеет. Старик Сет сказывал, что Старый Шаман ему поведал. Что-то давит от солёного моря ульи, то с чем изменённые справится не могут. Тех же волколаков видят все южнее и южнее. — разгоряченно говорил Марук. — Я думаю, что все в руках отца и матери. Не зря же она оберегала нас весь поход. Ты уже догадался, куда указали нам Босик и рыжая ведьма? — спросил Сладкоречивый. — Мертвый город. Думаю наше везение на этом закончилось. Без огня трудно будет обороняться, а мы все на костерок пустили. Нужно поставить задачу, собирать любой валежник на пути. Даже ветки и сухую траву. Там летом то холодно, а сейчас и подавно. — отозвался Марук. — Дождёмся Пожарских, они тебя обогреют. — прохрипел Вязь. — Их огонь ещё горит, так что нужно поторопиться, пока мы выигрываем. И ещё Олег, решай вопрос со Светочем. Я не знаю как вы сходили прошлый раз, но по обрывкам слов и по оборванным фразам можно догадаться, чем вы заплатили. Сейчас так разыграть не получится. — Вместо Мирко теперь Вязь? — хохотнул Марук. — Нам ещё обратно идти, ничуть не проще. Длинная ночь заканчивается, начнет просыпаться половина бестиария. Разбираем задачи. Светоч, оборона, разведка. — Олег, Вязь, Марук. Было бы из чего выбирать. Пойду обрадую призыв, чтобы снег рыли в поисках валежника. — пропыхтел Ледяной и удалился, поигрывая молотом. — Справишься со Светочем? — проводив взглядом уходящего септа, спросил Тёмный. — Время покажет. Довольно болтать, время играет против нас, да и ещё маячит что-то в пределах видимости за спиной... Не могу рассмотреть или почуять. Может развалюха Сет догоняет, его только не хватает в стане Босика... Поднимай лагерь. **** — Мёртвый город. Самое печально известное место на всю округу. Сколько раз жители Северных пустошей не пытались занять пустующие дома или завладеть богатствами, что скрываются за большими каменными амбарами, столько же раз местные трактиры и слышали страшные и неправдоподобные истории об ужасах этого места от оставшихся в живых. Так получилось, что больше седмицы никто не выдержал. Нападение тварей, неожиданный приход орды, ловушки на пустом месте и все они были нерукотворными. Но больше всего смертей принёс холод. Казалось бы, оденься теплее, разожги огонь, забей окна и двери и радуйся теплу. Но нет. Даже летом лежит толстый слой снега, что ползёт от этого проклятого града во все стороны, тая на условной границе. Будто в этом месте спрятана обида Матери-Земли на род людской за все преступления в прошлом. — начал рассказывать Олег. — Долгое время сюдя приходили добывать добро и погибали, пока не поняли, что больше двух дней тут находиться нельзя. С каждым следующим вероятность остаться в живых уменьшается в разы. Теперь мы знаем, что нас ждёт впереди, потому хочу наказать всем быть расторопнее и чётко следовать приказам септов. — Любая мелочь, что горит или может дать тепло должна быть собрана. Если кто увидит кровь Матери-Земли, срочно сообщить о том. Выглядит она, как чёрное густое болото с маслянистым запахом. Сырые ветки и дрова прячем за пазухой, дабы хоть сколько-нибудь просушить. О всех находках или странностях доложить безотлагательно. — вторил ему Вязь. — Если кто отстанет, будьте готовы, что ждать вас никто не станет ждать . Сроку нам два дня. Мы знаем только приблизительно место расположения кокона, значит необходимо разбиться на кулаки и тщательно проверять каждый дом сверху донизу. — перехватил Марук. — Яйцо большое. В полную сажень высотой, в обхват шесть локтей. Цвет имеет коричнево-красный, с чёрными, а иногда и жёлтыми прожилками. Как найдёте не шумите, дайте знак. Берегите себя и друг друга. В походный строй становись, следопыты вперёд. Вперёд ушли следопыты, по бокам от саней несли щиты Стража, а Волокуши и Септы двигались за обозом. Лишь мы с Лесмой шли чуть поодаль для того, чтобы немного поговорить. — То место, что ты мне указала, оно для тебя что-то значит? — спросил Я жрицу. — Там мой дар проявился. В подполе мы собираем суть огня, ваши кличут кровью земли. У нас в такие походы берут только молодых отроков и дев, что не достигли возраста первой крови. В маленькие окна взрослые не пролезают, а поднять в случае опасности ребёнка не сложно. Двое носят вёдрами суть, двое у окна пытаются вздохнуть чистого воздуха. Многие в горячке падают и задыхаются. Таких оставляем внизу, так как они не выдержали испытание огнём. Я упала без чувств и меня оставили, а позже выбралась сама и нагнала поход. Истинные решили, что Суть меня пощадила и наградила Даром. Так Я стала провидицей. Ребёнок, что живёт у меня под сердцем одного из Старших жрецов, не смотря на запрет связей, он попортил многих жриц. Это не мешало нам исполнять обряды, а мне предсказывать. Так он нам и объяснил, что раз Дар не пропал, значит Дух Пламени не гневается за святотатство, но лучше о том помалкивать. Я долго сопротивлялась его ухаживаниям, пока он не потерял терпение. Тогда он меня и снасильничал. — Почему никто не сказал вашим Старейшинам о том? — Кто поверит? Это же крамола и поклеп. Те, что жаловались, сгорели за осквернение Храма. — с грустной улыбкой ответила мне жрица. — Я вижу, что ты расстроен, не переживай. Три месяца назад, Старший жрец перепутал настойки. Вместо укрепляющего средства, случайно выпил Синего огня. Истинные решили, что Огонь забрал своего жреца в свои чертоги. Так Я стала первой Верховной жрицей. — Остальные не сопротивлялась твоему становлению? — удивился Я, помятую о царивших правилах. — Девы не могут занимать такие посты. — Двое. Но они тоже были невнимательны с напитками. После третьей смерти, решили оставить меня. — с ехидной улыбкой ответила Лесма. — Олег уже дважды оглядывался, не буду мешать вашему разговору. Жрица ушла вперёд, уступая место септу. Поравнявшись со мной, Олег долго молчал, подбирая слова. — Босик, после того, как мы найдём яйцо, нам нужно ждать пробуждения Химеры. В этот момент мы все будем крайне уязвимы, потому мы подумали, что нужен отвлекающий отряд, что переведёт внимание Орды на себя. Два кулака, Вязь и Берендей значимая сила. Думаю вы без труда выстоите. Потому, разрешаю тебе набрать кулаки, посоветовавшись с Септом Наказания. Если тебе так Люба жрица, бери и её. — наконец выдавил из себя Сладкоречивый. — Хорошая задумка, Олег. А ты уверен, что нужно ждать, пока яйцо созреет. Не проще ли и быстрее помочь вылуплению? — подсказал септу решение. — Мы основываемся в своих действиях на записи погибшего служители Храма и не видем смысла сомневаться в его доводах. Искомый вар готов, когда тварь пытается из него выбраться. По времени, завтра-послезавтра. — почесав небритый подбородок, произнёс Септорий. — Зачем все это? Зачем рисковать жизнью призыва, ради вара? Вы держитесь за тот порядок, что был во время большого похода на Север. Сейчас он мешает развиваться жизни в городищах, Венец и упорная Балка подгнили, лишь вера, наше основание, поддерживает крепость строения. На корню рубиться любое улучшение, считая, что только сложностями и можно добиться Стражей, Волокуш и Следопытов. Ты не думал, что если выбирать не из десятка, а из сотни, то можно бы брать и больше и лучше? Мы гнием в поселениях. От плохой воды или зверья, от голода и лишений. От тяжкого труда и отсутствия лечения. Когда ты последний раз ел только сушёных червей, чтобы заткнуть голодную утробу? Или пил воду отдающую болотом? — А что ты предлагаешь? Снести отцов, а кого поставишь на их место? Кто достаточно умен и проницателен, чтобы руководить городищем? Жить во благо людей, а не преследуя лишь собственные интересы? А пустоцветы, что отбираются после совершеннолетия? Как они должны быть рядом с теми, кто может познать радость детского смеха и видеть оставленную после себя жизнь? Они не могут дать потомство, значит обязаны защищать более удачливый Люд. — спорил со мной Олег. — Выборщики. Каждое поселение выбирает одного Выборщика, что может участвовать на вече, преследуя интересы своего поселка. Они вправе выбрать троих из городища сроком на три года. Пока эта троица правит, она не может заниматься другим трудом, лишь работать на благо Люда. После срока получает плату за служение, в той доле, на сколько тридцать выборщиков удовлетворены изменениями. Если все тридцать довольны, то полная доля, если пятнадцать, то половина. — Хах, сами выбранные будут скромными, а их дом или родня начнет богатеть. Подлоги, обман, подкуп, посылы сладкой жизни, вот что подарит твоя форма правления. Всё будут радеть только за свой кусок, не считаясь с мнением посёлков. А как же быть с Даром? Ты же знаешь про моё умение? Возможно Я уговорю отдать свой голос за меня и буду бесчинствовать в своей власти. — И кому ты отдашь награбленное? Семье, роду или детям? — смутил септа своим ответом. — Но Я же пустоцвет. Как Я могу быть равным дарующим жизнь? — Ты сможешь отправить каменщиков в мой посёлок не хуже иных. Снастить волокуш мельничным кругом не лучше иных. Отправить других пусто цветов построить стену и фермерских также, как иные. Что тебе помешает быть полезным? А если Люд узрит добрые перемены, то избраться на второй срок? Ты называешь пустоцветом, значит не изгнанник, а родился тут. Ответь, что поменялось на твоей родине за тридцать лет? Что отцы, хранители веры принесли в посёлки и городище, дабы помочь жить простому люду? — задавал Я вопросы, на которые знал ответы Олега. — Всегда будет недовольные. Человек не меняется. Также алчет власти, как и до Исхода. Если мы настроим свой быт на приумножение добра? Кто будет бороться с измененными, тварями и зверем? — пытался найти слабость в моих рассуждения.