— Отряды охотников на нечисть. Как и Септы, что получают от казны деньгу за истребление волколаков, так и им выплачивать деньгу за службу. Наймиты ради барыша изведут всю округу, очистят леса и северные пустоши. Откинут ульи дальше на Север. — Откупиться? А если наберут много деньги, не уйдут ли на покой? — Ты много накопил? Деньгу потратил в городище? Справил себе новую одежду? — продолжал наступать на тщетные попытки Олега оправдать слабость нашего строя. — А на что тратить то? Всем меня обеспечивает Храм. Только на развлечения и баб. — — Потому что пользуем труд закладных и нещадно выжимаем весь сок из посёлков. Если отменить рабство, не сомневайся, каждый из закладных будет получать деньгу за свой труд. Потихоньку обрастем качественными вещами, а не то, что шлют с Юга. Сами они в таком рванье не ходят. Наш разговор перебил выкрик Марука. — Олег, дошли до границы. Меняем порядок похода. Септ дознания коротко кивнул, а затем тихо ответил. — Может быть ты и прав. Я подумаю над твоими словами. Место септа тут же заняла жрица. — Сможешь отвести глаза, чтобы мы могли с тобой укрыться? — Скажи, в своих видения, что именно ты видела? — Мы с тобой изменим мир. Наша судьба предрекла это, задолго до рождения. — Ты не видела трон, не видела нас с детьми. Просто знаешь, что мы изменим мир? — Не буду лгать, так все и было. Я приму любое твоё решение, потому как наша цепь скована на небесах, и твои шаги уже записаны в великой книге жизни. — Я не могу отдать Химеру ни Афанасьевым людям, ни Пожарским. Она должна умереть здесь. В мёртвом городе. — Как скажешь, суженый мой. **** Город впечатлял. Широкие дороги между домами, а сами дома высотой в десять полных саженей. Широкие окна, просторные горницы. Сколько же здесь жило народа, если в каждой комнате можно уложить семь-восемь человек? А сколько дров нужно, чтобы протопить такую махину? Печек не видно через окна, наверное разобрали люди пустоши. — Босик, куда идти? — оторвал меня от размышлений Марук. Я махнул вперед, в центр Мёртвого города. Его величие угнетало меня, рядом с ним все были маленькими, казалось Я уменьшаюсь все больше и вот-вот исчезну вовсе, а пыль, что останется после меня, разлетится по вечному снегу. — Долго ещё? — каркнул над ухом Вязь. — Уже близко, верста или около того, — ответил Я, наблюдая за пульсирующим красным пятном коконом. Сколько же тут домов? Обвалившиеся крыши, чёрные проёмы окон, зияющие провалы дверей. Кое-где сохранилась краска и буквы, но прочитать или понять назначение было трудно. Казалось город не умер, а замёрз. По весне растает снег, а с ними дома, что наполняется людьми, гомоном и смехом. Но зима затянулась на многие года. — Этот дом, но как-будто под землёй. — наконец наш отряд достиг искомое. — То не под землёй. — усмехнулся Олег. — Тут снега под три сажени. Но спрятался знатно. Ни следов, ни намека. Моя чуйка молчит. — затем повернулся к отряду. — Вои, мы достигли цели, но будьте осторожны, тварь хитра и изворотлива. Нас ждёт нелёгкий путь, пока мы её найдём. Ловушки явные и скрытые. Обвалы и шаткие лестницы, всем поджечь приготовленные факелы. Продвигаемся двойками, щитоносец и следопыт, остальные идём шаг в шаг. Ищем каменную лестницу, что ведёт вниз. Выполняй приказ. Мать-Земля, спомоги своим детям. Вязь, на тебе охрана. Глава 15. Сделка и её последствия — Нашёл!!! Нашёл яйцо!!! — громко крикнул следопыт и его тонкий от радости голос разошёлся эхом по пустым комнатам, многократно отражаясь от ледяных стен. Тут же по цепочке передали важную информацию до жаждущего септа. — Подсвети факелом, трудно понять где ты. — отозвался возбуждено Олег. Определить направление и впрям было сложно. Любой шорох, скрип или восклик попавшего в ловушку воя искажался и как-будто звучал со всех сторон. Я указал направление септу, а сам остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. — Сюда септ. Берите прямо. Только осторожно, тут чеснок рассыпан, ежели с тонкой подошвой или в валеных поршнях, легко можно ногу пробить. — предостерёг ратник спешащих людей. — Ничего не трогать, к яйцу не прикасаться. — зазвучали приказы, пробирающегося через завалы Олега. Меня же задержала жрица. — Пока ты не подошёл, кокон был в покое. Чем ближе ты становишься, тем больше он пульсирует, будто пытается выродить Химеру. Ты же это тоже чувствуешь.? — провидица держала меня за локоть, будто боялась моего опрометчивого шага. — Мне тут не нравится, проводник. Я не пойду вовнутрь. Жду тебя здесь, помогу здоровяку. — прогудел Берендей. — Знаешь какое слово он произносит, как только выбирается из яйца? Мама!!! — Я криво улыбнулся, провожая взглядом Мрака. — Этим самым он пытается расположить к себе невольных повитух, которые пришли на рождение. Защитная реакция, побуждающая людей более терпимее относиться к нему. — Ты думал о том, что можно его вырастить полезным? — вдруг спросила меня жрица. — К третьему году он полностью вспоминает все свои жизни после исхода. Вряд ли Я смогу переубедить его стать добрым. Жажда власти в нем сильна, как ни в ком из людей. А жизнь в Пустошах научила выживать вопреки... Я не хочу идти к нему. Это дите Феникса и Олега. Не моё. Пойдём к Вязю, будем собирать свой отряд. Осторожно ступая по шагам, боясь наступить в ловушки, мы выбрались под небо. Первое, что мы увидели то, как септ заставляет воев копать ров в снегу, в аккурат перед входом. — Я слышал крики, Босик. Что там? — прокашлял септ. — Нашли кокон, Олег ушёл его высиживать. — усмехнулся Я. — Далеко они? — улыбнулся Вязь. — Пожарские идут по нашим следам, скоро зайдут в город. Справа Афонькины. Не так давно проснулись, суетятся возле саней. Впереди Орда. Туча больше старой в лагере раза в три, а если ты про септа Марка, он на крыше во-о-он того дома стоит со следопытами. — Холодно тут, не находишь? Ледяное сердце зимы. По своему тут красиво. Белые дворцы на белом ковре. Только мы, грязными муравьями копошимся на её теле. — Вязь задумчиво замолчал, пожевал шрам на губе и продолжил. — , Ты знаешь кто был предыдущий Септорий наказания? Не гадай. Мирко! — разглядывая мое удивленное лицо, септ ухмыльнулся. — Убийцы по своей сути казнят людей, жгут ланиты, отрубают руки и пальцы, секут плетьми, стоя на страже правил. Славная работенка, под стать нутру. Сначала утешаешь себя, что меры не ты назначаешь, а только исполняешь, но потом втягиваешься, и через год перестаёшь получать удовольствие от несения службы. — Ледяной опять замолчал, подбирая слова. — Знаешь кто перевернул мир горбуна? Один Светоч, что вырвал его из привычного мира крови и насилия. Мирко отказался от своего ремесла, забросил свои топоры и даже нож тебе отдал. Оставил себе лишь деревянную клюку. Он почти угас, пока не появился ты. Не знаю как, но ты пробудил его к жизни. А ведь не так давно он был совсем другим, все изменил прошлый поход за Химерой. Мирко Ухорез ушёл в Пустоши, вернулся Мирко горбун. Язык ему отрезали в посёлке, где мы должны были встретить проводника. Пока его ломали за знак септа на руке, он проклинал своих мучителей, за то ему и отрезали, а потом сбежал, хотя скорее всего уполз. А спустя месяц вернулся. Он простил своих обидчиков, всех до одного. Кхе-кхе. — закашлял рассказчик. — По одному прощал, двоих за раз мог простить, прощал ножом, верёвкой и ядом. Весь отряд Ночных куниц был прощен за две недели. Мстил он не за себя, такие как он или Я не имеют смысла в жизни, потому просто оставили, как есть. Он мстил за Мазура, к которому спешил подвезти подмогу даже из этих гнилых мест. После в одиночку доковылял до городища, Где и писал кучу глиняных дощечек, чтобы собрать отряд и выручить своего Светоча, хотя бы устроить тризну. Но Отцы получили искомое от похода и просто сослали горбуна умирать от ран в лагерь для призывников. Спустя месяц Я получил назначение, как Септорий наказания. — Я думал Ночные куницы это призыв, что пошёл за яйцом. — усомнился рассказу септа. — А наш отряд как называется? Волколачьи блохи? Никто не даёт названия обозу или рейду. Просто поход за Химерой, поход на Юг, на торжище... Нам не нужно выпячивать свое имя, ибо то есть тщеславие, чуждое нашей вере. Я видел страдания Мирко и предлагают помочь ему уйти за Грань, но он не сдавался. Тогда ещё не знал всей правды, лишь обрывки слов или брошенный взгляд, потом сложил все, что получилось. С горбуна долго выпытывал детали, но он так ни о чем не поведал, лишь буравил меня своими колючими глазами. Тогда Я все гадал, кто же мог так изменить убийцу, чтобы он отказался от оружия, от силы и власти септория? От своей сути в конце концов? Научился кланяться и прощать. Теперь Я понял, как это бывает. Я не хочу мстить за тебя, лучше уж умереть здесь. Вязь Ледяной в ледяной могиле у Мёртвого города. Чем не сага для трактирных певцов? Ты только постарайся выжить. Мир меняется возле тебя в лучшую сторону. — затем Вязь вдруг напрягся. Быстро вскинув молот на плечо, кинул мне приказ:-Иди позови Олега, Марук сигналит о приближении большого отряда. **** — Какие мысли, братья Септы? — спросил Олег, разглядывая приближающихся людей, что далёким точками маячили на горизонте. По нашим следам шли огоньки, а с другой стороны приближались сани другой команды. — Стравить меж собой, ослабленного противника попытаться одолеть. — произнёс Вязь. — — Уйти с варом, оставив заслон и ловушки — предложил Марук. — Когда она планирует явить себя? — Не сообщила. Прошлый раз мы вовремя пришли, как раз к почину. А так, может и полный день придётся ждать. — Пробейте дно кокона, заберите то, в чем вы так нуждаетесь. Выкатите яйцо во двор. Вам не требуется больше биться с братьями по оружию. — предложил Я свой выбор. — Хорошая задумка. Я думаю это может сработать. И волколаки сыты и куслицы целы. — отозвался Марук. — Мы не знаем готов ли вар. Не поймут ли Афонькины, что это подлог? Огоньки то схватят наживку, особо не разбираюсь в деталях, а вот эти яйцеголовые могут и перепроверить. — Выкатим на серёдку, откланяемся и уйдём. Огоньки не дадут афонькам своевольничать. По счёт готовности вара, о том судить не могу. — пробухтел Вязь. — Он пробудится, как только Я подойду. Это ускорит созревания. — поделился своими размышления ми с септами. — Прошлый раз Светоч занемог от пользования даром, потому отстал, как только он с нами воссоединился, Любомир начал просыпаться. Скорее всего ты прав, Босик. — раздумывая Сладкоречивый, рассматривая дивные приспособления на санях детей города Афанасьево — Так и поступим. Поставьте на огонь котелок и растопите лед. Нужно добавить вместо рассола горячей воды. Огоньки поймут подлог по отсутствию жара. Босик, отдай Вязю меч. Я не могу рисковать. Сказывается мне, что у тебя та же болезнь, что у старика Сета. Марук, тяни время, постоянно переговаривайся с Вязем, будто спорите. — Согласен с Олегом. Нужно попробовать. Нам не с руки биться с ними, а одолеть оба отряда не сможем. Потому пойдём на хитрость, Вязь укрепи Стражей с щитами окна, Волокуш поставь выше. Будут защищены от метателей огня да и им самим сподручнее бить сверху. Следопытов в разнобой перетасуй со Стражами и Волокушами. А где жрица? Может договорится со своими соотечественниками? — Будет только хуже. Она лишена сана и не забывай, что её приговорили. — пробухтел Вязь. — Меч отдай, Босик. Я верну после сделки. **** Кокон пульсировал изнутри красным светом и, чем ближе Я подходил, тем сильнее и чаще были вспышки. Внутри него, как пойманая в силки пичужка, металась тень Химеры. В отличии от Любомира, эта тварь была ниже и плотнее телом, вместо кисточки на хвосте, длинные костяные наросты на предплечьях и жесткий панцирь на груди. Как и в первом случае, враг рода людского источал еле заметный мускусный запах. В комнате разбросаны личные вещи, будто кто-то рылся в поисках, да времени собрать выпотрошенное не нашел. Рисунки и записи вперемешку с травами. Тварь при моем появлении стала активно толкаться внутри яйца, но неосмысленно, а как будто в бреду или горячке. Дергались руки, как от судорог, мотылялась голова от поднятой волны отвара. — Какая красота. — восхищённо выдохнула жрица, рассматривая кокон. — Сколько жара и ярости. Ты ему не нравишься, Синее Пламя. Смотри как он дёргается, словно пытается выбраться побыстрее из своего вместилища. Ещё не привык к своему обновлённому телу. Ты был прав, Босик. — Младший септ. Пробуди тварь, но не шали. Подарок Мирко тут не поможет. Не смотря на форму, кокон очень крепок. Молот или топор только разобьёт его. Копье увязнет. Такое под силу лишь шилу. Таран, помоги накренить яйцо. Будем выбивать дно. — резонно заметил септ. Раздались частые удары по кокону. Я же смотрел прямо в глаза Химере, она отвечала взаимностью без ошибочно отделяя меня от прочих. Как долго это продолжалось, мне было трудно судить, но наконец то раздался восклик Олега. — Подставляй лоханку. Как наполниться меняй на пустую, а вар переливаем в бочонки. Сергей, что там с кипятком? — Один котелок согрели. — раздался глухой искаженый голос Волокуши — Мало ещё два нужно будет. — возбуждено крикнул Олег. Он нервно ходил из стороны в сторону, оглядывая меня подозрительным взглядом. — Олег, Септорий Олег! Вас зовёт септ Вязь. Говорит, что это срочно. — крикнули из дальнего угла. Сладкоречивый кусал себе губы, борясь с желанием остаться и необходимостью уйти на переговоры. Наконец не выдержал и резко подошёл ко мне. — Отдай нож, что подарил тебе горбун. Быстро... — требовательно протянул руку Верховный септорий. Я взглянул в его глаза, затем нехотя вынул подарок из голенища.