– Странно, стреляли в затылок, – произнес Брендон, присев рядом с трупом и внимательно его разглядывая, не прикасаясь руками. Только ребята из экспертного все равно будут ругаться, что мы им все следы затоптали… – Я находился у входной двери, ожидая подруг госпожи Лары. Ральф прислуживал господину Сагору. Остальные слуги были отпущены до вечера, так как все хозяева собирались покинуть дом и отправиться на прием. Теперь они очень расстроены… Я даже не стала вслушиваться, куда именно планировали все уехать. Сейчас это не имело значения. А вот выстрел в затылок – это действительно важно. Конечно, еще надо выяснить, откуда стреляли. Но обычно мы поворачиваемся спиной лишь к тем, в ком не видим угрозы. Некоторые звериные инстинкты неискоренимы. А подкрасться и напасть со спины любят почти все хищники. – Так, быстро испаряемся! – В комнату, в сопровождении растерянного пожилого мужчины, влетела бригада экспертов. – Кто топтался у трупа?! Уши оторву, хвост вырву, когти кусачками откушу… Кыш отсюда! Я помахала рукой начальнику бригады и, подхватив их проводника под руку, потащила за собой в коридор. – Вы Ральф, верно? Это вы прислуживали господину Сагору и его гостю? Скажите, кто-то из них выходил хотя бы минут на пять? В туалет? Или полюбоваться бассейном? Или еще зачем-нибудь? За документами, например? Старик, растерявшийся от такого напора, задумался, вспоминая. Но тут влез дворецкий, которого Эдику не удалось нейтрализовать: – Любоваться бассейном никто не выходил, и по лестнице никто не поднимался и не спускался. Я бы заметил, так как стоял в дверях. А туалет у нас есть на каждом этаже. – Благодарю, – процедила я. Мышь им тут всем поперек глотки! Мало того, что самой приходится заниматься допросом свидетелей, так мне еще активно мешают это делать. – А теперь выделите мне комнату, где я смогу побеседовать с каждым из слуг отдельно, без вашего контроля. В доме произошло убийство, а вы мешаете следствию, пытаясь защитить своих хозяев, которых я пока еще… – ух, с каким удовольствием я выделила последние два слова! – ни в чем не обвиняю. Но ваша настойчивость выглядит очень подозрительно! Дворецкий надулся и заткнулся. Только свое дело он уже сделал. Ральф отчаянно замотал головой и затвердил, как дрессированный попугайчик: – Не выходили никуда. Никуда не выходили. Никто никуда не выходил. – Угу, так все и сидели в комнате, забаррикадировавшись, – рассердилась я окончательно. И, повернувшись к дворецкому, объявила: – Знаете, я передумала, позовите сюда еще и эту… компаньонку и принесите три листа бумаги и три ручки. Поиграем в школу. Будем писать сочинение «Как я провел последние два часа». И спаси вас тут всех Бастет, если я обнаружу расхождения! Привлеку за воспрепятствование следствию, ясно?! Глава 18. Информация легко не дается Рассадив компаньонку, слугу и дворецкого за большим столом в одной из соседних с кабинетом комнат, сама с видом суровой учительницы плюхнулась в кресло и уставилась на эту троицу. Расположила я их так, чтобы они не смогли списать друг у друга. Обещала же, что будем играть в школу, вот и пусть ностальгируют. Эдик был отправлен под дверь к экспертам, чтобы свистнуть сразу, как только они закончат, а Брендона я назначила межкомнатным гонцом. И для начала выдала ему записку, в которой просила уточнить примерное время смерти, по мнению нашего патологоанатома. – Итак, начнем. Описывайте происходящее с вами с десяти утра и до двенадцати дня. Подробно! Раз меня вызвали примерно в половину первого, как раз перед обедом, мышь им поперек глотки, значит, тело обнаружили чуть раньше, но не позже двенадцати. Так что, надеюсь, интервала в два часа должно хватить. – Обязательно уточните, что вы видели, что слышали, когда именно узнали, что Арман Зейсен убит, и как на это отреагировали все, кто был рядом с вами, – добавила я суровым тоном. Надеюсь, даже дворецкого проняло. Потому что его маниакальное желание защитить хозяев будило во мне зверя. Полицейских они не пустили, нас запустили, но при этом тесть и жена убитого упорно прячутся, потому что пока еще слишком расстроены! Ненавижу работать в таких условиях. – А если я не смотрела на часы?! – Компаньонка тоже была с характером. Такое впечатление, что мы сюда по своей инициативе приехали и теперь всем мешаемся и раздражаем своим присутствием! – Значит, пишите примерные интервалы. Главное, поточнее вспоминайте, что за чем происходило. Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза и постаралась не думать об обеде, который пропустила ради того, чтобы выпытывать сведения из вроде бы заинтересованных граждан. – Держи. – В комнату тихо вошел Брендон с кружкой чая и тарелкой, на которой лежали два восхитительных бутерброда. – Нашел у них кухню, на которой отсиживается повар. Я даже не сразу сообразила, к чему эта информация. Сначала сделала пару глотков чая и жадно впилась зубами в толстый ломоть хлеба, на котором сверху лежал такой же толстый ломоть буженины, скромно прикрытый листиком салата. И только на втором куске до меня дошло сказанное. – Повар? То есть он тут с самого утра? – уточнила я, злорадно глядя на напрягшегося дворецкого. Нет, понятно, что, скорее всего, повар никого не убивал. Но мы уже имеем препятствие правосудию и дачу ложных показаний. Притянуто за уши, причем заячьи, но, чтобы задержать доставшего меня гада на сутки, – хватит. Нечего было дезинформировать, рассказывая, что больше в доме никого нет! – И вот, просили передать. – Брендон протянул мне мою же записку с вопросом о времени смерти, на которой в спешке было выведено «между 11 и 12». Ну, слава Бастет, хотя бы тут без сюрпризов. – Обязательно впишите, когда вы видели господина Армана последний раз. – Так как я уже была добрая и немного сытая, сурово-угрожающий тон у меня уже не получился. Зря, наверное. – Как там эксперты? Заканчивают? – шепотом уточнила я у Брендона. Надо бы поскорее завязывать со слугами и браться за хозяев. Только, боюсь, с ними в школу поиграть не получится. Но пока мы здесь торчим, они сейчас между собой договорятся, а потом предъявят нам соавторский труд. И к сожалению, выход у меня пока всего лишь один. – Подмени Эдика и отправь его допрашивать хозяев. – Вот все внутри протестует против такого решения, но другого-то нет. Разве что поручить допрос Брендону. Ну или самой пойти к пострадавшему семейству, оставив химеру следить за слугами. Я почти секунду всерьез обдумывала второй вариант, но потом решила, что это будет уж слишком жестоко по отношению к бедному парню. Тут и компаньонке палец в рот не клади, и дворецкий руку по локоть откусит, если зазеваешься. – Как только эксперты закончат, сразу зови меня! – попросила я Брендона и принялась за второй бутерброд, пристально следя за троицей сочинителей. Потом, вытерев пальцы салфеткой, предусмотрительно положенной на тарелку то ли химерой, то ли поваром, достала мобильный и написала сообщение Алексу: «Приезжай сюда, тут много вкусного!» Еще через пару минут, вновь войдя в роль суровой учительницы, я объявила: – Заканчиваем, время сдавать ваши записи. У дворецкого, первым вручившего мне свой листок, текста было на пару абзацев, не больше. До одиннадцати часов он занимался делами по дому, а потом стоял у входной двери, смотрел по сторонам, но вокруг ничего не происходило. Затем закричала Агата. Я пристально уставилась на мужчину, но в ответ наткнулась на такой же уверенный взгляд. – У вас очень интересное совмещение обязанностей. – Я покрутила листок в руках, продолжая при этом сверлить дворецкого взглядом. – Вы и управляющий всей прислугой, и швейцар, может быть, еще и водитель? – Я – дворецкий! В мои обязанности входит следить за всей прислугой и оберегать покой хозяев, заботиться об их нуждах и выполнять их желания. Прием гостей – важная часть моей работы, – выдал он все это с пафосом, достойным профессора Фелинской технической академии как минимум. – А управление своими аэромобилями хозяева доверяют автопилоту. – Прекрасно, – недовольно буркнув, я протянула руку, чтобы взять листок у компаньонки. – Значит, это вы нашли тело? – уточнила, переведя взгляд на женщину. На вид ей было от двадцати пяти до тридцати, то есть примерно моя ровесница. – Да, я пошла в кабинет к господину Арману… – Зачем? – Рвать добычу надо, пока она еще теплая. А все трое свидетелей сейчас прямо кипят от возмущения. И это прислуга! Даже представлять не хочу, как тяжко нам придется во время допроса их хозяев. Но, перефразируя пафосную фразу дворецкого, ритуальные танцы вокруг богатых аристократов и политической верхушки – важная часть нашей работы. – Не ваше… – Женщина уже не кипела, она готова была извергать бурлящий в ней гнев. И подобная реакция могла означать только одно. Причина не предназначалась для посторонних ушей. Может быть, они были любовниками? Но все равно остальным-то она должна была как-то объяснить свое присутствие в кабинете женатого мужчины! – В том-то и дело, что мое, – вежливо прорычала я. – Поэтому отвечайте, иначе арестую всех на сутки за препятствие расследованию. – Я все написал, что помнил, – влез Ральф, подпихивая мне свой листочек и заодно, как нарочно, отвлекая от компаньонки. – Ладно, вас не буду арестовывать, – хмыкнула я и снова повернулась к женщине. – Так зачем вы отправились в кабинет? По собственному желанию или кто-то попросил? Вспоминайте! Только учтите, мы потом все проверять будем! И ведь хочется быть вежливой, доброй и пушистой, но не получается. Вроде бы свидетели, не подозреваемые, но при этом все лгут, пытаются запутать, скрывают что-то, по их мнению, неважное и ведут себя так, словно мы враги, а не полицейские, пытающиеся поймать преступника. А еще, к сожалению, чтобы реально привлечь за препятствие в расследовании, такой мелочи, как внезапный приступ склероза, маловато. Любой адвокат разгрызет подобное обвинение, как пес – палку. Свидетели же волнуются, переживают, они не обязаны четко запоминать, что когда происходило, к тому же не у всех идеальная визуальная память. Если свидетель видел брюнетку в красной шапочке, но сообщил вам о подозрительном оборотне-блондине в зеленой кепке, так это не из-за желания запутать доблестных сотрудников полиции, а потому, что ему вот так запомнилось. Только одно дело, когда действительно волнуются и переживают. Я тогда даже посочувствовать могу. А тут же прямо в глаза нагло врать собираются, только пока еще не придумали, что именно. И надо подсекать, выбивать факты, потом ловить на лжи, взяв за шкирку и тыкая носом, выбивая новую и новую ложь, пока не добьешься правды. – Я хотела посмотреть на картину, – процедила сквозь зубы Агата. И судя по тому, с какой злобой засверкали ее глаза, в которых даже зрачок сменился на вертикальный, это действительно была правда. – Что за картина и с чего вдруг вам так захотелось на нее посмотреть? – Я не понимаю, вы что, меня подозреваете?! – женщину наконец-то прорвало. У нее не только глаза сменились на тигриные, но и уши. Понять бы еще, что она так упорно пытается скрыть и почему так злится на мои попытки вытянуть из нее детали. – Картина с благотворительного аукциона. Ее примерно в десять утра принес курьер, и господин Арман сам спустился, чтобы проверить подлинность и расписаться в получении. А потом сам унес ее в кабинет, сказав, что хочет лично выбрать для нее место, – отчитался вместо компаньонки дворецкий. Ну, слава Бастет, их тут хотя бы по очереди перемыкает, а не одновременно. – Я услышала, что принесли картину, и пошла посмотреть, – женщина соизволила выдавить из себя крупицы подробностей, наивно рассчитывая, что я этим удовлетворюсь. – От кого вы услышали? Картину доставили в десять, а вы отправились в кабинет… – Я заглянула сначала в листик дворецкого, потом в Агатин, затем к Ральфу. Навскидку выходило, что все сбежались к кабинету примерно без четверти двенадцать. В ФБР позвонили почти сразу, то есть примерно в двенадцать, как я и подозревала. А значит, смотреть картину дамочка отправилась минут за десять – двадцать до общего сбора. – …примерно полдвенадцатого, – закончила я. Пока потребности расписывать все точно по минутам не было. Мне бы хоть общую картинку случившегося представить. – Из-за чего такой большой интервал? Вы узнали раньше, но были заняты или вам только в это время сообщили? – Подсказывать варианты ответов не совсем профессионально, но зато по мимике свидетеля можно уловить, в какую примерно сторону двигаться со своими догадками дальше. – Значит, только в это время сообщили. Кто? – Хотя и так ясно: раз она все время провела на третьем этаже с женой убитого, то, скорее всего, та ей и рассказала. Хотя я, похоже, тороплюсь с выводами. Жена на третьем этаже с десяти утра, то есть о приходе курьера она могла и не знать. – Господин Арман прислал мне сообщение, попросил прийти помочь выбрать место для картины. Ощущение, словно у меня в руках тюбик с почти закончившейся зубной пастой. И я старательно выдавливаю остатки, потому что нового нет, а зубы почистить надо. – То есть у вас в мобильном есть сообщение от убитого, по которому можно точно определить, когда он еще был жив, но вы упорно это скрываете? Да чтоб ты мышью подавилась! Я сейчас совсем непрофессионально наору на эту дуру, и пусть потом мне объявляют выговор в письменной форме! – Я не собираюсь позволять вам читать мою личную переписку… – Мобильник. Сюда. Быстро. – После каждого слова я тыкала пальцем в стол. – Ордер на обыск всего вашего имущества мне сейчас привезут. Но я хочу быть уверена, что вы ничего не удалите. Так что кладите на стол. Вот он, – я указала на дворецкого, – как ответственный за персонал, будет сидеть и оберегать его и от вас, и от меня. Ну?! Агата сначала зло зарычала, а потом, признав, что выбора у нее нет и теперь-то я уж точно смогу привлечь ее за препятствие следствию, швырнула мобильник на стол: – Подавитесь! Можете читать без ордера!.. Глава 19. Первый подозреваемый есть