– Трах… – Мышей мне полный рот! Хорошо, что я начала говорить это, глядя химере в глаза, и сразу заметила, как они стали меняться. А совсем замечательно, что я успела заткнуться прежде, чем до конца произнесла первое слово. Но очень хотелось высказаться о сексе в качестве оплаты. Очень… Ладно, потом выскажусь. Наедине. – Да, в ваших рассуждениях проскальзывает мышиный хвостик разумности, – задумчиво протянул Ройшен. – Но идея полного отделения мне не нравится. Если химеры и оборотни не будут взаимодействовать, мы так и останемся чужими друг другу. И следовательно, вы продолжите опасаться нас, а мы – вас. Апоп его побери, но наш будущий мэр был совершенно прав. И притихший Брендон даже не стал возражать, а, наоборот, кивнул, соглашаясь со сказанным. – Конечно, с точки зрения предвыборной кампании это совершенно неважно. За меня проголосуют как за защитника от страхов, связанных с появлением химер в городе. – Мужчина хмыкнул, свысока, полностью уверенный в своей победе. – Но это же глупо, использовать такой мощный двигатель народного влияния настолько небрежно и одноразово. – Теперь на губах у Ройшена промелькнула слегка циничная ухмылка. – Нет, я собираюсь сделать взаимодействие между оборотнями и химерами постоянно используемым источником народной привязанности. Не то чтобы меня прямо передернуло от его прямоты, но чувство было очень двоякое. Не люблю я политику, пахнет она всегда очень отвратительно. – Конечно, мне интересно сотрудничество в первую очередь с более-менее приятными глазу видами химер, – продолжал между тем рассуждать мужчина. – Я напрягу свою команду, мы обдумаем, как можно с выгодой использовать кентавров, русалок, грифонов… И озаботимся сбором остальных химер, раскиданных по всей Фелинии. Если правильно обыграть ваше желание уединиться, может получиться отличная долгосрочная программа… Вот на этой более-менее положительной ноте наша аудиенция у будущего мэра закончилась, и мы отправились в ближайший прививочный медицинский центр. Глава 39. Орлы – птицы гордые Ну, что я могу сказать? Брендон держался как орел! Хотя даже я не люблю медицинские центры. Меня от одного запаха лекарств начинает пробирать дрожь, и мурашки по коже от звона всех этих баночек, скляночек, шприцов в лоточках и жгутов на руке… Потому что внезапно понадобилось сдать кровь на анализ. Много крови… – Нам нужно как можно больше информации о химерах. Мы сейчас собираем базу по всей Фелинии, – пояснила нам главврач, лично спустившаяся в процедурный кабинет, чтобы поговорить со мной и моим грифоном. – К сожалению, пока все сведения очень разрозненные. Объединить химер в отдельный род было бы большой ошибкой, каждая сущность уникальна, внутреннее число видов и их пропорции индивидуальны. Вот, например, вы, молодой человек, называете себя орлогрифом. – Брендон даже поежился под прожигающим взглядом главврача. Не глаза, а рентгеновские лучи. – Но на самом деле орлиного в вас чуть больше, чем четверть. Все остальное – львиное. – После этих слов львица во мне довольно мурлыкнула. – Я запросила данные вашей матери. Она поступила в больницу беременной и ее генетическая проверка была очень тщательной. Врачи старались предусмотреть все возможные отклонения, но в итоге все равно потеряли и вашу мать, и ее ребенка. Это печально. – Женщина вздохнула, поджала губы и уставилась своими прожигающими рентгеновскими лучами прямо на меня. – Поэтому во избежание подобных ситуаций мы будем настойчиво продвигать идею стерилизации. – Лазеры сместили прицел на Брендона, пока я ошарашенно пыталась переварить услышанное. – Не желаете сделать вазэктомию? У нас отличные специалисты-урологи… – Нет, не желает! – Возможно, мой ответ прозвучал слишком резко, но не матом, и хорошо. Стерилизация… Тоже мне! До этого даже обезьяны не додумались!.. Или додумались? Я озабоченно посмотрела на своего химеру. Он просто молчал как-то очень подозрительно, словно всерьез размышлял над предложением этой… слова приличного не подобрать! И наконец выдал: – Остановить создание трех и более видовых химер? Нет, ну точно, мышей ему поперек глотки, псих! То есть так-то, наверное, с цинично-практичной точки зрения он прав, но это все же перебор, по-моему. – «В ваших рассуждениях проскальзывает мышиный хвостик разумности», – процитировал Брендон фразу Ройшена-старшего. И как ни странно, главврач ее узнала и вздрогнула, опасливо покосившись сначала на меня, потом на моего грифона. – Многие бы из нас выбрали такой способ предохранения, чтобы не заставлять страдать своих детей так же, как страдали мы. Главное, чтобы это было добровольным выбором… – Ну конечно, я же так и сказала, – тут же заюлила женщина. Хотя во фразе «мы будем настойчиво продвигать идею стерилизации» вроде бы нигде даже синонима слова «выбор» не наблюдалось. – Конечно, господин Ройшен благоволит к химерам, так что, если он станет мэром города, ни о каком принуждении даже речи быть не может… Я мрачно покивала, переглянулась с Брендоном и решила, что, раз уж мы тут обосновались и всех запугали, идти в другой центр бессмысленно. Поэтому я просто не отходила от своего грифона ни на шаг и, как обещала, когда была такая возможность, держала его за руку, несмотря на подозрительно-странные взгляды медсестер. – Теперь у тебя есть план на год, – улыбнулась я Брендону, когда мы покинули наконец-то медцентр и уселись в аэромобиль. План прививок действительно был расписан почти на год вперед. И ведь так надо было проделать с каждой химерой – с кентаврами, русалками, с Васей… Уф!.. Нет, я не альтруист, заботиться обо всех и сразу мне совершенно не хочется. Это пусть у Бастет и других богов голова болит… На работе все было условно спокойно. Допрос шактхиндийца прекрасно прошел без меня, но теперь нам надо было или предъявлять ему обвинение, или вечером отпускать, так как задерживать более чем на сутки мы не имели права. Зато суд выдал нам разрешение проверить Фреда Леймера, так как он может быть в сговоре с подозреваемым. И Алекс уже уехал на Махайроуд, забрать у местных полицейских бригадира строителей, которого те нашли и тоже задержали до предъявления обвинения. Так что, несмотря на мое отсутствие, дело о неизвестной в бассейне продвигалось, в отличие от связанного с храмом. Нет, оно тоже двигалось, но очень медленно. – Счет вроде бы в порядке. Конечно, все очень балансирует на грани закона, но пока поводов для штрафов и взыскания денег со счета в пользу государства не нашлось, – отчитался Эдик, даже без моего указания сегодня выяснивший все подробности о судьбе наследства Брендона. – А храмы решено не штрафовать за медицинское страхование химер как животных, а признать недействительными контракты, заключенные со взрослыми химерами, – сверкая счастливой улыбкой, обрадовала нас Изильда. – Если они считают, что химеры недееспособные и обладающие звериным разумом особи, значит, любые контракты с ними не имеют законной силы. Нельзя высчитывать с домашнего кота за его содержание. – Главное, чтобы этот статус официально не закрепился, – озабоченно пробурчала я, вспомнив главврача с идеей принудительной стерилизации. – Нет. Документы химерам выдают обычные, как всем гражданам Фелинии, – тут же успокоила меня Изильда. – И всех постепенно перевозят в Мушкулары. – Это была небольшая почти вымершая деревушка на востоке за городом, рядом с рекой Мурмяшкой, куда выпустили всех русалов. Я о ней знала, потому что недавно мельком видела в поисковике и на карте, когда мы с Брендоном выясняли, куда делись его «сохрамовые приживалы». – Жителей обещали перевезти, их там немного осталось, – подтвердила Изильда мои сведения. – Туда уже переселили русалов и двух взрослых кентавров. – Адама с Джоном? Мне надо в Мушкулары! – тут же оживился Брендон. – Сначала мы тебе мобильный купим! – рыкнула я, стараясь скрыть неизвестно откуда выплывшую ревность. Причем непонятно к кому… Кентавры – это же его друзья, как для меня Алекс и Изильда. И Брендон же меня к ним не ревнует. Уф, дикость какая-то у меня в голове творится! – Пошли, тут недалеко. – Я схватила грифона за руку и потянула за собой, прочь из кабинета. – А может, ты просто дашь мне денег, ну так, чисто по приколу? – с нервным смешком уточнил Брендон, едва мы оказались в пустом коридоре. – Я справлюсь с покупкой мобильного, честное слово! Мы же уже выяснили, что в продуктовом магазине я вполне ориентируюсь. И вообще, ты и так на меня полдня потратила… Я попыталась успокоиться и проанализировать поведение парня. Вел-то он себя как обычно, расслабленно-спокойно, и глаза по-прежнему были человеческими, разве что янтаря в радужке стало чуть побольше. Ага, и тонкая черная окантовочка появилась. И губы чуть плотнее сжались. И мышцы шеи напряглись. И… – Я уже большой мальчик, Марта! Да, финансово несостоятельный – пока, но я это исправлю в ближайшем будущем, обещаю! Не надо везде бегать за мной, как наседка… – А ты не думал, что мне просто хочется пройтись с тобой до магазина и поучаствовать в выборе мобильного? После того как на меня выплеснули речь про большого мальчика, я сообразила, почему Брендона так эмоционально потряхивает. Он сегодня с самого утра под моим контролем, без перерыва. И ему это не нравится. Ему хочется свободы, самостоятельных решений, права выбора… – То есть выбирать буду я, а не ты? – Черная обводка вокруг радужки стала ярче, и брови чуть сошлись к переносице, совсем незаметно, если не приглядываться. – Как долго ты тренировался скрывать свои чувства? Не знаю, что на меня накатило, но я аккуратно подушечками пальцев провела сначала по нахмуренным бровям, а потом по плотно сжатым губам Брендона. – Почти двадцать лет. – В голосе химеры послышался едва заметный клекот. Взволнованный, а не удовлетворенный. – Профи. – Я улыбнулась, потом огляделась вокруг, убеждаясь, что коридор по-прежнему пустой, а затем обняла напряженно застывшего парня и поцеловала, быстро, но по-настоящему, успев ощутить обжигающее прикосновение его губ, смять их своими, прижаться покрепче. И тут же отступила. Потому что мы на работе, за нами следит какая-то тварь, и вообще… нельзя расслабляться! А еще новорожденной стерве внутри меня безумно хотелось полюбоваться на лицо профессионала, двадцать лет тренирующегося скрывать свои эмоции. Ну… мышь мне поперек глотки, какое приятное зрелище! Нет, Брендон старался, и любой другой мог бы и не заметить промелькнувшее в глазах разочарование и растерянность. Но я-то следила за его мимикой, как… орел! И у меня был припасен «контрольный в голову»: – Знаешь, ты прав. Прогуляйся сам. – И я ловко запихнула в маленький нагрудный кармашек его футболки свою карточку. – Не покупай дешевое дерьмо, бери приличный. И сразу позвони мне, – теперь в кармашек отправилась моя визитка с номером мобильника, – чтобы я тоже стала счастливым обладателем твоего номера. А кстати, возьми служебный аэромобиль, пожалуйста. Не надо летать над городом грифоном, на тебя тоже распространяется закон об оборотах для оборотней с крупными звериными ипостасями. Я узнавала… После этого я развернулась и пошла к кабинету, смакуя в памяти выражение глаз Брендона. На доли секунды мне даже показалось, что он попытается меня остановить и потащить с собой. Но нет, упорный бараш… орел мне достался. Глава 40. Не офисный день Как ни странно, но в этот раз я за него почти не волновалась. Во-первых, он был на служебном аэромобиле и с временным удостоверением консультанта ФБР, которое я ему сделала на всякий случай после его первого побега. Во-вторых, Брендон действительно был уже взрослый, он не боялся общаться с оборотнями, спрашивать, если что-то непонятно, и если здраво опасался медиков и политиков, так это тоже нормально. Так что, когда минут через двадцать мне позвонили с неизвестного номера, я была на сто процентов уверена, что это мой грифон. Но это оказался не он… – Привет, время обеденное. Как ты отнесешься к тому, чтобы я тебя снова выкрал? В прошлый раз ты сбежала, так и не позволив мне угостить тебя обедом! – У нас в кафе прекрасно кормят, – промурлыкала я и нажала «отбой». А чтобы «отбой» был понадежнее, занесла номер Дилана в черный список. Так что на следующий неизвестный номер я отреагировала уже слегка напряженным: «Да?» – Привет! Ты просила перезвонить… – Ага. – Я расслабленно улыбнулась. – Спасибо. Летишь в Мушкулары? – Да, соскучился ужасно! – В голосе Брендона чувствовалась такая искренность, что я даже ощутила вину из-за своего эгоистичного желания увидеть его опять лежащим на диване. Привыкла уже… и спокойнее, когда он рядом. Только он не домашний котик, а взрослый парень, у которого есть свои друзья. И наверное, я бы тоже беспокоилась, если бы друзей было семеро, а нашлось пока только двое. Интересно, куда делись остальные освобожденные из храма взрослые химеры? Вместо того чтобы работать над делом, я пожелала своему грифону доброго пути и полезла выяснять судьбу еще пятерых совершеннолетних приживал. Трое оказались русалками, так что тут все понятно – ныряют в Мурмяшке. А еще двоих почему-то продолжали держать в Центре профилактики безнадзорности. Сначала я хотела туда позвонить и все выяснить, но потом решила, что лучше съезжу. Заодно посмотрю, как устроились остальные химеры, благо здание Центра для несовершеннолетних располагалось в том же районе. И главное, все это после того, как я здраво рассудила, что мне хватает одного Брендона, а судьба остальных на совести Бастет. Вот, похоже, Бастет решила все свалить на меня… За час я успела посетить оба здания; дать понять сотрудникам, что ФБР держит руку на пульсе; намекнуть, что некоторые политики очень заинтересованы в том, чтобы все проходило идеально и без проблем; ощутить в себе позывы съесть слона и даже созвониться с Брендоном, чтобы успокоить его насчет двух последних взрослых химер. Нашла я их, фавна Вилли и миленькую щупленькую рыженькую девчушку лет двадцати Римму, со второй ипостасью в виде тигра с головой лошади. Они просто остались присматривать за детьми, пока кентавры ускакали осматривать Мушкулары. Конечно, Брендон и так уже знал про Вилли и Римму от Адама и Джона, но об этом я подумала уже после того, как набрала его номер. Зато у меня появилась прекрасная возможность выяснить, что у него все в порядке, и послушать его восторги от окружающей деревню природы. Оказывается, идея создания резервации пришла не только в грифонью голову, так что мы все трудимся в одном направлении. И это радует. Единственное, что омрачило мое знакомство с химерами, это судьба Тарфы и Амисодара. Конечно, меня должно было насторожить, что Брендон говорит о них в прошедшем времени, но… не насторожило. А зря. Оказывается, этих двоих обезьяны успели «отпустить в новую жизнь». Зато я познакомилась с Васей! Вот уж… ящерица! Совершенно точно – ящерица. Юркий, худенький, чем-то неуловимым похожий на Римму. И тоже рыжий, причем весь усыпанный веснушками. Он был такой миленький в человеческом облике, что, когда обернулся, я уже сохранила в душе это ощущение солнечной теплоты и даже не вздрогнула, когда на меня уставились жабьи глаза с птичьей головы. Все же первое впечатление имеет значение. В бюро я приехала уставшей от общения, но очень довольной. Пока меня не было, специалисты смогли восстановить лицо убитой девушки. Ее отпечатков пальцев в базе не было, зато по фото удалось выяснить, что она – туристка из… Тусхиджана! Виза пока не просрочена, но что эта туристка делала на Махайроуд? В бизнес-районе?! И у меня, и у Изильды, и у Алекса, уже вернувшегося с допроса бригадира строителей, была только одна версия. И ее, лениво позевывая, озвучил Эдик: – Проституцией занималась эта туристка. Секс-туризм у нее был.