– Значит, в двадцать минут девятого вы спустились в гостиную. Что было дальше? – Тищенко представил меня своим клиентам. – Всех запомнили? – Только некоторых. – Как насчет Шимаханского? – Его трудно не запомнить, он человек колоритный. – Кто подал идею примерить костюм во время приема? – спросил Осташевский. – Шимаханский. Он сказал, что другого времени у него нет. – Примерка проходила в незаконченной гостиной? – В мужской примерочной. – О чем вы с ним вчера говорили? – Вам нужен дословный пересказ? – съязвила Надежда. – Я спрашиваю, вы отвечаете, – одернул ее следователь. – Шимаханский поблагодарил меня за то, что я приютила Анастаса Зеноновича. – И все? – Сказал, что в его возрасте смена портного равносильна инфаркту, – Надежда опустила глаза и покачала головой. – Как в воду глядел… Через два часа эти слова превратились в реальность. – С его сердцем он смог бы прожить до глубокой старости, – сказал Осташевский. – По крайней мере, так считает медицинский эксперт. Во сколько Шимаханский и Тищенко ушли на примерку? – Около одиннадцати, когда гости начали расходиться. – А если точнее? – Спросите у Тищенко, он скажет. Послушайте… – недовольно проговорила Надежда. – Вы сказали, что Шимаханский имел здоровое сердце. Но он все же умер. Как это понять? – Шимаханский был гипотоником. Вчера около одиннадцати часов вечера он принял препарат, понижающий артериальное давление, в результате чего случилась резкая гипотензия, остановка сердца и смерть. – Зачем же он это сделал? – удивилась Надежда. – Ему помогли. – Говоря, Осташевский не отрывал глаз от ее лица. Сообразив, к чему клонит следователь, она побледнела: – Не хотите ли вы сказать, что в стенах ателье кто-то насильно заставил Шимаханского принять препарат? – Хочу, – следователь продолжал за ней наблюдать. – Шимаханский знал, что эти таблетки для него – верная смерть. При вскрытии в желудке Шимаханского обнаружена смесь из спиртного, пищи и кофе с высоким содержанием препарата для гипертоников. Тот же препарат в высокой концентрации присутствовал в его крови. – Вот видите, значит, он сам… – начала Надежда. Но Осташевский прервал ее: – Не стоит спешить с выводами. Препарат попал в его организм вместе с напитками или с пищей. – Подсыпали? – Подсыпали или подмешали – не имеет значения, – заключил Осташевский. – Главное – факт. Кто-то преднамеренно убил Шимаханского. Осталось только выяснить, кто. Глава 4 Умные часы Они уже стояли в фойе, и Надежда Раух ждала, когда следователь выйдет за дверь. Но у Осташевского были стальные нервы – он не спеша сложил документы в папку и так же неторопливо ее застегнул. Когда пришло время одеваться, Надежда помогла ему вдеть руку в рукав куртки. Разгадав природу ее услужливости, Осташевский кривенько усмехнулся. – Благодарю вас… Из мужской гостиной вышли полицейские в сопровождении Вороновича. Последней из-за двери показалась Ираида Самсоновна. – Мы закончили, – сообщила она дочери. Осташевский и полицейские двинулись к выходу. Вадим Воронович задержался возле Надежды: – Для всех нас смерть Антона Геннадьевича – большое потрясение. Невосполнимая потеря. Боюсь, что сегодня я вел себя некорректно. Прошу меня извинить. Надежда ответила ничего не значащей фразой и с радостью закрыла за ним дверь. Ей так сильно хотелось этого, что она обошлась без охранника. – Нам нужно поговорить, – сказала Ираида Самсоновна. Они прошли в гостиную и, сев на диван, несколько мгновений молча смотрели друг на друга. Наконец Надежда обронила: – Что скажешь? – Это катастрофа, – проговорила Ираида Самсоновна. – Работы в мужской гостиной остановлены. Рабочих снова пришлось отпустить. – Если бы только это… – Что еще? – Вчера на приеме Шимаханскому подсыпали препарат, который его убил. Так сказал следователь. – Что за вздор! – Между прочим, Осташевский считает, что это сделал кто-то из нас. – На приеме присутствовало около сорока человек. Надежда отвела от матери глаза и остановила взгляд на картине. При виде хрупких девичьих плеч на фоне заиндевевших ветвей она зябко поежилась и спросила: – Что делали полицейские в примерочной и мужской гостиной? – Осматривали помещения. Один из них допрашивал Тищенко. – Слышала, о чем говорили? – Краем уха, – ответила Ираида Самсоновна. – В основном о его знакомстве с Шимаханским и о точном времени последней примерки. – Еще что-нибудь? – Мне кажется, криминалист что-то нашел. – Что? – с тревогой спросила Надежда. – Я не рассмотрела. Видела, как он что-то поднял с пола, сунул в пакет и спрятал в свой чемодан. – Я чувствовала, ничем хорошим это не кончится… – Надежда закрыла глаза и замерла, как будто к чему-то прислушиваясь. – Прошу тебя! – взмолилась Ираида Самсоновна. – Оставь эту привычку! Ты уже не маленькая, детство давно закончилось. – Детство тут ни при чем, – Надежда открыла глаза и поискала взглядом Викторию: – Куда делся Лев? Виктория приподнялась из-за конторки: – Пока вы говорили со следователем, он кому-то звонил и, когда дозвонился, сразу уехал. – Вот и жди от него помощи… – обронила Ираида Самсоновна. – Ты опять?.. – спросила Надежда.