– Я – тоже, и ваша помощь мне не нужна. – Осташевский стал подниматься по лестнице. – Идемте со мной, Надежда Алексеевна. Надежда посмотрела на Льва. Он кивнул и тихо сказал: – Только «да» или «нет». Ничего лишнего. Войдя в кабинет, Надежда села в свое кресло, однако Осташевский попросил ее пересесть, поскольку на столе уже лежала его папка. Надежда пересела на стул. Следователь устроился в кресле и положил перед собой бланк протокола: – Фамилия, имя, отчество? – Раух Надежда Алексеевна. – Год рождения? – Вечно одно и то же… – обронила она. – Да вы, я вижу, человек опытный? – Мне случалось давать показания. – Знаю-знаю… Убийство охранника, похищение кандидата в депутаты – и все в одном помещении. Такое чувство, что здесь не ателье, а провальная яма[4]. – Вернемся к вашим вопросам, – перебила его Надежда. – Адрес постоянной регистрации? Она ответила, и он внес ответ в протокол, также записал ее должность и место работы. – Образование? – Высшее. Вписав последнее слово, Осташевский положил ручку на стол: – Поговорим откровенно. – А я не собиралась вам врать. – По какому случаю состоялся вчерашний прием? – По случаю открытия нового направления – пошива мужских костюмов. – Насколько мне известно, вы начали шить их месяц назад, а прием устроили только вчера. Почему? – Могу объяснить, – Надежда недовольно поежилась. – Мы планировали приурочить прием к открытию новой гостиной. Но открытие откладывалось, и тянуть дольше не было смысла. – По какому признаку выбирались приглашенные? – Все они – клиенты Анастаса Зеноновича. Перешли к нам вместе с ним из ателье на Кутузовском. – Своих знакомых на прием приглашали? – Помимо клиентов Тищенко, на приеме присутствовал закройщик Соколов, моя мать, администратор Виктория, фотограф и мой знакомый – адвокат Фридманович. – Зачем был нужен адвокат? – заинтересовался Осташевский. – Я пригласила его как друга. – Вы не упомянули охранника и официантов. Сколько их было? – Трое. Всех отпустили, как только в гостиную принесли Шимаханского. – Давайте по порядку. На какое время был назначен прием? – На восемь часов. – Двадцать ноль-ноль, – Осташевский вписал в протокол несколько строк. – Во сколько начали по факту? – Примерно в это же время. – Почему – примерно? Вы не присутствовали? – Я задержалась. – Причина? – Пуговицы. – Краткость – сестра таланта, – заметил Осташевский. – Но, боюсь, что не в этом случае. Надежда с вызовом объяснила: – На вечернем платье, которое специально шилось к этому дню, есть тридцать маленьких пуговиц. Их нужно застегивать. – Сколько? – удивился следователь. – Тридцать штук. И все – на спине. – Понимаю – пока вы застегивались, вы опоздали. И что же? В начале приема не было никаких вступительных слов или напутствий? – Гостей встречала моя мать. Она всех поприветствовала. Мероприятие проходило в свободном формате с единственной целью – привязать клиентов к новому месту. – Вот и привязали… Но только не все уцелели. – Неуместное замечание. – Прошу меня извинить, – усмехнулся Осташевский. – К слову пришлось. Еще один вопрос: когда впервые у вас появился Тищенко? – Я же говорила – месяц назад. – Как он объяснил причину ухода из ателье на Кутузовском? – Ателье на Кутузовском закрылось. И, прошу заметить, не по моей вине. – Почему Тищенко пришел именно к вам? – Спросите у него. – Я задал вопрос… – Тищенко живет в пяти минутах ходьбы от моего ателье. Это определило его выбор. – Смотрите-ка… Выходит, вам повезло? – Если бы повезло, я бы не говорила с вами сейчас. – Тоже верно, – Осташевский записал в протокол пару слов. – Теперь определимся со временем. В двадцать ноль-ноль начался прием. Во сколько вы спустились в гостиную? – Примерно через двадцать минут. – К тому времени все уже собрались? – Опоздавшие подходили и позже. – Есть список приглашенных? – Он у Ираиды Самсоновны. – Сколько в списке человек? – Двадцать шесть, но были те, кто пришел с женами. – Жен в счет не берем. – А это как вам будет угодно.