Вдруг телефон Гурова зазвонил. Освободив одну руку, он достал трубку, взглянул на дисплей и произнес: – Слушаю, товарищ генерал. – Слышал, вы взяли Тесака, – вместо приветствия сказал Орлов. – Хвалю. – Тут еще кое-что обнаружилось. В деревне Чашниково у Тесака организована своего рода перевалочная база. Сюда он привозил потенциальных доноров и держал в доме, отстоящем от основных деревенских построек. Характер их пребывания тут будут выяснять ребята из Управления. Я связывался с дежурным, он обещал отправить оперативную группу во главе с капитаном Мальцевым. Мальцев – парень сообразительный, думаю, справится. В настоящий момент завербованных людей охраняет участковый, в ведение которого входит деревня Чашниково. – Как обстоят дела с задержанным? – поинтересовался генерал. – С ним мы еще не беседовали. Предварительную обработку провели. Сейчас везем в удобное для общения место, – отчитался Гуров. – В какой срок прибудете туда? – Где-то минут через сорок. Это если пробок не будет, – ответил Гуров. – Как только он начнет говорить, тут же докладывайте мне, – приказал Орлов. Связь прервалась. Крячко вопросительно посмотрел на Гурова, и тот пояснил: – Генерал беспокоится о том, удастся ли нам «уговорить» Колю-Тесака на сотрудничество. – Видимо, он не бывал в твоем загородном доме, а точнее, в его подвале, – усмехнулся Стас. – Ты ведь не менял интерьер с того раза, как мы пользовались этим помещением? Он намекал на одно старое дельце, которое друзья провернули года три назад. В тот раз им нужно было во что бы то ни стало выбить признание из одного очень несговорчивого молодого человека. В то время в столице орудовал бандит по кличке Подрывник. Он устраивал взрывы в общественных местах не ради денег, не ради мести, а исключительно для собственного удовольствия. Гуров и Крячко с ног сбились, пытаясь выйти на Подрывника. Наконец им это удалось. Гуровский осведомитель сообщил, что какой-то странный парень хвастается знакомством с Подрывником. При этом он рассказывает такие подробности, придумать которые не так-то просто. Гуров вызвал Крячко, они взяли в оборот странного парня, но тот пошел в отказ. Мало того, накатал жалобу в прокуратуру, обвиняя Гурова в нарушении его законных прав. Целую неделю полковника Гурова и генерала Орлова таскали по всевозможным инстанциям, разбираясь с жалобой. Все это время Крячко вынужден был один заниматься делом Подрывника, а тот разошелся не на шутку. Последний взрыв произошел во дворе жилого дома в тот момент, когда молодые мамаши скопом высыпают на прогулку. К счастью, никто из жителей не пострадал, но Гурова этот случай буквально взбесил. Вместе с Крячко он выцепил странного паренька, вывез его к себе на дачу и там, в подвале, произвел допрос с пристрастием. Нет, ни Крячко, ни Гуров его и пальцем не тронули. Психологического давления оказалось достаточно. Спустя три часа Гуров получил имя, фамилию и адрес Подрывника. Оказалось, что паренек работает вместе с Подрывником и узнал о его «хобби» совершенно случайно. Будучи сам не совсем психически стабильным, он, вместо того чтобы сдать обезумевшего коллегу, начал хвастаться знакомством с ним. В итоге Подрывника они взяли. Молодой человек, напуганный последними событиями, заявление из прокуратуры забрал. Генерал Орлов так и не узнал о произволе, который допустили его подчиненные, хотя Гуров подозревал, что он догадывается о настоящей причине внезапного изменения поведения жалобщика. В настоящий момент Гуров вез туда Тесака. Ситуация повторялась. Нельзя сказать, что подобное положение вещей Льву нравилось, но другого выхода он не видел. Позволить шайке бандитов и дальше лишать обычных граждан внутренних органов он не мог. А раз так, то придется играть теми картами, которые пришли в руки. – Спрашиваешь, как выглядит подвал? – переспросил он, вырвавшись из плена воспоминаний. – Все осталось неизменным. Не сомневайся, попав туда, Тесак заговорит, не пройдет и часа. – Я в этом и не сомневаюсь, – кивнул Крячко. Оставшуюся часть пути они проделали в полном молчании. Говорить совершенно не хотелось. Гуров думал о тех людях, которых обманом заманили в деревню Чашниково, и пытался представить, чем для них закончится вся эта история. Крячко вспоминал момент, когда обнаружил тело убитой медсестры. Тогда он и предположить не мог, куда приведет их ее смерть. Лежа в багажнике гуровского авто, Коля-Тесак думал о том, что напрасно снова связался с Сямой и Плешиком. Ничем хорошим это для него не закончится. В чем, в чем, а в этом он уже не сомневался. Глава 12 К дачному поселку Гурова подъехали уже на рассвете. Субботний день обещал быть теплым. Погода стояла безветренная, на небе ни облачка. Крячко вышел из машины, потянулся и с сожалением в голосе произнес: – И такой день мы должны потратить на этого отморозка Тесака. Обидно! – Вытаскивай его из багажника, Стас, – не поддержал романтического настроя друга Гуров. – Быстрее начнем, быстрее закончим. Тесак был извлечен из багажника. За час пути ноги его затекли так, что он с трудом встал на них. Гуров подхватил Тесака под правую руку, Крячко под левую, и они, затащив его в дом, спустились по шаткой лестнице. В подвале у Гурова было пусто, если не считать металлического стула в центре помещения. Крячко подтолкнул Тесака к стулу, и когда тот приземлился на сиденье, двумя-тремя ловкими движениями зафиксировал ноги бандита, прикрутив из скотчем к металлическим ножкам. – Руки привязать не забудь, а то еще не выдержит, дергаться начнет, – в лучших традициях актеров, играющих безбашенных ментов, грубо бросил Гуров. – Сделаем, Лева, ты только не нервничай. Генерал сказал, чтобы без фанатизма. Нам его еще потом патологоанатому предъявлять, – «напомнил» Крячко. – Не учи меня, что делать, – огрызнулся Лев. – Сам знаешь, у меня с торговцами органами свои счеты. Давай, закругляйся тут, а я пойду проверю обстановку наверху да прихвачу кое-что. Он вышел. Крячко перекинул закованные в наручники руки Тесака через спинку и, с еще большим усердием заработав мотком скотча, шепотом предупредил: – Ты бы не злил его без нужды. Сильнее вашего брата, незаконных торговцев живым товаром, мой напарник только педофилов не жалует. Так что, сам понимаешь, будешь лезть на рожон, я за тебя впрягаться не стану. Тесак энергично затряс головой и попытался что-то сказать. Крячко сделал вид, что не заметил попытки. Дожидаясь возвращения Гурова, он проверил на прочность замки наручников, постучал для вида по ножкам стула, после чего отошел к стене. Вскоре вернулся Гуров. Правую руку оттягивал старый баул. Крячко оттолкнулся от стены и в притворном испуге вытаращил глаза: – Лева, думаешь, дойдет до портфеля? – Это не от меня зависит, – пробурчал Гуров. – Лева, ты не забыл, что произошло в прошлый раз, когда ты приволок сюда баул? То пятно крови так и не отмылось, – указывая пальцем на застарелый след от вишневого варенья в дальнем углу подвала, произнес Крячко. – Это ты ему расскажи, – кивком головы указал на Тесака Лев, – может, сговорчивее станет. А если нет, что ж, на «нет» у меня «аргументов» полный чемодан. – Он опустил баул у дальней стены и остановился перед Тесаком. – Что ж, дружок, пришло время откровений. Стас, освободи ему рот. Крячко поспешно выполнил требование Гурова. Вынув кляп изо рта Тесака, снова отошел в тень. – Ну, здравствуй, дружок, – зловеще проговорил Лев. – Как настроение? – Кто вы? Зачем притащили меня сюда? – откашливаясь, спросил Тесак. – Это с какой стороны посмотреть, – задумчиво проговорил Гуров. – Для несчастной Елены Баландиной, которую ты, Коля-Тесак, хладнокровно убил, мы – добропорядочные сотрудники правоохранительных органов, в чьи обязанности входит защищать этот город от швали. А для таких, как ты, мы – беспредельщики-менты, для которых закон не писан и которые покрывают друг друга в случае необходимости превышения полномочий. Сейчас как раз такой случай. Мне, знаешь ли, не улыбается возиться с тобой несколько месяцев в надежде, что ты начнешь откровенничать или где-то проколешься. Мне нужно все и сразу. Спросишь, для чего я это все говорю? Ответ прост – ты должен как можно быстрее расстаться со всеми иллюзиями, которые могли остаться в твоей тупой башке. Мне плевать на тебя и на твои смешные угрозы. Я хочу, чтобы ты понял: выйдешь ты отсюда живым или тебя вынесут в пластиковом мешке, зависит оттого, насколько быстро ты начнешь говорить. Мы поняли друг друга? – Ты блефуешь, «мусор», – презрительно скривил губы Тесак. – Видал я таких, как ты и твоя «шестерка». Игра в доброго полицейского и злого полицейского давно устарела. Не хочешь придумать что-то посвежее? – Легко, – выходя из тени, заявил Крячко. – «Шестерка», говоришь? Как тебе игра: оба полицейских злые? – Мы теряем время, – раздраженно произнес Гуров. Он приблизился вплотную к Тесаку и спросил: – Ты все еще ходишь под Сямой и Плешиком? – Понятия не имею, о чем вы, гражданин начальник, – осклабился Тесак. – Я ни под кем не хожу. Коля-Тесак давно уже вольная птица. – Что ж, прекрасно. Значит, и за организацию незаконной торговли донорскими органами сидеть ты будешь один. Вариант не самый лучший, но тоже неплохой. Итак, как давно ты организовал поставку изъятых незаконным путем донорских почек из Москвы в Турцию? Как часто происходили поставки, кто вербовал добровольцев на продажу органов и где это происходило? Пока вопросов достаточно? – Что-то тебя несет, гражданин начальник. Органы изъятые откуда-то приплел. Я – простой советский тунеядец. Подрабатываю чем могу. Постоянной работы не имею принципиально. Сам знаешь, сколько у меня ходок, – напомнил Тесак. – А о том, чтобы наживаться на чужих внутренностях, я и не помышлял никогда. – И люди, которых ты держал в старом доме в деревне Чашниково, это подтвердят? Или ты забыл о том, где мы тебя взяли? – напомнил Гуров. – И снова мимо, – продолжал улыбаться Тесак. – В том доме я оказался случайно. Приятель пригласил. Да я по ночи заблудился и зашел «на огонек», только и всего. Что делали в том доме остальные, я не имею ни малейшего представления. – Это хорошо, – кивнул Лев, – потому что я собираюсь произвести там тщательный обыск. Как думаешь, много интересного я там обнаружу? – Мне фиолетово, – ответил Тесак, но голос его при этом дрогнул. – Вот смотрю я на тебя и удивляюсь. – Гуров решил сменить тактику. – Ты вроде бы мужик неглупый, а ведешь себя как малолетка на первой ходке. Идти паровозом по такой серьезной статье – это верх глупости. Или рассчитываешь на то, что твои боссы Сяма и Плешик за тебя впрягутся? Что они сказали тебе сегодня, после чего ты сломя голову помчался к жене Альберта Константиновича? – Какого еще Альберта? – продолжал играть в «несознанку» Тесак. – Того самого, в чьей клинике ты убил медсестру, чем подставил под удар четко налаженный бизнес Сямы, Плешика и тех, кто стоит за ними. В Турции, если не ошибаюсь? – Глаза Тесака беспокойно забегали, и Гуров удовлетворенно добавил: – А я не ошибаюсь. В сущности, я могу вообще тебя не трогать. А что, считай, я нынче добрый. Отпущу тебя на все четыре стороны. Хочешь? Тесак недоверчиво смотрел на него и молчал. – Что же ты молчишь, от радости язык проглотил? – усмехнулся Лев. – Боишься, что обману? Напрасно. Я тебя отпущу. Сегодня же. И даже дружкам твоим за кордон весточку пошлю, чтобы не волновались. Так, мол, и так, друг ваш на свободе. Недоразумение с предположением о его причастности к незаконной торговле донорскими органами разрешилось. Ваш друг в этом деле оказал правоохранительным органам неоценимую помощь. Нелегальные операции прекращены, «черный» рынок торговли между Москвой и Турцией уничтожен. И все это благодаря вашему другу. Как перспективка? – Вы этого не сделаете, – побледнел Тесак. – И тогда камера в любой из российских тюрем покажется тебе раем по сравнению с тем, что сделают с тобой члены синдиката за рубежом. Они не привыкли терять деньги из-за того, что один придурок напился и решил похвастаться перед тем, перед кем делать этого не стоило, а другой придурок не нашел лучшего способа заставить сопливую девчонку держать рот на замке, кроме как порешить ее. Да еще в той самой клинике, в которой проходят операции, приносящие солидный доход. Быть может, в отечественных криминальных кругах на твою выходку посмотрели бы сквозь пальцы. Русские привыкли сперва накуролесить, а потом думать, как исправить положение. Но это русские. Зарубежные же партнеры Сямы и Плешика вряд ли отнесутся к этому лояльно. Сегодня один мой коллега пробил аккаунт того, с кем ты беседовал из интернет-кафе. Он не остановился на достигнутом. Покопавшись во Всемирной паутине, получил еще один контакт. Господин называет себя «Шафак». Наверняка тебе знакомо это имя. Пожалуй, я сообщу радостную весть о твоем освобождении и ему, чтобы он имел возможность поздравить тебя лично. – Вы этого не сделаете, – дрожащими губами повторил Тесак. – Еще как сделаю, – прорычал Гуров. – И сделаю даже больше, если ты немедленно не начнешь выкладывать все, что знаешь о бизнесе Сямы и Плешика. Ведь это они организовали торговлю почками? Они? Ну же, говори! И Тесак не выдержал. Он подался вперед и выкрикнул: – Да, да, да!!! Это бизнес Сямы и Плешика. Шафак – один из тех, кто «крышует» этот бизнес в Турции. Ставки там высокие. Я всего лишь пешка в их игре. Послушайте, я расскажу вам все, но мне нужны гарантии. – Ты не в том положении, чтобы торговаться, – напомнил Гуров. – Даже если нам без твоих показаний не удастся доказать организованную в столице торговлю органами, ты либо сядешь за убийство Елены Баландиной, и там, на зоне, тебя достанут подручные Сямы и Плешика, либо останешься на свободе, и тебя посетят ребята Шафака. – Только не Шафак! – взмолился Тесак. – Вы не представляете, что он за человек. Он выкачает из меня всю кровь и скормит крокодилам. – Ты начинаешь мне надоедать, – разозлился Гуров. – Рассказывай, или я осуществлю угрозу и сделаю пару звонков твоим друзьям. – Я не мастак рассказывать, – проговорил Тесак. – Спрашивайте, отвечу. – Хорошо, попробуем с вопросами. Кому принадлежала идея криминального бизнеса? – начал допрос Гуров. – Шафаку. Когда Сяма и Плешик перебрались в Турцию, он сам связался с ними. Какое-то время они занимались всем понемногу. В основном банками. Вы же знаете, по какой схеме работали Сяма и Плешик до того, как оставаться в России стало для них слишком опасно. Так вот, кое-какие свои трюки они умудрялись проворачивать с доверчивыми туристами в Турции. Кое-чему научили людей Шафака. – Ты тоже был в Турции в то время? – догадался Лев.