Часть 4 из 6 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мне трижды приходилось отчислять новобранцев из взвода, поскольку они просто физически не справлялись с нашими нагрузками. Не тянули, как у нас говорили. Им от природы это было не дано. Никаким характером победить такое невозможно.
Такие ребята, причем не только из моего взвода, но и из других тоже, отправлялись, как правило, именно в спецназ ВДВ. Там они становились отличными бойцами, чуть ли не лучшими. Отсюда сам собой напрашивался совершенно четкий вывод. Уровень подготовки и спроса в ВДВ и в спецназе ГРУ совершенно разный.
Банда эмира Рагима Арсланова, с которой он прибыл в Дагестан, по численности на два человека превышает мой взвод. Таким количеством людей следует управлять, а это надо уметь. Знаний младшего сержанта здесь явно хватит.
Однако у ФСБ были дополнительные данные о личности эмира Арсланова, полученные от коллег из сирийских спецслужб. В ИГИЛ у него было в подчинении около шестисот моджахедов. Рагим очень даже неплохо справлялся с ними. Его люди доставляли сирийской армии много хлопот.
Так меня старались настроить сотрудники ФСБ и антитеррористического комитета Республики Дагестан. Они говорили мне, что это чрезвычайно серьезный противник.
Я соглашался с ними и говорил себе, что слабых противников среди бандитов практически не бывает. Иначе они просто не подались бы в горы и леса. Жили бы спокойно в семье, днем ходили бы на работу, перед сном смотрели бы телевизор. В выходные или в вечернее время среди недели позволяли бы себе сходить на стадион, поболеть за любимую футбольную команду. Были бы вполне довольны жизнью и собой.
Но эти люди брали в руки оружие и уходили в горы. Душа у них требовала иного стиля жизни. Горы давали им это.
Многие уезжали в Ирак или в Сирию. Они по-разному там себя проявляли, но потом вынуждены были вернуться в свои горы. Часто вовсе не потому, что оказывались ненужными. Командование ИГИЛ хотело расширить свои границы и отправляло бойцов на другие территории.
Короче говоря, все бандиты в моем понимании были парнями достаточно крутыми, способными к ведению боевых действий. Нам было с кем повоевать.
Мое отношение к вопросу в данном случае во многом сводилось к оценке боевых возможностей регулярной сирийской армии. Наши специалисты, побывавшие в этой стране и видевшие все своими глазами, говорили мне, что там бойцов даже стрелять не учат. Их одевают, обувают, обещают и честно выдают заработную плату, вручают оружие, показывают командира, которому солдат обязан подчиняться, и посылают в какую-то воинскую часть. Это все.
Солдат идет в бой, не всегда умея менять магазин в автомате. У арабов считается, что каждый мужчина обязан это знать. Любое обучение зазорно. Оно сродни признанию твоей неспособности воевать, что граничит с оскорблением.
Шестьсот моджахедов, как они себя называют, отряда Рагима Арсланова имели возможность показать себя с хорошей стороны, воюя с таким вот противником. Младший сержант воздушно-десантных войск, думается, сумел обучить их хоть чему-то, к примеру, движению челноком или умению ползать. Наверное, эти моджахеды даже не ищут, где вставляется граната в подствольник. Мне говорили, что такое бывало с некоторыми бойцами сирийской армии.
С эмиром Рагимом Арслановым я познакомился заочно только со слов его красавицы-жены, но твердо был уверен в том, что уже вскоре сумею найти способ пообщаться с ним поближе, лично.
Аллар окончила всего-то среднюю школу и только поступила в какой-то колледж, окончить который ей помешало замужество. Но она грамотно строила фразы, проявляла интеллект.
— Я думаю, у Рагима болезнь такая — адреналиновое голодание,?— заявила нам эта женщина.
Она говорила о болезни, но не могла убрать из голоса нотки гордости. Аллар считала это самое голодание характерным признаком мужественности, не желала понять, что оно может быть и психическим заболеванием.
— Он всегда сам ищет опасность и идет ей навстречу. Нравится ему это. Характер такой,?— добавила законная супруга главаря банды.
Я не удержался и осведомился:
— Извините, а вы знаете, что такое адреналин?
— Знаю,?— ответила она с вызовом.?— Читать меня в школе научили.
— Сдается мне, что не знаете. Ученые вот говорят, что адреналин — это гормон трусости. Он выделяется у человека, когда тот испуган. А люди по малограмотности считают, будто адреналин способствует проявлению отваги.
Аллар по-кошачьи фыркнула, посмотрела на меня с нескрываемым презрением и заявила:
— Рагим всегда отвечает за свои слова. Про него можно говорить что угодно. Но никто не назовет его трусом. Ни друзья, ни враги. Он никогда и никого не боится. С ним всегда удача. Она сильнее всех его врагов. Бороться с ней бесполезно.
Из этого я сделал вывод, что фраза об адреналиновом голодании принадлежит не ей самой, а ее мужу. Ладно, ей с неполным средним образованием это простительно.
Я, говоря честно, изначально подозревал, что тень полковника Коломойникова будет и до Дагестана доставать. Так, видимо, и случилось. Иначе как объяснить, что сотрудники здешнего следственного управления ФСБ из кожи вон лезли, чтобы добыть мне сведения об эмире Рагиме Арсланове? Любые, какие угодно. Даже заранее зная, что они могут мне совершенно не пригодиться.
Но я собирал все, что только мог. Повторюсь, ни один человек никогда загодя не знает, что ему ой как пригодится, а что никогда не будет востребовано.
Помянутая тень полковника, занимавшегося защитой конституционного строя и борьбой с терроризмом, растормошила и различные службы республиканского МВД. Туда меня приглашали ничуть не реже, чем в ФСБ.
Более того, менты даже передали под мою опеку трех своих осведомителей в селе, где ни у меня, ни у других офицеров спецназа ГРУ таких ценных кадров не имелось. Правда, я само село в открытом режиме посетил только один раз, когда решил все же самостоятельно испытать электромотоцикл, выделенный взводу концерном «Калашников».
Предварительно я, следуя рекомендациям сотрудников МВД, позвонил участковому инспектору полиции и попросил его поочередно устроить мне встречи со всеми этими осведомителями. Капитан Магомедов давно знал этих внештатных сотрудников и особо не притеснял их. Все эти ребята наверняка знали за собой какие-то грешки. Именно поэтому они и пошли в ментовские стукачи.
На мотоцикле я ездил прежде только тогда, когда проходил курс обучения и сдавал на водительские права. Дома я такую технику не держал, предпочитал автомобиль, хотя он постоянно был в пользовании жены. Сам я за руль садился только в нечастые выходные дни.
Но я почему-то посчитал, что и при таком вот минимальном опыте без проблем справлюсь с электромотоциклом, обладавшим достаточно высокой скоростью. Однако в действительности все оказалось не так гладко, как мне хотелось бы. Хорошо еще, что поехал я днем.
Двигатель электромотоцикла и в самом деле работал почти бесшумно. Эта машина очень неплохо держала скорость даже здесь, в горных условиях. Я специально попробовал взять довольно крутой подъем вне дороги. Все получилось хорошо. Это меня, конечно, устраивало.
Но вместо обычной фары мотоцикл имел инфракрасную, транслирующую то, что она видела, на монитор, вмонтированный в приборную панель. Поэтому в темное время суток в комплект к фаре водителю следовало надевать очки ночного видения.
Я повторяю, что поехал днем, чтобы привыкнуть к транспортному средству, совершенно новому для меня. Но дорога была настолько разбита, что развивать на ней большую скорость на двухколесном мотоцикле было равносильно хорошо продуманному, но плохо спланированному самоубийству. Постоянное лавирование между выбоинами и буграми не позволяло мне разогнаться как следует.
В очках ночного видения я вынужден был бы ехать в два раза медленнее. Да и тогда это занятие являлось бы довольно опасным. Особенно трудно было бы объезжать ямины, оказавшиеся передо мной, прямо под колесом, потому что инфракрасная фара показывает только то, что находится далеко впереди.
Сейчас до места я добрался благополучно, уже въезжал в село, когда в кармане под бронежилетом заработал виброзвонок смартфона. Мне пришлось остановиться, чтобы добраться до аппарата. Определитель показал номер сельского участкового инспектора капитана Магомедова.
— Ты где, старлей? — спросил он.?— Мы тебя ждем уже давно.
— В село въезжаю.
— Есть интересные сведения для тебя.
— Ждите. Скоро буду. Как в селе тебя найти?
— Как въедешь, сперва прямо по этой дороге. Потом поворот налево. За ним еще метров сорок-пятьдесят. Там сельсовет. Ты его ни с чем не спутаешь. Мотоцикл можешь у крыльца поставить или за углом, где полицейская машина отдыхает. Никто его не тронет. У нас в селе народ дисциплинированный, чужого не берет.
— Добро, капитан, жди. Я уже в селе.
До сельсовета я добрался без приключений, представился дежурному, сидящему за стеклом в маленьком тесном закутке, расположенном справа от дверей, спросил, где тут милиция, как мне найти капитана Магомедова. Дежурный, очень даже возрастной местный житель, назвал кабинет, махнул рукой в сторону нужного крыла здания.
Дверь кабинета была распахнута. За столом сидел седой крупногабаритный капитан. Против него устроился какой-то молоденький хлыщ в костюме и с галстуком, изобиловавшим какими-то блестками, переливающимися на свету. Наверное, лет пятьдесят назад этот хлыщ казался бы модным и хорошо одетым человеком, но в наше время он выглядел весьма архаично даже для этого горного села.
— Заходи, старлей,?— пригласил меня капитан, поскольку я остановился за порогом, считая хлыща за посетителя, но никак не за одного из тех троих людей, с которыми желал бы поговорить.
Профессиональные стукачи обычно выглядят иначе.
— И дверь закрой, если не трудно. Мы тебя заждались.
Первым на встречу со мной должен был прибыть некий Артур Нажмутдинов, данных на которого у меня вообще не было. Имя Артур этому хлыщу вполне подходило. Внешностью он, вне всяких сомнений, сильно выделялся среди местных жителей. Должен был отличаться и именем.
За время своей службы я встречался с добрым десятком подобных личностей и привык к тому, что все они люди немолодые, как правило, крепко пьющие и несколько асоциальные. Полиция держит их на крючке, заставляет на себя работать.
Этот же фрукт был молод, не похож на пьющего. Мне сразу показалось, что он чрезвычайно старался подчеркнуть свое собственное значение. Именно это качество, скорее всего, было главным в его характере. Скорее всего, оно и заставило Артура стать стукачом.
Наверное, он завидовал кому-то и очень хотел подставить этого человека. У него все получилось. Артур вошел во вкус, тогда-то его и подцепили менты. Он строчил доносы на других людей, но себя самого весьма, кажется, уважал. Был, короче говоря, человеком себе на уме.
— Вот тут Артур нам интересную весть принес. Он живет почти напротив дома Аллар Арслановой и утверждает, что за последнюю неделю Рагим по ночам несколько раз наведывался к ней.
— Через одну ночь. Не каждую,?— проговорил хлыщ высоким голосом.?— Хотя дважды бывало, что и подряд.
— Да, чаще через одну, но бывает, что и каждую ночь,?— согласился Магомедов,?— Арсланов навещает жену. Появляется с наступлением темноты и уходит перед рассветом. А один раз, когда впервые в село заглянул, в дом к родителям заходил на десяток минут. Навестил их и снова двинул к жене под теплый бок.
— Один приходил? — спросил я.?— Без сопровождения?
— Только в первый раз, как я его увидел, с ним трое с автоматами были. Но они в дом не заходили. Один на улице дожидался, двое во дворе спрятались,?— ответил Артур.?— Позже я других людей не видел. Может, они сразу через огород во двор заходили и там сидели. Не знаю, не буду утверждать.
— А в первый раз почему они показались на улице? Не догадались через огород пройти?
— Они так и пришли. Только к родителям Рагим пошел не огородами, а по улице. Они тоже вышли. А один потом так на улице и остался, ждал. Сначала все по сторонам смотрел, вертел головой. Только слева от него через два дома уже село кончается. Улица в гору упирается. Там только три старинные башни стоят, полуразваленные все. В них ни ворот, ни лестниц нет. Перекрытия между этажами давным-давно провалились. А потом этот часовой в кусты между тротуаром и дорогой залег и там ждал, когда его позовут. Как окликнули, он тут же во двор вошел и больше не показывался. Я тогда сразу понял, что они через огород Арслановых в горы ушли. Как раз за ним тропа начинается. Мы в детстве там бегали, играли. А сейчас люди только изредка ходят. За хворостом. Кусты густые, а с двух сторон скалы. Дети нынешние, как и мы когда-то, туда забредают.
Таким вот образом у меня появилась информация, на основе которой я планировал организовать засаду на Рагима Арсланова и проверить его везучесть.
Глава третья
Военные люди говорят, что везучий человек в засаду никогда не попадет. Ему и мины на тропе на страшны.
Был у меня солдат во взводе, срочник, награжденный от природы таким вот хроническим везением. Однажды в Ингушетии во время поиска базы бандитов он наступил на мину. Тогда дело закончилось оторванным каблуком и легким ушибом пятки. Правда, и с этой бедой боец дней десять хромал. Я его тогда даже на марш-бросок не брал.
Но и в хроническое невезение я тоже верил свято и имел перед собой наглядные примеры такового. Когда-то у меня во взводе служил солдат. Если он застегивал ремень, то с отбоем ему приходилось возиться полчаса, чтобы расстегнуть его. Если бил кулаком по боксерскому мешку, то получал перелом, если ладонью — вывих. Более того, с появлением этого солдата во взводе с другими бойцами тоже стали происходить какие-то непонятные и неприятные истории.
В итоге я понял, что хроническое невезение является заразной болезнью, которая легко передается окружающим. Тогда я добился перевода этого солдата в штаб батальона, но и после этого часто встречал его с гипсом на руке или ноге, а то и вовсе с костылем. Этот парень нисколько не был виноват в тех бедах, которые постоянно одолевали его. Хроническая болезнь так просто человека не оставляет.
Про хроническое везение Рагима Арсланова говорили многие. Мне приходилось слышать это из разных источников, порой прямо противоположных, но сходящихся в одном. Рагим всегда, при любых обстоятельствах выходил сухим из воды.
Впрочем, я и себя отношу к таким вот стабильным везунчикам. Дело доходило до того, что я дважды в своей жизни опаздывал на поезд, и оба раза он сходил с рельсов. Неизвестно, что произошло бы со мной, окажись я в том или другом составе.
Вот мне и хотелось теперь проверить, на чьей стороне окажется удача. У кого везение мощнее.