Он был свободен и теперь мог сконцентрировать каждую унцию своей силы и каждый цент своего огромного богатства на полном и окончательном уничтожении Гектора Кросса. Когда они покинули воздушное пространство США, Джонни Конго вслух размышлял: "не только Гектор Кросс. Я собираюсь заполучить эту тощую сучку Джо Стэнли, с которой он трахался, а также его крошечную девочку. Я заставлю Кросса смотреть, как я медленно, с нежной любовью и заботой снимаю их. Только тогда я начну работать над ним.’ Наступила ночь, и шоссе 190 больше не было зоной военных действий. Но если уж на то пошло, то хаос только усилился после побега Джонни Конго. Ряды прожекторов освещали дорогу от заправочной станции до двух сгоревших самосвалов, окруженных выгруженными грузами щебня, которые отмечали место, где захлопнулась ловушка, поймавшая тюремный конвой. Хотя, по правде говоря, в дополнительном освещении почти не было необходимости: не с фарами и разноцветными огнями на крышах машин скорой помощи, пожарных машин, эвакуаторов и множества полицейских машин, все они были на месте происшествия. Каждый полицейский из округов полк, Уокер и Сан-Хасинто был вызван, чтобы организовать движение, которое скопилось по обе стороны завала. Водителей направляли на поспешно организованные диверсионные маршруты, но не раньше, чем каждому из них было приказано предъявить водительские права, предоставить контактные данные и описать все, что они видели или даже лучше записали во время короткого, кровавого, одностороннего боя. Все, кто был на заправочной станции "Шелл" или у Баббы, тоже были обработаны. В результате более двух десятков свидетелей попросили остаться, чтобы детективы более подробно допросили их, а также было собрано множество телефонов и планшетов, содержащих фотографии и видеозаписи. Почти все изображения, которые они содержали, уже были загружены на ту или иную платформу социальных сетей к тому времени, когда первая патрульная машина прибыла на место происшествия – в конце концов, это был двадцать первый век,-и лучшие кадры уже показывались на телевизионных станциях по всей стране. Весь медийный корпус, собравшийся в Хантсвилле на казнь, бежал к шоссе 190, чтобы сообщить о событиях, которые помешали ей, а другие новостные организации имели еще больше персонала и оборудования, спешащих на этот участок шоссе Восточного Техаса. Вдобавок ко всей этой шумихе число сотрудников правоохранительных органов, присутствовавших на месте происшествия, росло, как вирусы в чашке Петри. Губернатор запросил помощь у ФБР и вызвал техасскую Государственную гвардию, но четкой цепочки командования еще не было установлено, и поэтому между представителями различных местных, государственных и национальных организаций происходила обычная перепалка, все толкались, чтобы убедиться, что они принимают любую заслугу, которая идет на любой клочок успеха, избегая при этом надвигающегося дерьмового шторма критики и обвинений, который обрушится на любого, кого сочтут ответственным за сегодняшнюю катастрофу. Например, майор Роберт Малинга из техасских рейнджеров. - Боже мой, Конни, ты когда-нибудь в своей жизни видела что-нибудь подобное?- спросил он, пробираясь между обуглившимися остатками сбитого вертолета к обломкам "Беарката". В нескольких ярдах от них молодой полицейский, совсем еще ребенок, стоял на коленях у обочины дороги, и его тошнило в траву. Прямо за ним в ветвях сосны, словно детский футбольный мяч в пригородном саду, торчала расчлененная голова в наушниках пилота вертолета. ‘Я была на экскурсии в долине Печ, Афганистан’ - сказала женщина, идущая рядом с Малингой. - Там все стало по-настоящему кинетическим. Видел автобусы, пораженные самодельными взрывными устройствами, рынки после того, как Т-люди взорвали себя. Это прямо там, наверху, с лучшими из них.’ Консуэла лейтенант Эрнандес стал вторым-в-команде Малинга по. Каждый раз, когда она возвращалась домой, все остальные женщины в семье – ее сестры, мать, бабушка, тети, двоюродные сестры, все они – говорили ей, какой красивой она была бы, если бы только сделала усилие. Но делать усилие, просто чтобы найти какого-нибудь неряху и провести с ним остаток своей жизни, как это делали все остальные женщины, было не в стиле Конни. Она прослужила шесть лет в качестве специального агента по уголовным расследованиям в корпусе Военной Полиции США, прежде чем поступить в Рейнджеры. Не прошло и недели после прибытия в компанию, как она уже убедила Малингу, что та хороший полицейский. Единственное, чего он не мог понять, так это почему она была рейнджером. - Депутаты парламента всегда были прекрасным местом для того, чтобы женщина могла вырваться вперед. Но мне неприятно это говорить, у рейнджеров не было самой большой репутации, когда речь заходит о гендерном равенстве.’ ‘Я знаю, - сказал Эрнандес. ‘Именно поэтому я здесь. Просто хотел получить шанс разозлить вас всех.’ На какую-то долю секунды Малинга испугалась, что его посадили с профессиональным брейкером, тем самым, который был всего лишь одной бесцветной шуткой от иска о дискриминации по признаку пола. Затем он заметил лукавую улыбку, играющую в уголках рта Эрнандеса, понял, что она дергает его за цепочку, и расхохотался. С этого момента они прекрасно ладили друг с другом. ‘Теперь я действительно чувствую себя снова в Пече’ - сказал Эрнандес, глядя на Беарката. Задняя часть бронетранспортера была полностью уничтожена. Задняя ось рухнула так, что вся машина повалилась на землю. Двое следователей с места преступления уже пробирались к машине. В свете их факелов Малинга разглядела почерневшие трупы бойцов спецназа, которые сидели на заднем сиденье машины, когда на нее напали. Все они были одеты в шлемы и бронежилеты, но их тела были разорваны на части явной жестокостью нападения. ‘Что же, черт возьми, на них нашло?- Спросила малинга у одного из криминалистов. - Все, - ответил следователь. - Во-первых, там был какой-то снаряд, достаточно мощный, чтобы пробить броню сзади машины, как будто она была не толще консервной банки. А потом кто-то просто выстрелил из ружья с невероятного расстояния-не более чем с двадцати футов. Мы насчитали на дороге почти шестьдесят патронов двенадцатого калибра, и они, должно быть, стреляли невероятно быстро. Никто из находившихся внутри не успел выстрелить ни одного патрона.’ ‘Они были не в том состоянии, чтобы стрелять, - сказал Эрнандес. ‘Даже если бы взрыв не убил их, они были бы полностью оглушены и дезориентированы. Поговорим о вспышке взрыва.’ ‘Есть ли где-нибудь следы преступников? Отпечатки пальцев, ДНК, что-нибудь еще?- Спросила Малинга. Следователь отрицательно покачал головой. ‘Насколько мы знаем, нет. Есть предел тому, что мы можем сделать здесь, поэтому мы заберем машины для осмотра. Но я уверен, что нам повезет, если мы вообще что-нибудь найдем. Они подожгли грузовики, на которых ехали. Кем бы они ни были, они точно знали, что делают.’ ‘Так оно и было, - согласилась Малинга. Отойдя от Беарката, он обратился к Эрнандесу: ‘Вы знаете самый распространенный знаменатель среди осужденных преступников? Тупость. Конечно, они социопаты, склонны к злоупотреблению психоактивными веществами, имеют исключительно высокий уровень клинической депрессии и все такое прочее. Но самое главное-они тупые. Но только не эти парни. Они были по-настоящему умны, во всяком случае, тот парень, который за них отвечал. И у них были деньги. У них были грузовики, машины для побега, автоматическое оружие, ракеты класса "земля-воздух", черт возьми.’ ‘Это серьезная монета, - согласился Эрнандес. ‘Итак, возникает вопрос: был ли Джонни Конго достаточно богат и умен, чтобы собрать все это из тюрьмы, или же это сделал кто-то другой?’ - Умный и богатый, да?- Эрнандес задумался. ‘Я не знаю, арестовать ли этого образцового человека или выйти за него замуж.’ Джо Стэнли спала рядом с Гектором кроссом в главной спальне его лондонского дома, очаровательного старинного особняка Мьюз, безукоризненно оформленного в сдержанном мужском стиле, всего в двух шагах от Гайд-Парк-Корнер, когда ее разбудило жужжание телефона у прикроватной тумбочки. Она потерла глаза и с трудом разглядела на экране имя Ронни Бантера. - Привет, Ронни’ - пробормотала она, стараясь не разбудить Кросса. Он пошевелился, и на мгновение она забеспокоилась, но потом он хмыкнул и перевернулся на другой бок, забрав с собой половину одеяла, и снова заснул. - Привет, слушай, извини, что звоню тебе сейчас’ - сказал Бантер. ‘Наверное, в Англии сейчас довольно рано.’ ‘Без четверти пять утра.’ ‘О, может быть, мне стоит перезвонить позже ... ‘Нет, все в порядке, я уже проснулась. Подожди, я просто пойду туда, где смогу поговорить. Джо встала с кровати и на цыпочках прошла в ванную. Она закрыла за собой дверь, включила свет, застонала, глядя на свое бледное, не накрашенное ранним утром лицо в зеркале ванной комнаты, и сказала:’ ‘Ну, знаешь, как-то обходится.’ Очевидно, что это не так. - а как поживает Бетти?- Спросила Джо. ‘Не очень хорошо, - печально сказал Бантер. - Ее состояние значительно ухудшилось. Именно поэтому я и позвонил тебе.’ Джо нахмурилась, обеспокоенная не столько усталостью, которую она слышала в голосе своего старого босса, сколько новостями, которые он ей принес:’ ‘Ну, я думаю, мне придется сделать шаг назад, подальше от фирмы, чтобы проводить больше времени с Бетти, сколько бы времени у нее ни осталось ... ‘О, Ронни, это так чудесно, - сказала Джо, - поставить Бетти на первое место. Боже, я думаю, что ты заставляешь меня проливать слезы!’ Она потянулась за полотенцем для лица и промокнула им глаза, когда Бантер сказал: "Я думаю, это означает, что Брэд возьмет все на себя.’ Джо совсем забыла о своих слезах, поглощенная мыслью о столь радикальной и неожиданной смене караула. - Ладно-ай-ай ...