- Поверь мне, когда она услышит, что он сделал с тобой, она будет только рада помочь. Мы вызовем вам врача, и тебе понадобится сканирование мозга, чтобы убедиться, что у тебя нет ничего более серьезного, чем сотрясение мозга.” “Как я могу заплатить? Он наверняка заблокировал мою карточку Amex.” “Я же сказала, не волнуйся. Я могу заплатить за все, и если ты хочешь, когда все это закончится, ты можешь сделать мне небольшой подарок—ничего особенного - взамен.” “Я бы с удовольствием, - сказала Евгения, чуть не плача от облегчения, что ей удалось связаться с кем-то, кто был добр к ней. А потом она вспомнила о темноте, которая все еще была снаружи. “Но . . . но что мы будем делать с папой?” - Ничего, - сказала Настя. - Полностью игнорируй его. Не признавайте его существования. Пусть этот ублюдок попотеет. Но если настанет день, когда он снова начнет угрожать тебе, дай мне знать. Я позабочусь о том, чтобы, что бы мы ни делали с папой, он никогда, никогда этого не забудет.” Каким-то образом она знала, что ее старшая сестра действительно имела в виду каждое сказанное слово. Когда Настя прервала связь и ее телефон отключился, Евгения некоторое время смотрела на него, а потом прошептала: “Я люблю тебя, Настя, как никого до тебя не любила.” *** Шелби Вайс не нравилось, когда его выставлял на посмешище такой переросший бандит, как Джонни Конго. Конечно, он понимал, что даже в эти дни безудержного избытка среди очень богатых людей два миллиона долларов были смехотворной ценой, которую можно было отложить на похороны. Поэтому он готов был поставить свои два миллиона баксов на пять центов, что Д'Шонн Браун на самом деле не так уж безупречен, как он всегда утверждал. Можно было также с уверенностью сказать, что Конго никогда не производил на него впечатления человека, который покорно вошел бы прямо в дом смерти без боя. Но Вайсу ни на секунду не приходило в голову, что Конго и Браун превратят американскую трассу 190, чертово мемориальное шоссе Рональда Рейгана, в Восточно-Техасский ответ на Сектор Газа. И ему действительно не нравилось, что Бобби Малинга пришел к нему в офис на следующий день и обращался с ним как с каким-то подозрительным бандитом. С другой стороны, из всего этого опыта ясно и ясно прозвучало одно сообщение: У Джонни Конго есть деньги, много-много денег. И хотя, как теперь понял Вайс, он немало заработал на различных сомнительных предприятиях в самом сердце Африки, изначальным источником его богатства был доход, которым пользовался его партнер Карл Бэннок, будучи бенефициаром семейного Траста Генри Бэннока. Вайс позволил мысли об этом доверии просочиться в его сознание на некоторое время, и его подсознание работало над этим, как он делал, когда планировал стратегию зала суда, позволяя последовательности мыслей выстраиваться в линию, как вагоны за Локомотивом, пока он не увидел длинный поезд, идущий на полной скорости к месту назначения. Траст Бэннока, рассуждал Вайс, был золотой жилой не только для его бенефициаров, но и для его юридических администраторов, которые могли взимать заоблачные гонорары, которые были лишь незначительной каплей в потоке щедрот "Бэннок Ойл". Сам Вайс никогда не переступал черту и фактически не крал у клиента, но ему пришло в голову, что более мелкий человек мог бы каждый год снимать с него шестизначные или даже семизначные суммы, и никому не нужно было бы это выяснять. В настоящее время трестом управляла фирма Бантера и Теобальда. Старый Ронни Бантер был не только близким другом Генри Бэннока, но и таким же прекрасным и порядочным человеком, каким он когда-либо был в Техасском баре, южным джентльменом старой школы, к которому все, кто его знал, не испытывали ничего, кроме привязанности и восхищения. Его жена Бетти в свое время была идеальной техасской Розой, и еще долго после того, как она перестала заниматься юриспруденцией, она была выдающейся фигурой в юридическом сообществе, организовывая благотворительные акции, поддерживая тех представителей этой профессии, которые попали в трудные времена или просто стали слишком старыми или немощными, чтобы заботиться о себе. Все три бывшие жены Вайса просто обожали ее. Но дело было в том, что бедняжка Бетти страдала слабоумием, а ее любящий муж, будучи именно таким человеком, как он, отказался от постоянной работы, чтобы посвятить себя более полной заботе о женщине, которую он любил и которая так многим пожертвовала ради него. В результате эффективный контроль над Бантером и Теобальдом перешел к сыну Ронни и Бетти Брэдли, который в глазах Шелби Вайс был настоящим чудаком природы. Вот парень, у которого было все это. Его родители были не только богаты и влиятельны, но и любящи, внимательны и преданны своим детям. Сам Брэд был красив, здоров и силен. И все же, несмотря на все эти преимущества—благословения, за которые молодой Шелби Вайс, пройдя нелегкий путь, был бы убит,—Брэд Бантер каким-то образом сумел стать океанским, оружейным, 24-каратным говнюком. Этот человек был лжив, коварен, жаден, честолюбив и полон незаслуженного чувства собственного достоинства. Кроме того, он был отъявленным транжирой, страстно привязанным к быстрым женщинам, медленным лошадям, проигрышным командам и белому колумбийскому наркотику. Его родители, будучи слишком порядочными людьми, чтобы даже вообразить, что их сын может быть таким человеком, каким он был, каким-то образом никогда не видели сквозь его блестящую оболочку поверхностного очарования, и Брэд всегда был достаточно умен, чтобы играть с ними хорошо, или, во всяком случае, настолько хорошо, насколько это было возможно. Поэтому, когда сверстники Ронни Бантера попытались сказать ему правду, он отмахнулся от них. Но все в этом бизнесе знали, что Брэд Бантер был второсортным расточителем кислорода, и, конечно же, не пройдет много времени, рассуждал Вайс, прежде чем кто-то воспользуется этим фактом. Этот кто-то, решил он, вполне может быть им самим. Он позвонил частному детективу, которого часто использовал, чтобы проверить рассказы своих клиентов и найти компрометирующую информацию, чтобы использовать ее против своих оппонентов. - “Я хочу, чтобы вы сделали репортаж о Брэдли Бантере, - сказал Вайс. “Он исполняет обязанности старшего партнера юридической фирмы своего отца "Бантер и Теобальд". Мне нужно знать, с кем он трахается, что он нюхает, сколько он должен, и кому, и какие проценты. И еще один совет: возьми большую лопату. Поверь мне, ты выкопаешь целую тонну грязи.” Неделю спустя, получив полный и очень информативный отчет и имея сильное чувство, что он будет толкать открытую дверь, Шелби Вайс поднял трубку, был вызван в офис Брэдли Бантера и сказал: “Брэд, это было слишком долго. Я просто хотел сказать, что мне очень жаль слышать, что твоя дорогая мама нездорова. Пожалуйста, передайте ей мои самые добрые пожелания. Послушайте, я не знаю, подходящее ли это время или нет, но у меня есть деловое предложение, и я думаю, что вам будет интересно его услышать. Позвольте мне угостить вас выпивкой и рассказать, что у меня на уме . . .” Брэд Бантер не мог поверить своей удаче, когда Шелби Вайс предложил ему миллионов пять наличными, партнерство в новой, расширенной фирме с его именем в названии и значительно увеличенным годовым вознаграждением в обмен на слияние Бантера и Теобальда в Вайс, Мендоса и Бернетт. Остальные младшие партнеры "Бантера" и "Теобальда" разразились аплодисментами, когда Брэдли представил им столь же заманчивые предложения относительно их текущих доходов. “Выпьем за еврея!- Брэд поднял тост, выпив двойную порцию виски "Джек Дэниелс" в баре, куда он и его коллеги удалились, чтобы отпраздновать свою неминуемую удачу. “Это Геба!- они все пели, даже те, кто на самом деле был евреем. Тосты продолжались: "Выпьем за мексиканца! Выпьем за ВАСПов!” Однако в доме семьи Бантер новость о предполагаемом слиянии была воспринята совсем по-другому. “Мне очень жаль, Ронни, - сказала Джо Стенли, передавая подробности встречи партнеров своему боссу. - Сделка будет принята. Они были единодушны.” “Я не могу в это поверить, - сказал Бантер. Он вдруг постарел, осунулся и стал еще более хрупким, как будто получил физический удар. “Это просто невозможно. А ты уверен, что это Брэд предложил такое? Мой собственный сын, бросивший нашу семейную фирму . . . Это просто невозможно.” “Я не знаю, что сказать, Ронни, - сказала Джо, придвигаясь ближе к нему, желая хоть как-то утешить его, но не имея ни малейшей надежды. - Насколько я понял, все произошло очень быстро. Шелби Вайс пришел к Брэду со сделкой, он ухватился за нее и, ну, я думаю, он была слишком богат, чтобы кто-то мог ему отказать.” “Я могу наложить на это вето, - сказал Бантер, вновь обретая прилив энергии. “В последнее время я редко бываю в офисе, но я все еще старший партнер, я могу это сделать.” “А какой в этом смысл?- Спросила Джо. - Брэд возненавидит тебя. Остальные просто уйдут. Бантер и Теобальд остались бы у тебя, но там ничего не было бы. Если ты хочешь сохранить свое наследие, Ронни, самое лучшее, что ты можешь сделать, - это потребовать партнерства в новой фирме. Они не скажут тебе "нет". И вытряси из Шелби Вайса все до последнего цента. Если он собирается захватить вашу фирму, заставьте его заплатить. И подумай о Бетти . . . так она никогда ни в чем не будет нуждаться, и ты тоже.” “Пожалуй, да, - с сожалением сказал Бантер. “Но видеть, как все это происходит: работа трех поколений, потерянная в одно мгновение. Это трудно принять, Джо . . .” Она молча похлопала его по руке, зная по выражению лица Ронни, что он о чем-то думает, и надеясь, что скоро поделится этим с ней. “Вы говорите, что за всем этим стоит Вайс?” “Совершенно верно. Брэдли очень настаивал на том факте, что у него есть личная гарантия Вайса на все условия, которые он предлагает.” “Знаешь, он мне никогда не нравился. Я имею в виду Шелби Вайса. О, я знаю о его невезучей истории, о том, как он пробился наверх из ничего, и я восхищаюсь им за это. Он тоже знает свой закон, в этом нет никаких сомнений, и он может устроить адское шоу в суде. Если бы он родился на сто лет раньше, то продавал бы змеиное масло на окружных ярмарках и неплохо на этом зарабатывал.” Джо рассмеялась: - Сворачивайся! Сворачивайся! Всего по доллару за бутылку!” “Вот именно, моя дорогая, по доллару за бутылку. Так чем же он торгует сейчас, а? Что же так взволновало его, что он готов швырнуть миллионы долларов своей фирмы в такую душную старую юридическую фирму, как Бантер и Теобальд? Что у нас есть такого, чего он хочет?” “Почему у меня такое чувство, что ты уже знаешь ответ, Ронни?” Бантер рассмеялся. - Ах, Джо, ты слишком хорошо меня знаешь! Позвольте мне пояснить . . . Мне нет нужды говорить вам, что Вайс был адвокатом, представлявшим интересы Джонни Конго в период между его прибытием сюда, в Техас, и ужасной катастрофой его побега. Сейчас Бетти очень легко устает и нуждается в отдыхе, а это значит, что у меня много свободного времени. Так что я кое-что заполнил, немного покопавшись в событиях того ужасного дня. У меня все еще есть несколько старых друзей, таких же чудаков, как и я . . .” “Эти чудаки управляют государством, Ронни, и ты это прекрасно знаешь.” “Не так часто, как раньше, но это неважно. Я имею в виду, что Конго, профессиональный и личный партнер Карла Бэннока - где бы он ни был - дал Вайсу большую сумму денег, миллионы долларов, значительная часть которых оказалась на банковском счете Вайса, Мендосы и Бернетта. Всего через пару недель мистер Вайс стучится в нашу дверь, используя те же самые деньги, я полагаю, чтобы представить предложение, которое не имеет никакого финансового смысла, если только ... . . Бантер оставил фразу незаконченной и бросил на Джо взгляд, приглашающий ее закончить.