- Бэннок! - Прошипел Гектор, отстраняясь от ненавистного образа. - Карл Бэннок! Нет, это не можешь быть ты! Ты же мертв. Я убил тебя и скормил твой грязный труп крокодилам. Оставь меня и возвращайся в глубины ада, где тебе самое место.- Он бормотал какую-то истерическую чушь, но ничего не мог с собой поделать. Затем он почувствовал, как из темноты комнаты протянулись бестелесные руки, схватили его за плечи и начали трясти. - Гектор, дорогой! Просыпайся! Пожалуйста, проснись.’ Он пытался сопротивляться нежному женскому голосу и притягательным рукам, но они были настойчивы. Затем с нарастающим облегчением он начал выпутываться из пут кошмара, который опутал его. Наконец он окончательно проснулся. ‘Это ты, Джо? Скажи мне, что это ты. В отчаянии Гектор нащупал ее в темноте спальни. - Да, моя дорогая. Это все я. А теперь помолчи. Теперь все в порядке. Я здесь.’ - Свет, - выпалил он. - Включи свет!’ Она вывернулась из его рук и потянулась к выключателю над изголовьем кровати. Комната была залита светом, и он узнал ее и вспомнил, где они были и почему. Они были гостями в средневековом замке в Шотландии на берегу реки Тей в холодную осеннюю ночь. Гектор взял со столика на своей стороне кровати наручные часы и взглянул на циферблат. Его руки все еще дрожали. - Боже мой, уже почти три часа ночи!- Он потянулся к Джо Стенли и прижал ее к своей обнаженной груди. Через некоторое время его дыхание успокоилось. С рефлексами тренированного воина он стряхнул с себя изнурительные последствия ночного кошмара и прошептал ей: "я приношу свои извинения за аларумы и экскурсии, любовь моя. Однако ущерб уже нанесен. Мы оба бодрствуем, так что вполне можем воспользоваться моментом.’ - Ты неисправим и неутомим, Гектор Кросс’ - чопорно сказала она ему, но даже не попыталась сопротивляться его рукам; напротив, она прильнула к нему и нашла его губы своими. ‘Ты же знаешь, что я не понимаю больших слов, - сказал он ей, и они снова замолчали. Но через мгновение она что-то пробормотала ему в рот, не отрываясь от него. - Ты меня напугала, дорогая.’ Он поцеловал ее крепче, словно желая заставить замолчать, и она подчинилась, почувствовав, как его мужское достоинство напрягается и набухает у нее на животе. Она все еще чувствовала сладость от их предыдущих любовных ласк и почти сразу же захотела его так же сильно, как и он ее. Она перекатилась на спину, обхватив его руками за шею, и когда она потянула его на себя, то позволила своим бедрам раздвинуться и потянулась к нему бедрами, задыхаясь, когда почувствовала, как он глубоко вошел в нее. Это было слишком сильно, чтобы длиться долго. Они быстро и неудержимо взобрались вместе на головокружительную вершину своего возбуждения; затем, все еще Соединенные, они нырнули через нее в бездну. Они медленно возвращались из далеких мест, куда их несла страсть, и ни один из них не мог говорить, пока их дыхание не успокоилось. Наконец ей показалось, что он заснул в ее объятиях, пока он не заговорил тихо, почти шепотом:’ Она была готова к этой лжи. - Ничего связного. Только какая-то дикая тарабарщина, не имеющая никакого смысла.- Она почувствовала, как он расслабился рядом с ней, и продолжила свою шараду: - и вообще, что тебе снилось?’ ‘Это было ужасно’ - торжественно ответил он, и его смех был почти скрыт под серьезным тоном. - Мне приснилось, что я вытащил крючок изо рта пятидесятифунтового лосося.’ Это было невысказанное понимание между ними. Они пришли к этому как к единственному способу сохранить хрупкий свет своей любви друг к другу. Джо Стенли была с Гектором во время охоты за двумя мужчинами, которые убили его жену. Когда им наконец удалось захватить их в арабском замке, который они построили для себя в глубине джунглей Центральной Африки, Джо ожидала, что Гектор передаст обоих убийц властям Соединенных Штатов для суда и наказания. Джо была юристом и безоговорочно верила в верховенство закона. С другой стороны, Гектор сам устанавливал свои правила. Он жил в мире насилия, где за зло мстили с библейской жестокостью: око за око и жизнь за жизнь. Гектор казнил первого из двух убийц своей жены, не прибегая к помощи закона. Это был человек по имени Карл Бэннок. Гектор скормил его своим домашним крокодилам на территории арабского замка, где Гектор его и задержал. Огромные рептилии разорвали живое тело Бэннока в клочья и сожрали его. К счастью, Джо не присутствовала при поимке и казни Карла Бэннока. Так что впоследствии ей удавалось притворяться, что она ничего не знает о содеянном. Однако она была с Гектором, когда он поймал второго убийцу. Это был бандит, который использовал псевдоним Джонни Конго. Он уже был приговорен Техасским судом к смертной казни, но ему удалось бежать. Джо яростно вмешался, чтобы помешать Гектору кроссу во второй раз взять закон в свои руки. В конце концов она пригрозила прекратить их собственные отношения, если Гектор откажется передать Конго правоохранительным органам штата Техас. Гектор неохотно подчинился ее требованиям. Это заняло несколько месяцев, но в конце концов техасский суд подтвердил первоначальный смертный приговор Джонни Конго и также признал его виновным в дальнейших многочисленных убийствах, совершенных после его побега из-под стражи. Они назначили дату его казни на 15 ноября, до которой оставалось всего две недели. Господи Иисусе, Джонни, что случилось с твоим лицом?’ Шелби Вайс, старший партнер Хьюстонской юридической фирмы "Вайс, Мендоса и Бернетт" – или "Еврей, Уэтбек и Оса", как любили называть их менее успешные конкуренты, - сидела в маленькой кабинке в здании 12 отделения Аллена Б. Полунского в Западном Ливингстоне, штат Техас, иначе известном как камера смертников. Стены по обе стороны от него были выкрашены в выцветший лимонно-зеленый цвет, и он говорил в старомодную черную телефонную трубку, которую держал в левой руке. Перед ним лежал желтый блокнот для юридических записей и ряд заточенных карандашей. По другую сторону стекла перед Вайсом, в кабинке точно таких же размеров, но выкрашенной в белый цвет, стоял Джонни Конго, его клиент. Конго только что был репатриирован в Соединенные Штаты, будучи вновь арестован в штате Абу-Зара в Персидском заливе через несколько лет после того, как вырвался из блока стен, как называлась тюрьма штата Техас, Хантсвилл. Большую часть этого времени он провел в бегах в Африке, создавая собственное королевство в крошечном государстве Казунду на берегу озера Танганьика вместе со своей бывшей тюремной сучкой, ставшей деловым партнером и спутницей жизни, Карлом Бэнноком. Такова была связь Вайса. Его фирма представляла интересы Бэннока в сделках с семейным Трастом, созданным его покойным приемным отцом Генри Бэнноком. Эта работа была абсолютно законной и чрезвычайно прибыльной, как для Карла Бэннока, так и для Шелби Вайс. Вайс, Мендоса и Бернетт также представляли Бэннока в его роли экспортера колтана, руды, из которой был очищен Тантал, металл более ценный, чем золото, который является важным элементом в огромном массиве электротехнических изделий. Поскольку эта руда была добыта в Восточном Конго и поэтому могла считаться конфликтным минералом, ничем не отличающимся от кровавых алмазов, этот аспект деятельности Карла Бэннока был более спорным с моральной точки зрения. Но даже в этом случае он по-прежнему имел право на лучшее представительство, которое можно было купить за деньги. Если у Шелби Вайс были основания подозревать, что Бэннок живет с беглым преступником, с которым он занимался различными неприятными и даже незаконными видами деятельности, от употребления наркотиков до сексуальной торговли, то у него не было никаких фактических доказательств каких-либо нарушений. Кроме того, у Казунду не было договора об экстрадиции с США, так что этот вопрос был спорным. Но потом Джонни Конго объявился на Ближнем Востоке, захваченный бывшим офицером британского спецназа по имени Гектор Кросс, который был женат на вдове Генри Бэннока, Хейзел. Так что, как полагал Вайс, Карл Бэннок был членом семьи, за исключением того, что в этой семье не было большой братской любви. Хейзел была убита. Кросс обвинил во всем Карла Бэннока и решил отомстить ему. А теперь Бэннок исчез с лица земли. Однако Гектор Кросс захватил Джонни Конго и передал его американским маршалам в Абу-Заре, где действительно был заключен договор об экстрадиции с Соединенными Штатами. И вот он снова в камере смертников, а Конго-не самое приятное зрелище. Очевидно, его сильно избили. Джонни Конго был втиснут в свою каморку, как пушечное ядро в спичечный коробок. Он был огромным мужчиной, шести футов шести дюймов ростом, и сложен под стать ему. Он был одет в униформу заключенного-белую хлопчатобумажную рубашку поло с короткими рукавами, заправленную в эластичные пижамные штаны, тоже белые. На спине у него красовались две большие черные заглавные буквы – "доктор", означавшие, что он приговорен к смертной казни. Мундир был рассчитан на свободный покрой, но на Джонни Конго он был туго натянут, как сосисочная шкурка, а пуговицы натянулись, чтобы сдержать узловатые мышцы груди, плеч и предплечий, что придавало ему вид Минотавра: получеловека, полулюдя-монстра из греческой мифологии. Годы упадка и потакания своим слабостям заставили Конго растолстеть, но он носил свое нутро как оружие, просто еще один способ вламываться и задирать свой жизненный путь. Его запястья и лодыжки были закованы в кандалы. Но внимание адвоката привлекли такие черты его внешности, как белая шина, грубо наложенная на расплющенный и искалеченный нос; раздутая плоть и распухшая кожа вокруг разбитого рта; и то, как его густая, темная Западноафриканская кожа приобрела красно-пурпурный оттенок перезрелых слив. ‘Наверное, я налетел на дверь или попал в какую-нибудь аварию, - пробормотал Конго в трубку. - Это маршалы сделали с тобой такое?- спросил Вайс, стараясь казаться озабоченным, но с трудом скрывая волнение в голосе. ‘Если так, то я могу использовать его в суде. Я имею в виду, что прочитал отчет, и там ясно сказано, что вы уже были в наручниках, когда вас взяли под стражу в Абу-заре. Дело в том, что если вы не представляли для них никакой угрозы и не могли защитить себя, то у них не было никаких оснований применять против вас физическую силу. Это немного, но уже кое-что. И нам нужна вся помощь, которую мы можем получить. Казнь назначена на пятнадцатое ноября. До этого осталось меньше трех недель.’ Конго покачал своей массивной бритой головой. ‘Ни один маршал не делал этого со мной. Это был тот самый белый сукин сын Гектор Кросс. Я ему что-то сказал. Наверное, он был против этого.’ ‘И что же ты сказал?’ Плечи Конго задрожали, когда он издал низкий рокочущий смех, такой же угрожающий, как звук далекого грома. ‘Я сказал ему, что это я отдал приказ убить, и цитирую: “твою гребаную жену-шлюху”.’ - О боже ... - Вайс провел тыльной стороной правой руки по лбу и снова поднес трубку ко рту. ‘А кто-нибудь еще тебя слышал?’ ‘О да, все остальные меня слышали. Я выкрикнул Это очень громко.’