Кулаки разжались. Я шумно выдохнул, прогоняя ярость. Второй раз. И третий. Бросив презрительный взгляд на Вербренова, я сказал ему напоследок: — Ещё раз рявкнешь в мою сторону, и я убью не только тебя, но и весь твой крысиный род. Парень лишь открыл рот, но не смог ничего ответить. Потому что весь мой вид, а особенно — взгляд, говорили о том, что я намерен сдержать своё слово. Лев Борисович решил проводить меня до лазарета, а я даже пытаться отнекиваться не стал. Подъёмный артефакт на первом этаже целительского корпуса доставил нас наверх. Мы зашли в приёмную, и я услышал смех Юли. Должно быть, она проходила здесь практику. Но стоило мне завернуть за угол, как снова захотелось убивать. Рядом с Юлей стоял Кижучев и с гордым видом ей что-то рассказывал, а девушка прикрывала рот ладонью и хихикала. — Что здесь происходит? — громко спросил я у обоих. Юля побледнела при виде меня. — Сергей, что случилось? Проходи в кабинет, нужно срочно перебинтовать и нанести исцеляющую мазь. Девушка схватилась за бинты на тележке, а Михаил Кижучев остался стоять, почёсывая затылок. — Кижучев, ты что здесь забыл? — грубо спросил я. У меня сейчас было настроение, что любая искра могла заново разжечь пожар первобытной ярости. — Сергей, а какое тебе дело? — спокойно отозвался он. Я приблизился и, смотря прямо ему в глаза, ответил: — Ты стоишь и заигрываешь с моей невестой. Как я, по-твоему, должен на это реагировать? — Я не заигрывал. Всего лишь анекдот рассказал. — С каких пор я похож на слепого? — Сергей, мне кажется, тебе надо успокоиться, — поднял он руки в мирном жесте. — Мне? Успокоиться? Ты заговариваешься, Кижучев. Я вызываю тебя на дуэль! На самом деле мне безумно хотелось ударить его сейчас. Чтоб знал, как к чужим невестам подкатывать. Но нарушать правила академии дважды за день было бы непростительной ошибкой. — Да без проблем. Как согласуешь с директором, выйду на ринг, — ухмыльнулся тот. Словно знал, что Аркадий Викторович никогда не одобрит подобную дуэль. Я лишь усмехнулся. Достал из кармана мобилет и вытер с устройства свою же кровь. И написал директору короткое сообщение: «Уведомляю вас, что сегодня состоится дуэль между мной и Кижучевым Михаилом. Либо мы решим наши разногласия по вашим правилам и с вашего согласия, либо я придумаю, как обойти ваш запрет. Но тогда не могу дать гарантии, что Кижучев вернётся с каникул живым». Убрал мобилет в чистый карман. Ответ пропиликал через минуту, но я и так знал, что там написано. А в подтверждение зазвонил артефакт связи у Льва Борисовича. Но преподаватель предпочёл отойти для разговора. — Юль, наноси свою мазь, и мы с Михаилом пойдём на арену, — попросил я у девушки. — А как же разрешение? — залепетал парень. — Оно у меня есть. Или ты испугался? — оскалился я. — Нет. — Тогда можешь ждать меня на арене. Я переоденусь и приду. У нас будет целых два часа до следующих занятий, чтобы разобраться друг с другом. Юля открыла процедурный кабинет и жестом пригласила заходить. И я прошёл, провожая парня презрительным взглядом. Я снял изорванную и окровавленную форму, а тем временем Юля позвонила Маше и велела принести для меня новую одежду как можно скорее. — Не думала, что ты заступишься на меня, — сказала девушка, мягкими движениями стирая с меня запёкшуюся кровь. Юля наливала на бинты раствор, что пах спиртом и ромашкой, а затем протирала мою кожу. Я почувствовал прохладу. Её забота была настолько приятной, что я забыл о боли. И злость отступила. — Не мог иначе, — ответил я девушке. — Пусть не думает, что имеет право заигрывать с моей невестой. Но почему ты сразу не сказала, что занята? — Я бы сказала, но он лишь рассказывал смешную историю. Это не было похоже на подкат. — А со стороны было очень похоже, — ответил я и снова начал закипать. — Я всегда останусь верной только тебе, — нежно сказала она и приложила руку к ране. С её губ сорвалось заклинание заживления. Но смотря в её глубокие голубые глаза, я не обратил внимания на острое покалывание в ране. И через минуту от страшных порезов остались лишь царапины. Затем Юля нежными пальчиками наложила мазь, от которой разило травами. Хотя, может, я преувеличиваю из-за своего усиленного обоняния. Юля закрыла рану повязкой, а там уже и Маша принесла одежду. Служанка постучалась в процедурную и ввалилась к нам, запыхавшись. — Принесла, — просипела она и протянула мою спортивную сумку. — Бежала как могла. Фух! — Спасибо, Маш, — улыбнулся я ей. — Можешь быть свободна. Девушка кивнула и вышла из кабинета, тяжело дыша. — Ей бы в марафонах участвовать, — улыбчиво прокомментировал я. — Это да, — поддержала Юля. — Подождёшь, пока я переоденусь? — Зачем? Форма медсестры тебе очень идёт, — я приобнял её за талию. — Да, но если появлюсь в таком виде на трибунах, то меня заставят ещё и там дежурить, — ответила она и впилась в меня губами. Из кабинета мы вышли только через полчаса. Уже переодетые, правда, причёска Юли слегка растрепалась. Но её искренняя улыбка красила девушку куда больше. А на трибунах возле арены собралось уже пол-академии. — Оказывается, у нас много прогульщиком, — усмехнулся я, проходя к арене. Юлю оставил сидеть в первом ряду, куда уже подошли все наши. — Сергей! — внезапно со спины меня окликнул знакомый голос. Я обернулся и увидел Сухоносова. Он снова выглядел здоровым, как бык. А за руку держал Настасью, которая уплетала леденец, не обращая больше ни на что влияние. Мы поздоровались и пожали друг другу руку. — Можно с вашими рядом сесть? — дружелюбно спросил парень. — Конечно. Как Настасья? — Хорошо. Восполняет баланс недоеденных сладостей. Я твой вечный должник. Если что-то понадобится, только скажи. — Об этом мы потом поговорим, а пока мне надо навалять одному самонадеянному придурку. А я собирался это сделать так, чтобы он потом обходил мой клан и моих друзей стороной. — Хочешь, я выступлю вместо тебя? — предложил парень. — Нет, это мой конфликт, а не твой, — отрезал я, но Сухоносов не сдавался. — Теперь твои проблемы — мои проблемы. Ты вернул мне сестру, а это дорогого стоит. Да я жизнь за тебя отдам, если прикажешь. — Не надо. Садитесь и смотрите за представлением, — улыбнулся я девочке, которая наконец-то обратила на меня внимание. Я поднялся на арену. Раскинул руки, здороваясь со зрителями, словно бы находился на бойцовском ринге. К банальному желанию набить морду добавился азарт. И толпа студентов ликовала при виде меня на арене. Один Кижучев злобно посматривал из соседнего угла, ведь таких оваций он не удостоился. Да и директор с его ложи косо смотрел на меня, всем своим видом осуждая за происходящее. — Ты слишком самонадеянный, — бросил мне противник. — Нет, я здраво оцениваю свои возможности.