— Кто знает, что ему еще взбрело в голову… Есть уже результаты вскрытия? — У нас пока нет результатов токсикологии, но я присутствовал на обоих исследованиях, — ответил Джимонди. — Нет никаких сомнений в том, что причиной смерти обоих стала та самая пуля. Похоже, что перед смертью у дамы был сексуальный контакт с глубоким проникновением, в том числе анальным. И везде остались следы спермы, готовой выполнить свою функцию. Впоследствии мы узнаем, был это муж или кто-то другой. — Думаю, у него на руках сохранились следы пороховых газов. — Вы совершенно правы: положительная проба с левой руки. К тому же мы выяснили, что он был левшой. — Отлично. Дом опечатан и поставлен под наблюдение? Тут снова заговорила Сабина: — Совершенно верно. Мы сопроводили туда родителей, и они забрали фотографии и одежду супругов для похорон. Я вас не предупредила, потому что не хотела лишний раз беспокоить. Но служебная записка составлена, и я вам ее перешлю, так что всё в порядке. Следуя вашим указаниям, тела мы отдадим родителям завтра. — Но вы, доктор, вовсе меня не беспокоите… И последнее: как насчет «былой страсти» супруги? Вы взяли объект под наблюдение? — Да, конечно. Он служил фельдфебелем в небольшом крепостном гарнизоне. За это время успел жениться и был переведен на другое место службы. Насколько нам известно, сейчас он откомандирован куда-то за границу. Постараемся выяснить подробнее, но мне кажется, в этом направлении искать бесполезно. — Какая продуктивность! Сказать по правде, я к такому не привык. Если появится подозреваемый, он еще до наступления вечера будет в наручниках! — Вы же знаете, что комиссариат Париоли всегда на шаг впереди всех… Все снова рассмеялись и поднялись, чтобы распрощаться. Прокурор проводил гостей к двери и, не дойдя до секретера, обратился к Сабине: — Доктор Монделло, если не возражаете… Оба полицейских обернулись. — Да, доктор, я вас слушаю. — Вы не будете возражать, если я украду у вас еще минуту? Это не займет много времени. — А, это насчет того дела, что грозит зависнуть? — Совершенно верно. Буквально секунду… Сабина попросила напарника самого оставить запрос на данные у секретаря, и Джимонди, как всегда точный и безукоризненный, сделал прощальный жест рукой и удалился. Вслед за Роберто она вернулась в офис и аккуратно прикрыла за собой дверь, а он успел уже усесться в кожаное кресло и теперь впился в нее жадными глазами. — Я вас слушаю, доктор Плачидо. — Знаешь, та фотография получилась какая-то смазанная… Дай на них полюбоваться. Или ты против? — Нет, доктор. Я вовсе не против… 2 Анализ телефонных звонков только усложнил дело. Бригаде старшего инспектора полиции Монделло под руководством Джимонди пришлось немало потрудиться, чтобы осмыслить всю эту груду данных. Работа, если не считать обычных рутинных дел комиссариата, опустевшего в сезон летних отпусков, потребовала подключить еще троих сотрудников на пять дней. Но и этого не хватило, чтобы нащупать путь к быстрой разгадке загадок, которые так и налезали друг на друга. Номер мобильника Гайи был включен весь день накануне ее гибели и отключился только после полуночи. По словам свидетелей, женщина аккуратно ходила на работу в разные офисы кооператива услуг, где служила уже давно. У нее была должность социального работника, но ее часто занимали и на других фронтах: в больницах, в центрах приема, обществах инвалидов и других организациях поддержки на всей территории столицы. В этот день, последний перед отпуском, она сопровождала коллегу из администрации района Буфалотта и вела себя как обычно, то есть выглядела спокойной и даже веселой. Со своей спутницей она говорила мало, хотя они были знакомы много лет и часто пускались в доверительные беседы интимного свойства. Гайя рассказывала о будущем отпуске в Хорватии, куда они с мужем собирались отправиться в «доме на колесах». Она была рада поездке, но не выказывала особого энтузиазма. Коллега, потрясенная происшедшим, вспомнила, что незадолго до этого Гайя поведала ей, что решила перестать предохраняться и попытаться забеременеть, но с тех пор этой темы больше не касалась. Около шести вечера она, как обычно, вышла из офиса и отправилась в спортзал Париоли, в фитнес-клуб «Даблиу», который располагался близко от ее дома и куда она ходила уже несколько лет. В августе занятий с тренером не было, но хозяин спорткомплекса и некоторые посетители видели, как Гайя занималась одна, сначала аэробикой, потом на снарядах с отягощением, и закончила уже после половины девятого. Потом отправилась перекусить с какими-то незнакомыми людьми, не отходя далеко от дома. И действительно, ее мобильник находился в соте, совместимой и со спортзалом, и с квартирой, которую они занимали с мужем. Камеры слежения спортзала зафиксировали, как она вышла и направилась налево, в сторону улицы Королевы Маргариты. Отсюда одинаково удобно было дойти и до дома, и до многочисленных местных кафе и ресторанчиков. Выглядела Гайя спокойной, волосы были еще влажные, и она так и осталась в легком разноцветном гимнастическом комбинезоне. Просмотр видео с других камер результата не дал. Официанты крупных кафе, где подавали аперитив и можно было поужинать, ее не припомнили. Должно быть, она вернулась домой к полуночи или чуть раньше, как и сказала соседка. Потом отправила матери эсэмэску с пожеланием спокойной ночи, и та это подтвердила. В течение дня Гайя пару раз ответила на звонки мужа, один раз — после обеда — на звонок матери, потом несколько раз звонила на знакомые номера на работу. Был еще звонок с незнакомого номера, принадлежавшего какой-то китаянке. Этот номер не входил в число частых контактов (в последние десять дней ни с него, ни на него не звонили). С этим номером достаточно часто соединялись раньше, что неудивительно для того, кто постоянно заглядывает в «Фейсбук» и пользуется вотсапом или другими соцсетями (табуляграммы не показывают номера контактов в вотсапе, только общие данные). Связь прекратилась около часу ночи. Видимо, Гайя отключила телефон, как обычно поступала, не желая получать по ночам лишнее облучение. Телефон так нигде и не нашли. Сколько сыщики ни старались, сколько ни напрягали фантазию, им так и не удалось дать этому факту приемлемого объяснения. Может быть, Гайя отправила матери эсэмэску раньше, а не из дома, чтобы успокоить мать, что тоже естественно для тех, кого родители не решаются «спустить с поводка». Где бы она ни находилась, ее телефон все время был привязан к одной соте в Париоли и этой соты не покидал. Правда, она могла потерять телефон или кто-то мог его украсть, а потом выключить, чтобы замести следы. Гайя вполне могла отложить подачу заявления о краже и прочие неприятные хлопоты на утро, до которого ей не суждено было дожить. Она вернулась домой и отправилась спать. Перед сном у нее был сексуальный контакт с мужем, с которым у них уже несколько лет все было хорошо, как в один голос утверждали абсолютно все. А потом она была убита во сне выстрелом мужа. По всеобщему мнению, это было объяснение правдоподобное, но маловероятное. Табуляграммы телефона мужа вызывали меньше сомнений, но и в них содержались сюрпризы. Последний день своей жизни, в отличие от жены, Карло уже был в отпуске и весь день просидел дома — по крайней мере, об этом свидетельствовала сота телефона, из которой он не выходил. Видимо, он подсоединился к домашнему вай-фаю, потому что трафик данных у него не работал, и он получил всего четыре вызова. Один, поздно утром, пришел от отца. По телефону у отца спросили, о чем был разговор, и тот ответил, что они обсуждали некоторые детали, касающиеся «дома на колесах», на котором сын собирался ехать в отпуск. В тот же день после обеда тот привез ему ключи. Потом они в последний раз вместе попили кофе, и сын выглядел совершенно спокойным. Второй вызов пришел ранним вечером из офиса жены, с номера, принадлежащего китаянке, который был у Гайи в телефоне. И последний, оставшийся без ответа, — около девяти вечера, от самой Гайи, когда она уже выходила из спортзала. Сабина и Джимонди передали результаты анализа данных и первых сопоставлений доктору Плачидо, прямо в его кабинет в прокуратуре. Роберто и Сабина часто виделись в эти дни, но встречи были по большей части тайные, и не всякий раз они говорили о работе. Таким образом, солидную часть информации магистрат получал впервые, но это никак не влияло на холодную трезвость его ума. — Я полагаю, что китаянка — не более чем выдуманный «левый» абонент, какая-нибудь прислуга или домработница, иначе вы установили бы ее личность. Сабина обожала говорить со своим кавалером о работе — и в офисе, и вне его. — И правильно полагаете, доктор. Мы ее уже вычислили: это уборщица-сингалезка, она служит во многих домах на этой площади и одевается исключительно в черное. В августе обычно уезжает к себе на родину, а вот по возвращении мы ее выслушаем и поймем, знает ли она что-нибудь о домашнем равновесии в семействе Брульи. — Еще одна ложная версия, как и версия о друзьях и родственниках, которые, насколько я понял, думали, что у этой пары всё в порядке. — Вот именно. Сегодня мы принесли вам запрос от табуляторов на номер китаянки… другого выхода у нас нет. Магистрат встал и подошел к окну. Несколько секунд он наблюдал за спокойным августовским движением, потом заговорил: — Поправьте меня, если ошибусь. Входная дверь была закрыта, но на ключ не заперта, что необычно, по словам сплетницы-соседки, которая не могла уснуть, пока не услышит, как ключ поворачивается в замке. Мы не можем исключить, что некто каким-то образом проник в дом ночью, возможно, имея копии ключей, разбудил Карло и, заставляя его молчать, «заткнул» ему рот дулом пистолета и выстрелил, убив тем же выстрелом и жену. След пороховых газов на руке Карло не в счет, мы это знаем. Достаточно вложить пистолет ему в руку через секунду после выстрела, и смыв с ладони даст положительный результат. После такой предосторожности убийца еще забрал с собой телефон Гайи: видимо, в нем было что-то, полезное для нас. А потом тем же путем вышел, не заперев дверь, чтобы не создавать лишнего шума. Я в чем-то ошибаюсь? — Великолепно, доктор. — Гильзы бывают раскалены; возможно, убийца наступил на гильзу, и та застряла у него в резиновой подошве. До сих пор вы были на высоте, но что-то все-таки от нас ускользнуло… Да и я завтра ухожу в отпуск. Просто чудо, что газетчики еще не нажились на странностях этого дела, и все оттого, что редакции опустели: время отпусков. Значит, пока это вопрос времени. Если же «нарыв» лопнет в мое отсутствие, возникнет серьезная проблема, и к этому мы должны подготовиться. Вы на машине? — Конечно, доктор. — Ладно, пусть будет ваш «Пунто», не переживайте. Поехали в тот дом. Сабина попыталась сдержаться, но не выдержала и рассмеялась: — Если уж быть точными, то этот «Пунто» еще прошлого века, но до Париоли довезет. * * * Когда они подъехали к дому, их уже поджидал патрульный автомобиль с ключами от квартиры. Они сорвали печати (листки бумаги А4 со штампом полиции, приклеенные скотчем к двери) и вошли. Внутри стоял мерзкий запах, потому что, по распоряжению магистратуры, комнату не прибирали, и остатки пищи и прочий мусор уже начали разлагаться на августовской жаре. Джимонди сразу же открыл окна, чтобы хоть чуть-чуть проветрить комнату. Они осторожно огляделись и прошли в гостиную. — Господа, — начал Роберто, — вы отлично поработали, тут ничего не скажешь. Начиная с этого момента и дальше, давайте подумаем, что бы нам следовало сделать с самого начала, если б дело шло о самоубийстве. Таким образом, если убийства не было, мы сможем это доказать. Понимаете? Оба сосредоточенно кивнули. Коллеги из комиссариата весьма кстати доставили для всех латексные перчатки и полиэтиленовые пакеты для вещдоков. После пятиминутного осмотра все снова собрались в гостиной и уселись на диван. Джимонди держал наготове записную книжку, чтобы сразу же запротоколировать осмотр места преступления. — Итак, господа полицейские, что мы имеем? — Мы имеем полный абсурд, доктор, — отчеканила Сабина. — Гайя принимала противозачаточные таблетки, — она подняла вверх прозрачный пакетик, куда положила упаковку таблеток, уже наполовину опустевшую. — Судя по тому, что половина израсходована, она принимала их каждый день. Тут вмешался Джимонди, поднимая еще один пакет: — А в корзинке в ванной было вот это: упаковка от презерватива. А сам презерватив бесследно исчез. — Но нам известно, что во влагалище Гайи были следы спермы, так? Джимонди подтвердил. Роберто тут же решительно возразил: — Очень странно. Прошу вас, немедленно позвоните врачу, которому я поручил произвести вскрытие; скажите ему, что вы находитесь здесь со мной, и запросите у него сведения о вскрытии в реальном времени. Возможно, тогда мы сможем выдвинуть более детальную гипотезу. Пока Джимонди звонил из кухни, Роберто и Сабина оставались в гостиной одни, с трудом сдерживаясь, чтобы не пуститься в любовные игры. Чтобы отвлечься, они начали обсуждать безвкусную мебель, очень дорогую и малофункциональную, зато шикарную. Минуты через две вернулся Джимонди. Вид у него был решительный. — У меня новость! Сабина жестом попросила его продолжать, втайне надеясь, что ей удастся унять невероятное многословие напарника, которое увеличивалось, когда перед ним находился кто-то из начальства. — Доктор Бизоли, которая производила вскрытие, упорствовала, а когда я на нее прикрикнул, то позволила себе прекратить работу! — С чего бы это? Сабина тут же пожалела, что отпустила такой комментарий, но мужчины дружно рассмеялись. — Она подтверждает, что во влагалище Гайи действительно обнаружена сперма, но мы пока не знаем, чья она. На это потребуется еще несколько дней — будем надеяться, что меньше десяти, но от нее это уже не зависит. Сексуальный контакт, вероятно, произошел по взаимному согласию, потому что никаких повреждений ни во влагалищном канале, ни на слизистой нет. Новость состоит в другом: установлено, что у женщины, вероятно, был еще и анальный контакт. Судя по ссадинам на анусе, достаточно жесткий. На ягодицах наблюдаются кровоподтеки, характерные для насилия, с яркими красными пятнами, как от сильных ударов. Кровоподтеки быстро побледнели из-за остановки сердца, но доктор Бизоли утверждает, что удары Гайе нанесли за несколько часов до смерти. Она консультировалась по этому поводу с другими специалистами, но в заключении, скорее всего, будет указан интервал от двух до четырех часов. Сабина и Роберто хором воскликнули: