— Вот и мотив! И Сабина тут же в волнении добавила: — Доктор, вы позволите мне изложить версию? — Конечно! — Выйдя из спортзала, Гайя позвонила мужу предупредить, чтобы не ждал ее к ужину. Он не ответил, и тогда она отправила эсэмэску. Муж не возражал: мало ли что, может, хотела посидеть с подружками, попрощаться перед отпуском… Но тут ее настиг некий «особенный» друг, неистовые отношения с которым имеют другой характер: обычно они оставляют на теле следы. Она на все была согласна, а дружок, разобиженный предстоящим ей романтическим путешествием, с удовольствием ставил ей синяки, чтобы и ее наказать, и мужу бросить вызов. Когда Гайя вернулась домой к Карло, у них тоже был сексуальный контакт: скучный, однообразный, по обоюдному согласию. Он заметил и кровоподтеки, и то, что у Гайи болят ягодицы. Она принимала противозачаточные пилюли, а потому он кончил в нее, а потом, обезумев от обиды, что история с изменой, принесшая столько горя в прошлом, повторилась, причем как раз перед долгожданным отпуском, решил наказать ее и вообще положить конец этому делу, чтобы избежать последствий своего поступка. Роберто выгнул бровь, оценивая такую реконструкцию события. — Изумительно, доктор Монделло, но эта версия не возвращает на место ни гильзу, ни телефон и не объясняет упаковку от презерватива. С вопросом о гильзе я еще могу как-то повременить — может, она действительно прилипла к подошве сапога кого-нибудь из сто восемнадцатой бригады, а потом где-то потерялась раньше, чем вы потребовали ее найти. А вот как быть с остальными неувязками? Джимонди так хотелось принять участие в этом увлекательном параде серого вещества, что он не выдержал: — Доктор, но, возможно, когда жена заснула, Карло порылся в ее телефоне, лежавшем на ночном столике. Телефон был выключен, но он знал пин-код. Там он нашел подтверждение своих подозрений — может, фото или сообщения, — с горя повредился в уме и решил одним ударом со всем этим покончить. А чтобы никто больше не узнал, что он снова рогат, Карло уничтожил доказательство, то есть телефон. Исходя из того, что нам о нем известно, он мог потихоньку выйти из дома и выбросить улику в контейнер для мусора. Это объясняет, почему дверь не была заперта: он не хотел шуметь в такой поздний час. — Браво, Джимонди, вы вполне могли бы занимать руководящую должность. А презерватив, который, между тем, тоже исчез? Сабина отозвалась со всей присущей ей естественностью: — Насколько нам известно, им мог воспользоваться кто-то другой. Они ведь были свободной парой. Я в юности выбрасывала их в унитаз, завернув в туалетную бумагу, и спускала воду. Я знаю, что так не делают, и мне очень стыдно, но я поступала именно так, и все мои подруги тоже. Роберто несколько секунд помедлил с ответом, а она старалась поймать его взгляд. Он не поднимал глаз, а потом вдруг в упор посмотрел на нее. Сабина вся сжалась от непривычного ощущения, по телу пробежала дрожь: ей показалось, что перед ней фурия, готовая нанести удар. Испуганная и смущенная, она обернулась к Джимонди, но инспектор уткнулся в свою записную книжку и, казалось, не уловил сути. Тогда Сабина посмотрела на магистрата и заметила, что напугавшая ее гримаса исчезла с его лица, уступив место привычному высокомерному, но сдержанному выражению, какое бывает у человека, привыкшего везде быть первым. Сабина успокоилась и, зная любовника как свои пять пальцев, поняла, что такая откровенность его больно ранила. Несомненно, намек на множество презервативов, утопленных в унитазе, вызвали в его мозгу образы такого же множества отменных жеребцов, развлекавшихся с его женщиной. Пришлось ей пожалеть о своих словах: ведь она не хотела сделать ему больно. Снова ища глазами его взгляд, Сабина робко, заговорщицки улыбнулась и подмигнула ему. Это было обещание: она наверняка найдет какой-нибудь необычный способ добиться прощения при первом же удобном случае. Роберто снова овладел собой и ситуацией: — Нет, доктор, вы меня все-таки не убедили. И прежде всего потому, что объясняете отсутствие презерватива, но не причину им воспользоваться. Версия, что им воспользовался кто-то другой, критики не выдерживает. Не думаю, что Карло не знал, что его жена принимает пилюли. Где вы нашли пилюлю? — Возле зеркала в ванной, с той стороны, где лежали всякие кремы и прочие предметы, принадлежавшие жене. — Ну, вот видите, это вовсе не было тайной. А что лежало с другой стороны? — Обычный мужской набор, — ответил Джимонди. — Крем после бритья, одноразовые лезвия для безопасной бритвы — и вот это! Он поднял еще один полиэтиленовый пакетик, где лежала белая пластмассовая баночка, и прибавил: — Снотворное на базе бензодиазепина, насколько я в этом разбираюсь, и довольно сильное. Роберто уже окончательно пришел в себя и сосредоточенно задумался. Потом спокойно сказал: — На вскрытии возможно определить, предохранялись ли оба партнера, и мужчина, и женщина? Полицейские переглянулись и покачали головами. Ответил Джимонди, который имел уже тридцатилетний опыт работы с телами жертв: — Если честно, то не знаю. Мне не приходилось. — Вот и мне тоже. Надо затребовать дополнительный анализ образчиков материи с одежды погибших. На одежде всегда сохраняются какие-то следы. Надо внимательно изучить принцип действия снотворного и противозачаточной пилюли, и тогда мы определим, откуда взялся презерватив. Если опытнейшая доктор Бизоли даст нам письменный отчет, где будет сказано, что существует только одна вероятность анального контакта, и он произошел между супругами, этот ответ меня удовлетворит и мы сдадим дело в архив. Правда, тогда теряется непосредственный мотив. Но такой мотив Карло, которому жена уже изменяла в прошлом, вполне мог найти в ее мобильнике, и тот же мотив побудил его этот мобильник уничтожить, как предположили вы, Джимонди. Если же нет возможности прояснить ситуацию с презервативом и мне не удастся уговорить прекрасную доктора Бизоли завершить анализы раньше, то тогда либо на это потребуется, как обычно, месяца полтора, либо мы перейдем к более агрессивным методам расследования. Что скажете? Сабина еле сдержала улыбку. Поскольку ей не терпелось поскорее избавиться от этого противного дела, ее зацепила реакция Роберто, который, с трудом справившись с ударом от тысячи презервативов, выброшенных в унитаз молодой любовницей, не удержался, чтобы не подчеркнуть свои «особые» отношения с доктором Бизоли и не довести эту партию до ничьей. Как бы ни были мужики окультурены, образованны и реализованы, все они всё равно одинаковы. Но своего она обожала, и ее вовсе не трогало, что в это утро Джимонди мог заметить кучу деталей, которые дадут пищу для сплетен. Наоборот, она будет счастлива, если теперь все узнают, что Роберто Плачидо принадлежит ей. Сделав хорошую мину при плохой игре, Сабина сказала: — Доктор, вы, как я полагаю, наверное, думаете о том, чтобы срочно установить прослушку на телефон таинственной китаянки… — Совершенно верно. Это неизвестный номер, зарегистрированный на какого-то неизвестного иммигранта, который днем звонил обоим супругам, погибшим той же ночью. Я бы позвонил «китаянке», и тогда у нас не осталось бы белых пятен. И у меня нет сомнений, что вы, как никто другой, сумеете придумать причину для звонка этой особе. Это уже тянуло на удар ниже пояса, потому что запустить без нужных данных работу технического отдела в середине августа означало поставить раком весь комиссариат. Похоже, Джимонди эта идея не понравилась. Но здесь надо, однако, добавить, что доктор Плачидо был человеком щепетильным и деликатным, и в прокуратуре его знали и уважали за профессионализм. Сабина старалась занять нейтральную позицию, но не удержалась, чтобы не вставить ответную шпильку: — Ну, разумеется, никто и не сомневается, известно, что мы самые лучшие. Совсем скоро нам позвонит прекрасная доктор Бизоли, а ближе к вечеру у нее будет мой запрос со срочным заданием для технического отдела. В запросе она будет уполномочена его выполнить, прежде чем доктор Плачидо отправится в заслуженный отпуск вместе со своей столь же прекрасной супругой, синьорой Маддаленой. А теперь, если вы не против, отправимся в сицилийскую кондитерскую. Я угощаю всех вторым завтраком. Доктор, даже не пытайтесь: всем давно известно, что магистраты никогда не платят, а потому обойдемся без обычной комедии. Джимонди, и ты успокойся: плачу я. И это приказ. * * * На номер «китаянки» поставили прослушку по срочному запросу через два дня, то есть утром в воскресенье, ибо «везенье слепо, а невезенье скверно», как гласил плакатик, кстати, не очень-то и оригинальный, висевший за спиной Джимонди над его письменным столом. Чтобы никого не подвести, инспектор пропустил очередной перерыв и привел в действие все средства информатики, необходимые для принятия удаленного сигнала в зале прослушки комиссариата Париоли. Подсоединившись к номеру, он отправил шефу сообщение по вотсапу, уточнив, что номер выключен. Все утро инспектор просидел в офисе, дожидаясь сигнала и убивая время за изучением предшествующих звонков с этого номера за месяц. Сабина, в парадном пляжном наряде, появилась в офисе около десяти, чтобы выпить кофе из кофеварки, слишком горячего и сладкого, но все-таки действующего лучше, чем какая-нибудь индустриальная бурда. Ее заместитель по документам уголовной полиции на три недели ушел в отпуск. Она решила, что будет правильно показаться на работе, учитывая то задание, которым так недвусмысленно нагрузили ее и Джимонди. Тот вообще слыл неутомимым, а запуск технических средств считался событием, и его требовалось обмыть кофейком. Традиции следует соблюдать. — Приветствую шефа! Джимонди весь пропах дымом, как Чернобыль после аварии, но на лице его сияла искренняя улыбка. Сабина спросила себя, какой же конец ждет Италию, когда последнее поколение таких, как он, уйдет на пенсию. Она тоже улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой, чтобы в ответ отблагодарить его за самоотверженность. — Привет, ментяра[5]! Ну что, отпразднуем наше дело кофейком? Но угощаешь ты. Стоя перед кофеваркой, специально размещенной возле туалета, инспектор доложил, что мобильник «китаянки» начал отправлять и принимать информацию. По-видимому, его хозяйка опомнилась после событий субботней ночи и вышла в Сеть и в вотсап. — Ага, по крайней мере, мы знаем, что она не в Китае, это уже кое-что. Оба с удовольствием рассмеялись, а вместе с ними и еще два-три агента, что оказались на службе в это злосчастное августовское воскресенье. Их начальница тоже позвала на кофе. — Вы были на прогулке, доктор Монделло? — Да. Я пользуюсь бассейном карабинеров в спортивной зоне, хожу туда с моей коллегой лейтенантом. Все лучше, чем торчать в очереди к морю, вот я и прикидываюсь военной, поглядите… — Ого, даже «черные»[6] на что-то годятся! — вставил Джимонди. Снова раздался дружный хохот, потому что для полицейских посмеяться над карабинерами — все равно что для гибеллинов натянуть нос гвельфам. Потом все разошлись по своим делам, а инспектор пригласил свою начальницу к себе в кабинет, где занимался анализом полученных от прослушки данных. Он пообещал, что не задержит ее дольше, чем на пару минут. — Я выборочно просмотрел результаты, доктор Монделло. У этой «китаянки», или кто там прячется под этим именем, впечатляющая активность в Сети. На самом деле очень странно, что она так долго молчала, когда я начал прослушку, потому что вообще она очень активна: и вызовы, и эсэмэски, и корзина… — Это меня не удивляет. Ладно, давай, говори уже, а то я вся как на иголках. Скажи наконец то, что я хочу услышать, черт побери; ведь знаю, ты уже заглянул, куда надо… — В день смерти Карло и Гайи «китаянка» находилась в соте Париоли, если это то, что вы хотели узнать. Сабина вытаращила глаза от удивления, но он не дал ей времени, чтобы выругаться: — А вот в часы, примерно совпадающие с временем выстрела, она была уже далеко, в соте Чивитавеккья или где-то неподалеку. Сабина резко выдохнула. Это известие свидетельствовало о невиновности владельца номера, кто бы он ни был. Остальным периодом срочной прослушки они воспользуются, чтобы идентифицировать его — и до свидания, дело об убийстве-самоубийстве закрыто, нравится это Роберто или нет. — А когда она была еще в Париоли? — Где-то около шести вечера. Потом нырнула в зону EUR[7], потом сместилась в соту Чивитавеккья, и снова в еврозону. Сейчас она находится в соте Прато Смеральдо-Понте, недалеко от Лаурентина. Мне известно, что «китаянка» живет там. — Хорошо, не трать больше на это времени, Джимонди, и ступай домой, к жене. — Только в том случае, если это приказ… — Ясное дело, приказ! Нет тут ни похитителей, ни мафиози, и нам не надо предотвращать неминуемые преступления. Увидимся завтра. Спасибо за все, мой дорогой. — И вам спасибо, доктор Монделло. Созвонимся, если будет что-нибудь срочное. — Не будет. Сейчас август, воскресенье, и от жары можно сдохнуть. Какие там срочные новости! Сабина подмигнула и вышла. Джимонди проводил ее глазами. Вот бы она оставалась с ними, и как можно дольше! Красивая, знающая, вежливая, с чертовски ясным умом… Все эти качества вместе так редко встречаются среди руководителей ее уровня! К тому же у нее был особый талант редактировать акты уголовной полиции. Когда она за это бралась, ей удавалось сделать документацию следствия защищенной и неприступной, создав при этом условия быстрой работы для магистратов. Что касается Сабины, то она не сомневалась, что Джимонди останется еще надолго, отчасти чтобы не встречаться с женой, отчасти потому, что, когда такой мастино, как он, берет след, он уже ни о чем другом не думает. И правда, в обеденное время она получила сообщение по вотсапу: Китаянка оказалась мужчиной, самым что ни на есть итальянцем, его зовут Нардо. Насколько я понял, он делает массажи шиацу, или как их там… Иду домой, дальше у меня отмазаться не получится. До завтра, шеф! 3