— А дома есть? — хмыкнул Штопор. — Частично. — Может, здесь еще поглядим? — предложил Штопор. — Авось рублик-другой найдется. Сэкономишь… — Нет, идем, — помотал головой Виктор. — Времени мало… И вообще, воровать деньги — это… — Он не смог подобрать подходящего слова. — Брезгуешь? — усмехнулся Штопор. — А воровать марки — нормально, значит? — Настоящий коллекционер способен на многое ради приобретения желанного экземпляра, — пояснил Виктор. — И на убийство тоже? — продолжал скалиться Штопор. — Разве что кроме этого, — покачал головой Виктор. — Ладно, уходим. — Ты первый, я — потом, — сказал Штопор. — Может, наоборот? — предложил Виктор. — Да не стану я отсюда ничего уносить! — воскликнул Штопор. — Сам погляди! Что тут красть? У них шаром покати… А дверь ты без меня не запрешь. — Хорошо, — сказал Виктор. — Тогда я пошел. Через пять минут он уже мчался по улице на трамвайную остановку. Был десятый час, Виктор очень хотел застать Галину в кинотеатре «Спутник». Он уже приготовил правдоподобное объяснение своей задержки… Но Галины на месте не было. Виктор даже специально купил билет на фильм «Соблазненная и покинутая», чтобы пройти в зрительный зал. Но и в зале ее не оказалось. Они встретились на следующий день на «Мосфильме». — Галина, прости, пожалуйста, — сразу начал Виктор. — Я опоздал, не застал тебя… Это ужасно… Нет мне прощения… — Согласна, — сухо сказала Галина. — Галя, ну как, как я могу искупить свою вину? — стенал Виктор. — Я не знаю, — развела руками Галина. — Знаю только, что никогда больше ни в какое кино с тобой не пойду. И вообще вне «Мосфильма» встречаться не будем. «Не зарекайся», — подумал Виктор. А вслух нерешительно спросил: — А как там Мумунин? — Мумунин умер, — промолвила Галина. — Расскажешь мне? — Герман сбил его на черном воронке. Что ты еще хочешь знать? — Ничего… — виновато сказал Виктор. — Ты, я вижу, не очень расположена сегодня… — Да, не расположена, — заявила Галина. — Со мной никто еще так не поступал… — Я же не специально, — промямлил Виктор. — Еще бы ты сделал это специально! — фыркнула Галина. — Давай поговорим завтра? — предложил Виктор. — Надеюсь, к завтрашнему дню ты немного остынешь… — Надейся, — сказала Галина уже спокойнее. — Пока, — тихо произнес Виктор и, не дождавшись ответа, ушел. 25 Дневниковая запись Виктора за этот день гласила: «Все оказалось куда сложнее, чем я предполагал. Марки у этого паршивца дома нет. Если она вообще у него есть… Впрочем, судя по описанию Галины, должна быть непременно. Вот только где? Особенно досадно, что я совершенно зря потратил шестьдесят шесть целковых. При моих нынешних, с позволения сказать, доходах это прямо преступно… И все-таки “Аспидка” будет моей. Я по-прежнему чую это буквально печенкой! Но если, как говорится, гора не идет к Магомету, то придется мне вызвать огонь на себя. В буквальном опять же смысле. Чем сейчас занят пресловутый Графов? Съемками картины «Кошкин дом»! Курам на смех просто… Я ни на секунду не сомневаюсь, что ему самому мучительно стыдно снимать такую халтуру и ерундистику… Не сомневаюсь также, что от этих съемок он еще больше озверел, и у него сейчас так и чешутся руки еще кого-нибудь прихлопнуть. И я решил, что сам вызовусь стать его следующей жертвой. То есть Графов меня, разумеется, не убьет, поскольку я буду готов к нападению. Кто к нам с мечом придет — от меча и погибнет. Моим ему условием в этом случае будет следующее — “Аспидка” или жизнь! Ведь его жизнь, по сути, в моих руках, коли я знаю обо всех его подвигах. Конечно, можно было и не провоцировать его на нападение. Но с нападением будет гораздо лучше. Если я, допустим, прямо сейчас пойду к нему со своим предложением, кем я буду выглядеть? Банальным шантажистом. А если он попытается меня убить, то я окажусь человеком, который чудом избежал гибели и теперь пылает благородным гневом. И я смело смогу сказать ему примерно так: “Не хотел я, сукин ты сын, заявлять на тебя в милицию, но раз ты со мной так, то пеняй на себя! Ну, или прощайся со своей драгоценной марочкой”. И он простится, сомнений нет. Потому что, какова бы ни была ценность марочки, жизнь все-таки ценнее. Остается только насадить приманку на мой крючок, а такая приманка у меня уже готова. Завтра я пущу слух, что мне доверили снимать великолепную какую-нибудь картину. Слух этот моментально дойдет до Графова, он рассвирепеет и примется за меня. А мне только того и надо… Чтобы пустить подобный слушок, мне самому даже не надо прикладывать никаких усилий. В этом мне поможет добрый мой приятель — старикан Зосима. Уж он-то шестьдесят шесть рублей не потребует — ему и десятки за глаза хватит… Зато через сутки весь “Мосфильм” будет в курсе, какую именно картину я якобы снимаю. Все ведь знают, что самый осведомленный в мосфильмовских делах человек — старик Зосима. Древнейший, так сказать, старожил родимой нашей киностудии. Бывший актер, бывший режиссер, бывший много кто еще, а нынче — переводчик на все руки, который за скромную плату переложит что угодно с любого языка на великий и могучий. С ним-то я прямо сейчас и свяжусь». Виктор отложил дневник, подошел к телефону и набрал номер старца Зосимы. — Зосима Петрович? — воскликнул он через полминуты. — Это Виконтов. — Я уже внимаю, господин Виконтов, — услышал Виктор знакомый дребезжащий голос. — Чем обязан? — Дело пустяковое, — как можно беззаботнее начал Виктор. — Надо, чтобы на какое-то время все решили, что я снимаю очень выигрышную картину. — Лично вы? — уточнил Зосима. — Я, — робко повторил Виктор. «Сейчас скажет, что это невозможно. Скажет, что после несчастного моего “Раскаленного рассвета” никто не поверит в подобную сплетню…» Однако Зосима, недолго подумав, отозвался: — Что ж, это возможно. Десяточку подкинете? — С удовольствием, Зосима Петрович, — радостно пообещал Виктор. — Прекрасно, — сказал Зосима. — Какую же картину изволите якобы снимать? — Что-нибудь завидное, — туманно ответил Виктор. — Завидное — для кого? — уточнил Зосима. — Для такого, как я, — нашелся Виктор. Зосима подумал секунду и выдвинул предложение: — Детективец там, например, какой-нибудь… — Да, это в самый раз, — поддержал Виктор. — И лучше зарубежный, нежели совдеповский? — Думаю, да. — Дайте-ка подумать… — молвил Зосима. — Да, кажется, есть хороший вариант. Недавно раздобыл забавный, доложу вам, детективец. «Талантливый господин Рипли». Некая американка сочинила, на Западе им еще недавно очень все зачитывались. Да и экранизация была громкая, вы, может, смотрели в Доме кино? «На ярком солнце». Французская картина. — Не смотрел, — сказал Виктор, — но уже вижу, что это подойдет. — Не извольте сомневаться, — протянул Зосима. — Я ведь, кстати говоря, даже и перевел эту книженцию по просьбе одного господина. Завтра занесу вам экземпляр… Впрочем, может, вам сподручнее по-английски прочесть? — Нет, сподручнее по-русски.