– Угу. Так включи звук. Напряги пальчик. Я шумно вздыхаю и закатываю глаза. Тем не менее, дотягиваюсь до телефона, и делаю то, что говорит мама. Просматриваю пропущенные от Заславского и его сообщения. – Не изводи мальчика. Всему есть предел. – У моего терпения тоже он есть, мама. – Скажи пожалуйста, я когда–нибудь тебе советовала, что–то плохое? Делала во вред? В чем ты пытаешься меня обвинить, Елизавета? – О господи, – только и выдыхаю я, когда мама заводится. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто прошу не давить, и не решать за меня. Я взрослая уже. – Взрослая… Ну конечно, дочь. Но не забывай, что для меня ты всегда будешь малышкой несмышлёной, как ни крути. Не со зла, а во благо, и все ради тебя и твоего благополучия делаю, солнце мое. И за твою репутацию я тоже пекусь. Герман ухаживает за тобой, и ты принимала его знаки, разве нет? – Я созвонюсь с ним, – отрезаю я, жестом руки пресекая продолжение маминой демагогии. – Вот и отлично. Так бы сразу, – хлопает в ладоши она и расплывается в чересчур широкой улыбке. Целует в висок, и не смотря на мое расстроенное выражение лица, ласково щебечет на ухо. – Завтрак ждет, птенчик. Спускайся, буду ждать тебя на кухне. Шурша юбкой в пол, она выходит из спальни с приподнятой головой, потому что добилась своего. Когда звук её шагов пропадает на скрипучей лестнице, я сгорбившись, растираю лицо, а после падаю спиной на кровать, раскинув руки в стороны и зажмуриваю глаза. Опять Он. Наглый парень с татуировками. Его улыбка. Глаза с искрой. – Да уберись ты, – ругаюсь шепотом. Программирую мозг на Заславского, но его лицо как по волшебству все–равно приобретают черты Хантера. От бессилья беззвучно хнычу. Даю себе время прийти в себя. Поговорить с Германом все равно придется, тянуть дальше уже не куда. *** С Герой Заславским мы знакомы с детства. Наши семья дружат, вот и нам пришлось. Другой причины нашего союза я не вижу. Тот факт, что из мальчугана с шортиками на подтяжках, которому из природной вредности не раз показывала язык, вырос красивый юноша, невозможно отрицать. Нет ни одной знакомой девчонки, глаз которой бы не загорелся при первой встрече с ним. Он красавчик, шмотки носит классные, может себя подать, к тому же – сын прокурора. Я тоже была очарована, тем более чувствовала от него взаимную симпатию. Но я как–то быстро перегорела. Виной тому поверхностная влюбленность, которая закончилась на внешних данных Геры, которые быстро исчерпали себя и стало попросту скучно. Правда признаться ему в этом я не решилась из–за нежелания обидеть хорошего человека. Мне проще было избегать его общество под разным предлогом, чем сказать правду в глаза. Но прятаться уже бессмысленно, поэтому, когда он заехал за мной вечером, я решила во всем признаться. – Гера, нам нужно поговорить, – почти с обреченной интонацией говорю я. – Это точно, – кивает он, переключая внимание с дороги на меня. – Ты меня в последнее время избегаешь. Или мне кажется? Вместо четкого ответа прочищаю горло. – Пообещай не обижаться. Что бы я ни сказала сейчас. Он смеется совсем невесело, но кивает головой в знак согласия. – Окей. Боже, как же нервы крутит. Я сглатываю и, облизнув пересохшие губы, на выдохе произношу: – Давай просто дружить? - Дружить? Гера смотрит на меня так, словно я сказала нелепость, и он не верит своим ушам. - Угу. Парень притормаживает, и машина сбавляет скорость. Последующие секунды молчания нещадно убивают нервные клетки. Напряжение оседает в воздухе, в миг становится душно настолько, что хочется выйти из машины на ходу. Выбрав место для остановки, Гера съезжает на обочину и глушит машину. – Что произошло? – поворачивается ко мне он, сканируя мое расстроенное лицо бегающим взглядом. – Я тебя как-то обидел? – Нет. Я не люблю тебя, – откровенно заявляю я. Парень усмехается. – И как же ты это поняла? – прищуривает глаза Гера. – Сердцем, – сипит голос. Я кладу ладонь на грудь, в которой рвет и мечет от непростого разговора. На мужских губах вновь вырисовывается усмешка. Гера старше меня на два года, и порой он любит умничать со мной в разных вопросах, особенно в которых я кажусь ему не совсем опытной. И вот сейчас я чувствую от него попытки образумить меня. – М–м–м, – протягивает многозначительно он. Прочищает горло. – Сердце может ошибаться. Тем более у молодой девушки. Я хмурюсь, потому что чувствую нелицеприятный подтекст в его словах. – Что ты имеешь в виду? – Женская натура – непостоянна и стихийна. Сегодня – люблю, завтра – не люблю. – Вовсе нет. Я уверена, что ты нужен мне как друг, а не как парень. Понимаешь? – Друг, - фыркает Гера, словно оскорбила его этим словом. – Я не смогу быть тебе другом, Лиза. - Почему? Он поднимает брови и обводит мой силуэт глазами, пока я невинно хлопаю ресницами. Выпускает смешок и качает головой. - Потому, - заключает он. – Ты мне нравишься. Сильно нравишься. Именно как девушка, а не как друг. - Но… - Ты мне скажи главное. Я тебе нужен? Или ты видеть меня не хочешь и посылаешь ко всем чертям, и для приличия аккуратничаешь? - Нужен. Просто в качестве друга, а не парня. – Предлагаю не спешить с выводами, – настаивает Гера и берет меня за руку. Я опускаю взгляд на наши сплетенные пальцы. – Все может измениться. - Вряд ли, - хмурюсь я и отворачиваюсь к окну. По иронии судьбы замечаю вывеску магазина «Hunter», всё для охоты. Память реагирует моментально и добивает меня, вбрасывая воспоминания, связанные с Хантером. Слева слышу шумный вздох. Чувствуя отстраненность, Гера отпускает мою руку, упирается затылком в подголовник и растирает лицо. – Я просто хотела быть с тобой откровенной, - тихо говорю я. - Вот и все. – Я тебя услышал Лиза. Тебе нужен перерыв. Я не смогу так просто отступится от тебя, ты же понимаешь? Парень даже не спрашивает, а открыто ставит перед фактом. Правда его вопрос проходит мимо моих ушей, мыслями я опять улетела куда-то далеко от салона автомобиля. Туда, где слышен рев мотора мотоцикла и встречный ветер раздувает волосы. Где сердце бьется одичало и пульс зашкаливает стократно. Где эмоции зашкаливают, будоражат, заставляют остро чувствовать и реагировать каждой клеточкой тела и долго не отпускают. Приняв мое молчание за согласие и временное решение вопроса, Гера заводит машину, и мы едем к дому нашего друга Сени Филиппова, где полным ходом идет вечеринка в честь его дня рождения. Глава 5 Загородный коттедж семейства Филипповых сегодня вечером кишит молодежью, как улей пчелами. Тишина здесь под запретом, сплошной гогот, гудеж и веселье; приглашенный диджей заставляет колонки надрываться и дрожать, воспроизводя громкие динамичные биты. Открытая терраса превратилась в танцпол, украшенный перекрестными нитями фонариков сверху, на ней уже во всю отбивают шпильки сестры–близняшки Луцких в ультра коротких платьях. За каждым столиком, установленным на лужайке полукругом, льется шампанское, пачкаются белые скатерти, рассказываются последние новости и собираются сплетни. В воздухе витает запах вседозволенности и богатой жизни. Что скрывать, друзья Геры – сынки местных мажоров, и я невольно оказываюсь в их компании. Оттого и чувствую себя не в своей тарелке. Плюх! Кто–то отчаянный и пьяный бултыхнулся в бассейн, вызвав в других хохот и смешки. Кажется, это сын Дубовых, который удачно откосил от армии, вот теперь празднует, отрывается. – Ты чего, как замороженная? – спрашивает меня Дина, сестра виновника торжества, и не дождавшись ответа, осушает бокал коктейля. Она снимает длинными розовыми ноготками дольку грейпфрута и закидывает себе в рот. Пережевывая, она уточняет вопрос. – Лицо какое–то кислое. От Аллки болячку что–ли подцепила? Моя верная подруга заболела ротовирусом, теперь вместо вечеринки её ждет постельный режим, таблетки и унитаз. – Нет. Уставшая просто наверно, – пожимаю плечами, которые обнимаю, словно мне холодно. – Дак расслабься, отдыхай. Коктейльчик? Или чего покрепче? – играет бровями Дина и весело смеется. Я мотаю головой, отказываясь от заманчивого предложения. Динка фыркает. – Щас Сене расскажу, ой, как он расстроится. – Ему не до нас, – стреляю глазами на именинника, который громко что–то рассказывает в кругу парней. Заславский тоже там, изредка мы ловим друг друга взглядом. – М–да, – соглашается Дина и из её рта выходит клубничный сладкий дым.