– Моя милая, девочка, ангел, мы сейчас в слишком бедственном положении, и, боюсь, скоро все станет еще хуже! – ласково пропела Бригита, заботливо поправляя якобы выбившуюся из прически Авроры прядь. – И это не говоря о нашем долге господину Фальку! Надеюсь, ты помнишь, что именно на его деньги мы смогли купить уютный и комфортабельный дом, в котором живем? Содержать его стоит немалых средств, а в прошлом месяце господин мэр поднял налог на недвижимость! Ну пойми, кошечка, у нас нет иного выхода! Аврора понимала. Поэтому, ни слова не говоря, вышла за дверь. В коридоре она столкнулась с Питом Фальком, ожидая, что он выскажет ей из-за неправильно подобранного репертуара, но Фальк промолчал, мазнув по ней долгим взглядом, как ушатом ледяной воды окатил. Да, когда-то она поступила очень глупо, и поэтому сейчас у нее нет выхода. Она обязана подчиниться. Обязана, на веки вечные теперь обязана… – Счастлив лицезреть твою неземную красоту, душенька! Вблизи ты еще красивее! – сразу перейдя на панибратское «ты», проговорил господин Мадсен и приложился мокрыми губами к ее руке. – Хочешь чего-нибудь выпить? Шампанское? Вино? Или что-то покрепче? Такое шикарное выступление не грех и отметить! Гельмут Мадсен был крупным, уже немолодым усатым мужчиной лет под шестьдесят с объемным брюшком и внушительной лысиной, нелепо прикрытой тремя зачёсанными набок прядями волос. Но особого внимания заслуживало облачение сенатора: алый бархатный пиджак, в изобилии украшенный золотым шитьем, золотистый шейный платок и бордовая рубашка, узкий воротничок которой туго обхватывал его морщинистую шею. Он благодушно улыбался, но маленькие хитрые глаза так и ощупывали все изгибы тела Рори, как будто он хотел представить, какая она там, под платьем… Чем Аврора сильнее отказывалась, тем настырнее становился Мадсен, и, в конце концов, налил ей игристого. – Ну-ну, не отказывайся! Немножечко…– сенатор, ухмыляясь, протянул девушке бокал. – За такое знакомство ведь и выпить не грех! У тебя потрясающий голос. Вечно готов слушать дивные звуки, что издаются из этого чудесного маленького ротика! Ты – настоящая сирена, тебе кто-нибудь такое говорил? Знаешь, кто такие сирены? – Нет, – сквозь сжатые зубы процедила Аврора. Разумеется, где ж ей знать-то? Она – безмозглая певичка, которой в довесок к голосу вряд ли достался головной мозг! – Это прекрасные девы, которые соблазняли мореплавателей своими волшебными голосами, – закуривая поданную ему Обергом сигару, снисходительно пояснил Мадсен. – Вот только, увы, нижняя часть тела у них была птичьей. У тебя-то все с этим в порядке, а, красотуля? Случайно вдохнув вонючий дым сигары, Аврора закашлялась. Переглянувшись с хозяином, Оберг придвинул ей стакан воды, но Рори было противно его касаться. Она уже хотела встать, но тут Мадсен, вальяжно откинувшись в кресле, протянул: – Слушай, малышка, а спой-ка «Девочки такие девочки»? Лично для меня сейчас споешь? Шок длился секунды две, после чего Аврору перекосило. Песня была отвратительная, про однополую любовь, но вкус Мадсена ее почему– то совсем не удивил. – Сегодня я больше не пою, – девушка резко поднялась. – Мисс Франсон, господин сенатор очень просит! – улыбчиво проговорил Оберг, удерживая ее. – Он заплатит, сколько скажете! «Девочки такие девочки»! Господин Мадсен просто обожает ее! – Этой песни нет в моем репертуаре, – вырвав руку, отрезала Рори и тоном, далеким от вежливого, добавила. – Очень… приятно было пообщаться с вами и с господином Мадсеном, но мне пора. Хорошего вечера! Когда девушка проходила мимо виповского столика, то наскочила на какого-то мужчину. Не глядя, она извинилась и чуть ли не бегом бросилась прочь. Впечатление от общения с городским сенатором, как того и следовало ожидать, было не самым приятным… Если честно, просто отвратительным! – Ну, как все прошло? Ты была с ним мила? – сразу же набросилась на Рори приемная мать. – Прекрасно, – лаконично отозвалась Аврора и принялась стягивать с себя белое платье, которое теперь почему-то казалось ей грязным. Впрочем, никаких надежд, что Бригита Франсон останется в неведении по поводу того, что произошло, девушка не питала. Карающая длань настигла Аврору в фойе, когда она натягивала вязаную шапку на свои темно-рыжие волосы, из которых уже вытащила гребень и все шпильки. Приемная мать, которая немного задержалась (явно для того, чтобы узнать подробности встречи Рори и сенатора), ураганом налетела на Рори, схватила ее за плечи и буквально вжала в стенку. – Ты нахамила ему, дрянь! Не спела песню, которую он хотел! – Я ее не знаю, – пробормотала Аврора, покосившись на Пита Фалька, который, как назло, тоже вышел в фойе. Больше всего на свете Рори не хотелось, чтобы кто-то слышал этот унизительный разговор, а уж тем более сын хозяина кабаре. – Не знаешь? – в неконтролируемой ярости Бригита Франсон ударила Аврору по щеке. – Сам сенатор оказал тебе такую высокую честь! Ты должна была быть с ним любезной! Слышишь ты? Лю-без-ной! А уж теперь-то он явно не захочет связываться с такой хамкой, как ты! Ты все испортила! Абсолютно все! Прижав ледяную ладонь к горящей щеке, Аврора, отвернувшись от Пита Фалька, который, наверное, насладился этой безобразной сценой сполна, быстро прошла к дверям. На крыльце кабаре мать закурила длинную тонкую сигарету, пуская колечки дыма в холодное ночное небо. Февраль только начался, и обещал быть крайне суровым – ночью температура опускалась до тридцати градусов. – Все равно ты уступишь, девочка, – проговорила Бригита Франсон, глубоко затянувшись. – Как уступала всегда. Ты приглянулась сенатору. И ты дашь ему все, что он пожелает! Пошли к машине… деточка. От ее слов на Аврору повеяло такой безнадежностью, что девушка, низко опустив голову, изо всех сил постаралась избавиться от набросившихся на нее мрачных мыслей. Теперь окончательно ясно, куда клонит Бригита и это так омерзительно, так противно, что даже не укладывается в голове. Зато около машины приемную мать ждал сюрприз – а именно отсутствие таковой. Непонятно правда, кто польстился на автомобиль мадам Франсон, но факт оставался фактом – старенький опель со стоянки кабаре бесследно исчез, причем даже камеры видеонаблюдения не зафиксировали факта его исчезновения. Просто когда рядом с ним парковалась другая машина, он был. Но эта самая машина закрыла его собой и когда она отъехала – опеля на месте уже не было. С тоской наблюдая, как разоряется приемная мать, бегая по темной и холодной парковке, Аврора накинула капюшон куртки, так стала уже порядком замерзать. Как назло, она еще перчатки забыла, и теперь терла ладони, пытаясь отогреть леденеющие пальцы. Танцы с бубном Бригиты Франсон не имели совершенно никакого смысла, смысл имело позвонить в полицию, а потом вызвать такси. Когда-то же эмоции ее отпустят, и она догадается это сделать? Но, как выяснилось, Рори недооценила свою дальновидность своей приемной матери. Вдоволь набегавшись и накричавшись в том духе, что «подонки, угнавшие ее опель, кровавыми слезами умоются», Бригита сгенерировала по-настоящему блестящую мысль: – Вот что – сейчас ты пойдешь к господину сенатору, со слезами скажешь, что у нас украли машину и попросишь денег на такси. Потому что на такси у нас действительно нет – моя сумка вместе с кошельком была в машине! – Что? – Рори откровенно засмеялась нелепости ситуации. – Нет! Я лучше пешком пойду! – Не хочешь? Ладно, – легко согласилась Бригита. – Тогда я сама попрошу взаймы от твоего имени. Неужели не понимаешь, что это наш шанс исправить ситуацию? Мужчины любят помогать девушкам, оказавшимся в бедственном положении! Это вас сблизит. Я уже не говорю о том, что необходимость вернуть долг – отличный повод для следующей встречи. Аврора прикрыла глаза ладонью. Всякий раз, когда ей казалось, что хуже быть уже не может, приемные родители проявляли прямо-таки чудеса изобретательности. И ведь Бригита без капли стыда действительно пойдет к Мадсену! И, не стесняясь, попросит у этого противного самодовольного индюка денег! Но в тот момент, когда девушка готова была разрыдаться от злости, кто-то окликнул Бригиту по имени. Незнакомый мужчина вышел из темноты, слегка улыбаясь, как будто был очень рад этой неожиданной встрече, и Аврору тотчас пронзило воспоминание – это он сегодня занимал столик-вип и с ним она столкнулась, когда бежала прочь от Мадсена. Но, самое удивительное, при виде этого человека, только что недовольное и жесткое, лицо Бригиты Франсон смягчилось и расцвело: – Гэбриел! О господи, Гэбриел, ты ли это? Какими судьбами в наши края? Помнится, уезжая в столицу, ты говорил, что никогда больше не вернёшься в эту крысиную дыру? – За прошедшее время я несколько пересмотрел свои взгляды, – усмехнулся мужчина, как будто чему-то своему. На вид ему лет сорок, а, может, и чуть больше. Несмотря на холод, он без шапки, видимо, с ее функцией как-то справляется поднятый воротник длинного черного пальто. У него черные волосы, темно-синие глаза и, вот удивительно, несмотря на то, что черты лица знакомого приемной матери можно назвать приятными и располагающими, в то же время есть в нем что-то настораживающее, что-то странное, что-то неуловимое и… тяжелое. – Авророчка, ты не поверишь! – чирикала меж тем приемная мать. – Это же Гэбриел, брат твоего любимого папочки! Твой дядя, моя милая! Ах, он не был в Гарвен-Гроув целую вечность! – Если мне не изменяет память, на момент моего отъезда у вас с Азриэлем был сын, а не дочь, – заметил Гэбриел, с интересом разглядывая Рори. – Авророчка наша приемная доченька, но мы любим ее, как родную, – проговорила Бригита, приобняв девушку. – Такая печальная история… Ее отец, он… злоупотреблял спиртным. Жизнь бедной девочки в его доме была похожа на ад! Как же хорошо, что все кончилось, правда, милая? Послушай, Гэб, ты просто обязан поехать сейчас к нам! Азриэль будет счастлив тебя видеть! Расскажешь о себе. Ты не женился, случаем? Я умираю от любопытства! А ты где остановился? Можешь пожить у нас, мы будем счастливы тебя приютить. – С удовольствием приму твое приглашение, Бригита! Я буду несказанно рад увидеть своего драгоценного брата, – улыбнулся Гэбриел, но в этой приятной улыбке Авроре почудилась насмешка. – Но только не сегодня – у меня кое-какие дела. Я остановился в Хелиос Парке, потому не стоит беспокоиться – не хочу вас стеснять своим присутствием. – В Хелиос Парке? – название самого шикарного отеля в их городе явно произвело впечатление на приемную мать. – Да там бешеные цены! Зачем такие ненужные траты? Мы будем рады, если ты поживешь у нас! У нас, конечно, не Хелиос Парк, но вполне себе комфортабельный дом… – А, не беспокойся, – махнул рукой Гэбриел и добавил. – Я тут услышал, у вас произошла неприятность… – Какие-то подонки угнали мою машину! – тут же подхватила Бригита, легонько всхлипнув. – А я еще, дура, оставила там свою сумку со всеми документами, кредитками и наличностью – боялась, что в кабаре утащат! Теперь нам даже не на что вызвать такси, Гэб! Наверное, придется идти домой пешком… – Бри, дорогая, неужели я не протяну вам руку помощи в этой ужасной, ужасной ситуации? – Гэбриел достал бумажник, не глядя, вытащил из него несколько купюр и протянул приемной матери. – Этого хватит? Бросив беглый взгляд на красные бумажки, которые только что перекочевали в цепкие руки Бригиты Франсон, Аврора с удивлением поняла, что там хватит не только на такси до дома, но и на половину новой машины! – Ты с ума сошел, Гэбриел, тут слишком много! – голос приемной матери прямо-таки дрожал от жадности. – Мы просто не сможем расплатиться! – Брось, ведь родственники должны помогать друг другу, не так ли? – отмахнулся новоявленный дядя. – Можешь рассчитаться со мной вкусным ужином… Ведь ты не растеряла свои кулинарные навыки? – О, разумеется, Гэб, нет! – Бригита была на седьмом небе от счастья, что отдавать ему эти деньги, похоже, не надо. – Мы очень, очень ждем тебя в гости! Пока приемная мать набирала номер такси и диктовала адрес, Гэбриел взял рукой в кожаной перчатке холодную кисть Авроры, но вместо того, чтобы стандартно поцеловать, легонько выдохнул на тыльную сторону ладони. – Приятно было познакомиться, Аврора. Его дыхание странной теплотой разлилось по коже и почему-то сразу согрело ее закоченевшую руку без перчатки. – Мне тоже… – как во сне сказала она. Глава 2. Добропорядочное семейство Ужин в доме Франсонов неприкосновенен. Вся семья, отставив в сторону дела, обязана собраться за столом в гостиной, чтобы оценить по достоинству стряпню мадам Франсон. Бригита и впрямь прекрасно готовила. Удивительно, но из самого простого и бюджетного набора продуктов она могла сотворить настоящий кулинарный шедевр. Аврора не раз слышала, как приемные родители рассуждают об открытии собственной столовой, но для того, чтобы купить или даже просто снять помещение и получить пищевую лицензию, нужна была крупная сумма денег, которой в данный момент у Франсонов не было. Именно для ужина Бригита оставила сногсшибательную, по ее мнению, новость, что в городе объявился брат ее мужа, да еще и так просто, с барского плеча ссудил ей внушительную сумму денег. Поначалу мадам в красках рассказала, в каком бедственном они с Авророй положении оказались, когда на парковке обнаружилось, что опель угнали! Азриэль Франсон был в не меньшем негодовании, чем жена, прибавив, что полиция (в которую к этому моменту Бригита уже успела заявить), ни черта не найдет, так как все полицейские либо сами те еще негодяи, либо рохли. Никогда еще Рори не слышала из его уст ничего более самокритичного. – Ни за что не догадаешься, любимый, кого мы с Авророчкой встретили на парковке и кто дал нам денег на такси! – воскликнула Бригита, подавая к столу сладкий чай и пирог с рыбными консервами. – Это был Гэбриел! Собственной персоной! – Братец? – приемный отец так и замер над пирогом. – Этот подонок? Уточнение Азриэля показалось донельзя смешным Чаду, родному отпрыску Франсонов, который был ровесником Пита Фалька и даже учился с ним в одной группе. Непрожеванные куски пирога полетели из его рта в разные стороны, в том числе на кусок Авроры, которая сидела напротив Чада.