— Варвары — люди со столь низким уровнем культуры, что без своих приспособлений они не проживут в тундре и суток[8]. — А развитые цивилизации здесь были? — Да. — Почему же нет следов? — Они на дне моря и на некоторых северных островах. Скоро найдут. — Что за следы? — Сейчас на больших глубинах могли сохраниться только следы огромных сооружений. Например, аэродромов, туннелей, каналов. А рядом найдут и остальное. — Как скоро? — Еще при жизни твоего поколения. 08.11 Шаман общается с Духами очень редко, так как редко готов к такому общению. Без готовности общаться с Духами нельзя; неподготовленный человек раздражает их. Готовность он описывает как полную ясность сознания и полное освобождение от суеты[9]. В такие моменты он окуривает землянку смесью можжевельника, стланика и специальных для каждого Духа трав, ритмично танцует и поет низким голосом песню соответствующего времени и ситуации Духа. Выбор не за Шаманом. Сам разговор и цели общения Шаман мне не описывал, объясняя, что в моем языке нет пока терминов для описания такой практики. Шаман считает, что язык развивается вслед за практиками. Иногда я расспрашиваю его как знатока (эксперта) общения с Духами. — Почему Духи помогают или не помогают? — Духи помогают при определенных условиях. — Каковы эти условия? — Духи не помогут тебе ни в одном деле, которое ты смог бы сделать сам. Но если ты подвел свои дела к черте своих возможностей, действуешь на грани возможностей и дружен с Духами, они помогут тебе. 08.11 Шаман расспрашивает о Москве, Санкт-Петербурге, Риге и других городах. В его вопросах чувствуется наличие своеобразной системы. Например, рассказы о проверке документов в Москве он слушал зевая, а о магнитных картах долго расспрашивал и был недоволен неполнотой ответов; вопрос о ценах он считал несущественным, а то, что в метро стало меньше красивых женщин — очень существенным. Мою версию о том, что красивые женщины пересели в автомобили, он одобрил, а версию о конкуренции как основе ценообразования — высмеял. Его высокий уровень социальной компетентности при отшельническом образе жизни удивлял меня. — У тебя есть паспорт? — Спрятан возле города. — Откуда? — Море и горы дают все. Когда я нашел этот паспорт, его владельцу уже нельзя было помочь. — А настоящий? — Настоящие документы давно истлели. — Ты где-то прописан? — Зарегистрирован. — Как ты это делаешь? — В следующий раз ты немного поможешь мне и узнаешь. — Как ты можешь знать, не бывая в городе? — Я знаю города также хорошо, как море или горы. — Откуда? — Я прожил в городах много дольше тебя и еще собираюсь жить в них. — Как давно ты начал так жить? — Сослали меня в Якутию еще как правого эсера. Я сразу ушел на Восток, к океану. — Но и здесь люди жили: Охотск, Ола, Гижига, Марково… — И здесь достали. В двадцатых я имел бартер с японскими капитанами. Потом, при Дальстрое, вылечил одного старого несчастного особиста. Он сказал, что мне грозит за этот бартер. — Он был прав? — Компаньоны, которые не решились уйти, умерли в лагерях. — Может они, действительно могли сообщить японцам что-либо стратегически важное? — Конечно. Здесь была целая рота медведей и дивизия зайцев[10]. — Как ты ушел? — На юг, потом на запад по Охотскому тракту. Советские им уже мало пользовались. В Олекминске купил документы. — Что ты брал у японцев? — Все. Даже купил жену. — Японскую? — Да, тогда это было обычно. — Именно купил? — Я попросил, и через год мне привезли девушку. — Много привозили японских девушек? — В восемнадцатом-девятнадцатом веках японцы, китайцы, корейцы, американцы постоянно кого-нибудь привозили и увозили. — А русские? — Русских, конечно, было больше. Они с пятнадцатого века приходили по суше всем отрядом или караваном, а не единицы, как с кораблей. — Что стало с той японской девушкой? — На следующий год отправил домой. Им очень плохо здесь зимой. — У вас был ребенок? — Нет. Быстро понял, что придется отправить. Боялся, что зиму не переживет. 08.11 Обсуждая вопросы взаимодействия с Духами, Шаман утверждал, что именно мой язык мешает мне понять, что такое «Духи». Когда я рассказал ему гипотезу лингвистической относительности и детерминизма[11], Шаман заявил что мой язык вносит ограничения и в саму гипотезу. Он считает, что ее следовало бы сформулировать и назвать гипотезой относительности практик, так как человек вообще не может говорить о том, что не практикует. — Почему язык может меня ограничивать? — Слова твоего языка обозначают предметы и действия, но мир не состоит из предметов и действий. — Из чего же он состоит? — Из того, что ты о нем думаешь. — Я спрашиваю о реальности.