Но Харрис уже отсоединился. 2 Родди кладет телефон и поворачивается к Эмили. Ее радикулит немного ослаб, и ей больше не нужна инвалидная коляска, но она пользуется тростью. Ее волосы не помешало бы расчесать, и у Родди появляется нехорошая мысль: она похожа на старую ведьму из сказки. - Она едет, - говорит он, - но не по поводу девчонки Даль. Ее интересует Дресслер. Так она говорит. - Ты же в это не веришь, правда? - Не обязательно, но в этом есть определенный смысл. Она утверждает, что расследует серию автомобильных инцидентов. - Он делает паузу. - Кражи, угон автомобилей. Всё может быть. Я крайне сомневаюсь, что частные детективы работают только над одним делом. Это было бы нерентабельно. - Это правильное слово? Родди решает, что да. - Она ведет разные дела с участием двух людей, которых мы похитили? Ты веришь в такие совпадения? - Такое случается. И почему расследование дела Бонни Даль привело бы Гибсон к боулинг-клубу? Эта эльфийка не была боулером. - Ее зовут Гибни. Холли Гибни. Возможно, мне стоит с ней поговорить, когда она придет. Родди качает головой. - Ты не знала Дресслера. Я знал. Она хочет поговорить именно со мной, и я всё улажу. - Сможешь? - Она смотрит на него испытующим взглядом. - Ты сказал “по электропроводу” вместо “по какому поводу”. Ты… Я не совсем знаю, как это сказать, любимый, но… - Я оговорился. Вот. Я озвучил это за тебя. Ты думала, что я не заметил? Я заметил и буду учитывать это. - Он прикасается к ее щеке. Она накрывает его руку своей и улыбается. - Я буду наблюдать сверху. - Я знаю, что будешь. Люблю тебя, сладкая. - Я тоже тебя люблю, - говорит она и медленно направляется к лестнице. Ее подъем будет еще медленнее и болезненнее, но она не собирается устанавливать подъемник, как в доме старой суки по соседству. Эм с трудом верится, что Оливия еще жива. И она украла ту талантливую девушку. Слишком талантливую для чернокожего человека. Для негритоски. Эмили нравится это слово. 3 Холли поднимается на крыльцо дома Харрисов и звонит в звонок. Дверь открывает высокий стройный мужчина в старомодных джинсах, мокасинах и рубашке-поло с логотипом Белл-колледжа на груди. У него яркие и умные глаза, но которые уже начинают вваливаться. Волосы белые, но далеко не такие пышные, как у Хью Клиппарда; сквозь причесанные пряди проглядывает розовая кожа. На одной щеке виднеется слабый синячок. - Мисс Гибни, - говорит он. - Проходите в гостиную. И можете снять маску. Здесь нет никакого клевера. Если только он вообще существует, в чем лично я сомневаюсь. - Вы привиты? Он смотрит на нее хмурым взглядом. - Мы с женой соблюдаем меры предосторожности. Для Холли этого ответа достаточно; она говорит, что ей будет удобнее с маской. Она жалеет, что не надела пару одноразовых перчаток, но она не хочет доставать их из карманов сейчас. Явно видно, что Харриса не переубедить по вопросу ковида. Она не хочет его раздражать. - Как пожелаете. Холли следует за ним по коридору в большую, отделанную деревянными панелями комнату, освещенную электрическими бра. Занавески задернуты, чтобы не пропускать яркое послеполуденное солнце. Едва слышно гудит центральный кондиционер. Где-то тихо играет легкая классическая музыка. - Я буду плохим хозяином и не предложу вам сесть, - говорит Харрис. - Я пишу пространный ответ на довольно глупую и практически ненаучную статью в ежеквартальном журнале по питанию и не хочу терять суть своей аргументации. К тому же у моей жены мигрень, так что я попросил бы вас говорить потише. - Извините, - говорит Холли, которая редко повышает голос, даже когда сердится. - Кроме того, у меня прекрасный слух. “Это правда”, - думает Эм. Она находится в свободной спальне и наблюдает за ними через свой ноутбук. Камера размером с чайную чашку спрятана за безделушками на каминной полке. Больше всего Эмили беспокоит, что Родни что-нибудь ляпнет. Большую часть времени он сохраняет остроту ума, но с наступлением вечера у него появляется тенденция говорить не то и становиться забывчивым. Она знает, что это обычное явление у людей, страдающих начальной стадией болезни Альцгеймера или деменции - этот синдром называется “сумеречной деменцией”, - но отказывается верить, что это может происходить с любимым мужчиной. Тем не менее, семя сомнения уже посеяно. И не дай Бог, чтобы оно проросло. Холли рассказывает Харрису историю с угоном машины, которую она доработала по дороге; как и у маленькой девочки из рассказа Саки, романтика на скорую руку - ее специальность. Ей следовало бы использовать эту историю с Клиппардом и Уэлчем, но она пришла в ее голову слишком поздно. Она, конечно же, планирует использовать ее в разговоре с Эрни Коггинсом, который интересует ее больше всех: всё еще играет в боулинг и всё еще женат. Жена, скорее всего, не страдает радикулитом, но это возможно, весьма возможно. 4 Барбара спускается в старый кабинет их отца. На столе стоит компьютер Джерома, по обе стороны от него сложены бумаги. Барбара предполагает, что толстая стопка справа - это рукопись его книги. Она садится и перелистывает ее до последней страницы: 359. “Всё это написал Джером”, - поражается она и думает о своей собственной книге стихов, которая будет насчитывать, наверное, страниц сто десять, в основном пустого пространства… если, конечно, ее вообще опубликуют. Оливия заверяет ее, что так и будет, но Барбаре всё равно трудно в это поверить. Стихи не о “черном опыте”, а о том, как справиться с ужасом. “Хотя иногда разница не так уж велика”, - думает она и издает краткий смешок. Оранжевая флешка лежит там, где сказал Джером. Она включает компьютер, вводит пароль Джерома (#shizzle#) и ждет, пока он загрузится. В качестве обоев - фотография Джерома и Барбары, стоящих на коленях по обе стороны от своего пса Оделла, который теперь пребывает в своем собачьем раю. Она вставляет флеш-накопитель. Там сохранены черновики его книги под номерами 1, 2 и 3. Есть переписка. И папка с названием PIX. Барбара открывает ее и смотрит на фотографии их печально известного прадеда, всегда одетого по последней моде и в шляпе-котелке, слегка сдвинутой вправо. “Символизирует”, - думает она. Есть также фотографии ночного клуба только для черных, где одетые по высшему разряду посетители танцуют джиттербаг (или, может быть, линди-хоп), а оркестр отрывается по полной. Она находит фотографию Биограф-театра, а затем и фотографию самого Джона Диллинджера, лежащего на столе морга. Ого, как сказала бы Холли. Барбара закрывает PIX-папку, перетаскивает ее в электронное письмо, адресованное брату, и отправляет его со звуковым сигналом. Слева от компьютера валяется куча записок, одна из которых, лежащая сверху, гласит: “Позвонить Маре по поводу продвижения”. Под ней - записки о Чикаго, Индианаполисе и Детройте тридцатых годов, каждая со множеством ссылок на книги о тех местах во времена сухого закона и Великой депрессии. “Надеюсь, ты не переусердствуешь, Джей”, - думает Барбара. Под заметками лежит распечатка карты с изображением Дирфилд-парка и окрестностей. Любопытствуя, Барбара поднимает ее. Она не имеет никакого отношения к книге Джерома и имеет полное отношение к текущему делу Холли. На карте проставлены три красные точки с аккуратным почерком Джерома под каждой из них. Бонни Д., 1 июля 2021 года, в восточной части парка, напротив нескольких заросших акров, известных как Тикетс. Точка для Эллен К., ноябрь 2018 года, в кампусе колледжа Белл, прямо на вершине “Мемориал Юнион”, где расположена “Колокольня”. Барбара с друзьями иногда заходят туда поесть гамбургеров после посещения библиотеки Рейнольдса. У них как у школьников, нет привилегии взять книгу, но справочный зал отличный, а компьютерный класс просто потрясающий. Последняя красная точка - для Питера С., конец ноября 2018 года. Барбара тоже знает это место: это “Дэри Уип”, который считается отстойным местом среди старшеклассников, но любимым для школьников младшего возраста. “На их месте могла быть я”, - думает Барбара. - “Спасена Божьей милостью”. Ее задача в этом кабинете выполнена. Она выключает компьютер и встает, чтобы уйти. Затем она снова садится за стол и берет в руки распечатку карты. На столе стоит кофейная чашка, полная ручек. Она берет красную, которой Джером, видимо, делал отметки на карте. Она ставит еще одну точку на Ридж-роуд, напротив дома Оливии Кингсбери. Потому что именно там она видела его в тот вечер, когда размышляла о стихотворении, которое, по ее словам, было ее последним удачным. Под точкой она пишет: “Хорхе Кастро, октябрь 2012 г.” Ей кажется, что она поступает глупо. Возможно, Кастро просто сказал: “Пошел этот дурацкий факультет английского языка” и уехал. Присовокупив: “И пошла туда же Эмили Харрис с ее плохо замаскированной гомофобией”. Но, добавив Кастро на карту Джерома, она видит нечто интересное и немного тревожное. Точки, кажется, образуют круг вокруг парка. Правда, у Бонни всё случилось немного раньше, чем у остальных, летом вместо осени, но разве Барбара не видела где-то - может быть, в сериале “Охотник за разумом” на Нетфликсе, - что у маньяков-убийц постоянно сокращается время между убийствами? Как у наркоманов, которые колятся со всё более частыми интервалами? Эллен К. и Питер С. не вписываются в эту схему; они были убиты по времени близко друг к другу. Может быть, потому что убийца не получил того, чего хотел от одного из них? Потому что не зажёгся по полной кровавый свет убийцы? “Ты сама себя напугала до мурашек”, - думает Барбара. - “Видишь монстров вроде Чета Ондовского там, где на самом деле нет ничего, кроме теней”. И всё же, наверное, ей стоит передать информацию о Хорхе Кастро. Она берет телефон, чтобы позвонить Холли, и тот тут же звонит в ее руке. Это Мари Дюшан. Оливия находится в “Кайнер Мемориал” с мерцательной аритмией. На этот раз всё серьезно. Барбара забывает о звонке Холли и спешит вниз, говоря матери, что ей нужно взять машину. Когда Таня спрашивает зачем, Барбара отвечает, что ее подруга попала в больницу, и она объяснит всё позже. У нее есть хорошие новости, но они тоже подождут. - Это стипендия? Ты получила стипендию? - Нет, это другое. - Хорошо, дорогая, - говорит Таня. - Езжай осторожно. - Это ее мантра. 5 Холли спрашивает Родни Харриса, не знает ли он, где сейчас может находиться Кэри Дресслер. Говорил ли он о планах покинуть город? Появлялись ли у него иногда (это новенькая деталь) крупные суммы наличных денег? - Я знаю, что у него была привычка к наркотикам, - признается она. - У воров часто такое бывает. - Он казался вполне приличным парнем, - говорит Харрис. Он смотрит куда-то вдаль, слегка нахмурив брови. Картинка человека, пытающегося вспомнить что-то, что могло бы ей помочь. - Я не знал его хорошо, но знал, что он употреблял наркотики. Только каннабис сатива, так он говорил, но могли быть и другие…? Его приподнятые брови приглашают Холли поделиться, но она только улыбается. - Конечно, каннабис - это известный путь к более сильным веществам, - продолжает он надменно. - Не всегда, но это вызывает привыкание и нарушает когнитивное развитие. Он также вызывает неблагоприятные структурные изменения в гиппокампе, центре обучения и памяти в температурной доле. Это широко известно. Наверху Эми морщится. “В височной доле, дорогой… и не увлекайся. Пожалуйста”. Гибни, похоже, не замечает этого, а Родди как будто слышит Эм. - Простите за лекцию, мисс Гибсон. Я сейчас слезу со своего любимого конька. Холли вежливо смеется. Она касается одной из перчаток в своем кармане и снова жалеет, что не надела их. Ей не хочется, чтобы профессор Харрис считал ее Говардом Хьюзом, но мысль о том, что всё, к чему она тут прикасается, может кишеть ковидом-19 или новым дельта-вариантом, не покидает ее. Тем временем Харрис продолжает. - Некоторые другие члены нашей команды иногда выходили с Дресслером на задний двор и “дули косячок”, как говорится. Так же делали и некоторые женщины. - “Горячие Ведьмы”? Морщины хмурости на лбу Харриса углубляются.