Она тушит сигарету и садится на ступеньки лестницы, размышляя. Теперь у нее есть практически конкретная информация, которую она может сообщить Пенни завтра вечером: всё более и более вероятным представляется, что Бонни похитил кто-то, притворяющийся инвалидом. Возможно, их всех. А может, и не притворяющийся? Холли вспоминает слова Имани: “Видно было, что бедной старушке больно. Она сказала, что нет, но я распознаю радикулит невооруженным взглядом”. Теперь она жалеет, что не смогла увидеть Эмили Харрис. Она должна узнать в колледже, есть ли у кого-нибудь информация о ее физическом состоянии, и обязательно внимательно рассмотрит жену Эрни Коггинса, когда будет разговаривать с ним завтра. Вернувшись в свою комнату, она ложится на кровать и звонит Барбаре. Ее звонок сразу же попадает на автоответчик. Холли просит ее перезвонить до десяти тридцати, когда она отключит телефон, прочитает вечернюю молитву и ляжет спать. Затем она перезванивает Джерому. - Я не могу дозвониться до Барбары и сгораю от любопытства. Расскажи мне, что там происходит. - Это на самом деле тайна Барбары, Холли… - Ну, пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста! - Хорошо, но только пообещай сделать удивленный вид, когда Барб тебе расскажет. - Обещаю. И вот Джером рассказывает Холли, как Барбара долгое время тайно писала стихи и встречалась с Оливией Кингсбери. - Оливией Кингсбери? - восклицает Холли, выпрямляясь. - Святые угодники! - Как я понял, ты ее знаешь. - Лично нет, но, Бог мой, Джером, она - одна из величайших поэтесс Америки! Удивительно, что Барбара нашла смелость подойти к ней, она молодец! - У Барбары никогда не было недостатка в смелости. - Когда я в юности пыталась писать стихи, я читала всё от Кингсбери, что смогла найти! Я не знала, что она еще жива! - Ей почти сто лет, говорит Барб. В общем, эта Кингсбери заценила стихи Барбары и согласилась стать ее наставницей. Я не знаю, как долго это продолжалось, но в итоге Барб выдвинули на эту премию, Пенворт или что-то в этом роде… - Премия Пенли, - говорит Холли. Она потрясена и восхищена своей подругой, которая проделала всё это и сумела сохранить в тайне. - Да, точно. Но только не спрашивай, чем я занимался, Холлиберри, про мои сто тысяч долларов и все такое. Не говоря уже о предстоящем блестящем уик-энде в Монтоке. Ты не захочешь слушать о вечеринке, на которой может появиться Спилберг, и о всякой скучной ерунде. Холли, конечно, хочет, и они разговаривают почти полчаса. Он рассказывает ей об обеде в “Бларни Стоун”, о вручении авансового чека, о презентации своей книги и планах по ее продвижению, а также о возможном интервью в “Американском историческом обозрении” - перспективе, которая его в равной степени волнует и пугает. Когда они исчерпывают то, что он называет “Превосходным приключением Джерома в Нью-Йорке”, он просит ее рассказать ему о деле. Она рассказывает ему, но в конце признается, что ее расследование дела боулинг-команды - это, скорее всего, тупиковый путь. Джером не согласен. - Вполне обоснованное направление расследования, Хол. Дресслер работал там. Его выбрали. Я думаю, их всех тщательно выбирали. Нет, я уверен в этом. - Возможно, - говорит Холли, - но я сомневаюсь, что это дело рук старого боулера. А завтра я встречаюсь с жертвой инсульта. Я, наверное, надеялась, что один из них покрывает молодого родственника или друга. Покрывает или помогает. По правде говоря, она всё еще надеется на это. У нее осталось менее суток, прежде чем ей нужно будет сообщить своему клиенту, что она раскопала, и ей хотелось бы иметь что-то конкретное для Пенни. Но это не самое главное. Ей хочется иметь что-то конкретное для себя. 5 Пока Холли разговаривает с Джеромом, Барбара Робинсон сидит с Мари Дюшан в приемном покое больницы “Кайнер Мемориал”. Они сидят в ожидании ответа, удалось ли врачам стабилизировать сердцебиение Оливии. Они также ждут - хотя ни одна из них не признается в этом, - чтобы узнать, жива ли еще старая поэтесса. Барбара звонит домой и разговаривает с отцом, Джимом. Она сообщает ему, что находится в больнице и ждет новостей о своей старой подруге. Очень старой подруге по имени Оливия Кингсбери. Это плохо, но есть и хорошие новости. Она просит его позвонить Джерому, и он всё объяснит, но сейчас они с сиделкой Оливии ждут информации о состоянии Оливии от врача. - Ты в порядке, милая? - спрашивает Джим. Честный ответ - нет, но она говорит “да”. Он спрашивает, когда она вернется домой. Барбара говорит, что не знает, повторяет, что с ней всё в порядке, и завершает разговор. Чтобы скоротать время, она проверяет голосовые сообщения. Есть сообщение от Холли, но она пока не хочет разговаривать с подругой. Ей даже не хотелось разговаривать с отцом. Она пытается сконцентрировать все свои психические силы на том, чтобы сохранить жизнь Оливии. Несомненно, это глупо, но кто знает? Есть многое на свете, друг Горацио, как говорил Гамлет. Барбара сама видела кое-что из этого. У нее также есть текстовое сообщение от Холли, и она отвечает на него, отправляя краткий ответ из двух слов, как раз в тот момент, когда к ним подходит врач Оливии. Один взгляд на его лицо говорит Барбаре и Мари о том, что новости плохие. 6 Пока Барбара читает текстовое сообщение от Холли и отправляет ей короткий ответ, Эмили Харрис стоит у окна спальни и смотрит вниз на Ридж-роуд. Когда Родди входит, она поворачивается к нему, пересекает комнату (медленно, но верно, лишь слегка прихрамывая) и обнимает его. - Кажется, кому-то стало получше, - говорит Родди. Она улыбается. - Маленькими шажками, мой дорогой. Маленькими шажками. Женщина-детектив показалась не особо располагающей, да? Со своей маской и прилизанными вопросами? - Да. - Но мы должны не спускать с нее глаз. Я склонна думать, что ты прав, говоря, что она может расследовать дела Дресслера и Даль как различные дела для разных клиентов, хотя мне всё равно трудно в это поверить. И если она была здесь из-за девушки Даль и не сказала об этом, то это потому, что она что-то подозревает. Они вместе подходят к окну и смотрят на ночную улицу. Родни Харрис думает о том, что если выйдет наружу то, что они сделали, то их заклеймят как сумасшедших. Его научная репутация, создававшаяся десятилетиями, рухнет в одночасье. Эмили, более практичная участница их партнерства, всё еще думает о Бонни Даль. Что-то еще не дает ей покоя, но она не обращает на это внимания. - Что могла узнать Гибни? Не так уж много. А может быть, и ничего. После Рождества Даль работала моим секретарем, но всего на короткое время, и я платила наличными. По этой причине я попросила ее молчать об этом. Напомнила ей, что это незадекларированный доход. - И перед Рождеством тоже, - говорит Родди. - В качестве… ну, ты знаешь… - В качестве эльфа, да. Для вечеринки. Но там было не меньше дюжины эльфов, всем заплатили наличными, и им было запрещено писать об этом в соцсетях. Родди фыркает. - С таким же успехом можно запретить ветру дуть. Эм признает, что это правда, в наши дни молодые люди публикуют всё, включая фотографии своих интимных мест, но она знает, что Бонни Даль нигде не публиковала постов о своей работе рождественским эльфом. Ни в Фейсбуке, ни в Инстаграме, ни в Твиттере. Эмили проверила, но это еще не всё. - Она знала, что работа секретарем была не за горами, и не хотела ее потерять. - Она могла рассказать своей матери. Настала очередь Эм фыркать. - Только не это, она считала свою мать вмешивающейся во всё сукой, а парень был не при делах. У Гибни не было информации о наших отношениях - наших кратковременных отношениях - с Даль. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Ты видел, как она боялась прикоснуться к тебе? Трусливая мышь! - Эмили смеется, затем морщится и сжимает поясницу. - Бедная моя милая, - говорит Родди. - Как насчет немного свежего крема для твоих болячек? Она благодарно улыбается ему. - Это было бы хорошо. И Родди? У тебя еще есть “Вещь номер один”? - Да. - Неси ее с собой. На всякий случай. Не забудь! - Он так много забывает в последнее время. - Я принесу и не забуду. А у тебя всё еще есть “Вещь номер два”? - Да. - Она целует его. - А теперь помоги мне снять ночную рубашку. 7 Билл Ходжес однажды сказал Холли, что расследуемое дело похоже на яйцо. Это было в конце его жизни, когда он испытывал сильные боли и принимал много лекарств. В обыденной жизни он был практичным человеком - полицейским в первую очередь, последнюю очередь и всегда, - но когда он находился под воздействием морфия, у него появлялась склонность говорить метафорами. Сидя у его постели, Холли внимательно слушала. Она хотела знать всё, чему бы он мог ее научить. Впитывала всё до последней мелочи. “Большинство дел хрупки, как хрупки яйца. Почему? Потому что большинство преступников - тупицы. Когда дело доходит до грязных дел, даже умные оказываются дураками. Иначе бы они не стали заниматься этой грязью. Поэтому относись к делу как к яйцу. Ты разбиваешь его, взбиваешь, кладешь на сковороду с маслом. И тогда у тебя получится отличный омлет”. Дело-яйцо Холли начинает трескаться в ее номере “Дэйз Инн”, когда она стоит на коленях у кровати и читает молитву. 4 июля 2021 года 1 Родни Харрис - шеф-повар в семье, и это хорошо, потому что Эмили по-прежнему мучают сильные боли в спине из-за радикулита. Когда он попросил ее оценить боль по универсальной шкале от одного до десяти, она ответила, что в настоящее время уровень боли равен двенадцати. И по ее внешнему виду это заметно: глаза глубоко ввалились, а кожа на скулах натянута так туго, что блестит. Он говорит ей, чтобы нужно держаться, их нынешняя пленница вчера съела всю печень, и ее не вырвало. Он говорит, что скоро Эмили станет легче. Сегодня вечером шеф-повар Харрис готовит свои знаменитые отбивные из баранины с чесночным маслом. К ним будет подана свежая стручковая фасоль, украшенная кусочками бекона. Запах стоит чудесный, и он уверен, что Бонни Даль его уловила, потому что дверь в подвал открыта, и он поставил вентилятор на стойку, чтобы тот обдувал верх чугунной сковороды, на которой жарятся бараньи отбивные. Он подходит к холодильнику и достает бутылку диетической пепси, которая была последней покупкой Бонни. Она холодная и приятная. Он спускается по лестнице, не торопясь и держась за перила. Его бедра не так больны, как у бедной Эмили с ее радикулитом, но они и не хороши. И его чувство равновесия уже не то, что раньше. Он считает, что причиной может быть небольшая атрофия среднего уха. Но и это скоро пройдет. Бонни стоит у решетки клетки. Ее светлые волосы слиплись и потеряли почти весь свой блеск. Ее лицо изможденное и бледное. - Где вы были? - хрипло спрашивает она, как будто она тут командует, а он - дворецкий. - Я ждала здесь целый день! Родди считает, что она несёт бессмыслицу - где еще она могла быть весь день? - но он улыбается.