- Шестого числа мы пируем. 3 Родди возвращается в подвал в десять часов вечера, после того как помог Эмили подняться по лестнице. Теперь она лежит в постели, где будет бодрствовать и мучиться от боли почти всю ночь, получив в самом ее конце час или два некрепного и неудовлетворительного сна. Если ей вообще удастся заснуть. Он уверяет себя, что ее сомнения относительно священных приемов пищи вызваны не рациональным мышлением, а болью, но это всё равно беспокоит его. Он держит на тарелке запасной кусок печени, увидев по видеозаписи, что Даль продолжает отказываться от первой порции. Ему бы хотелось, чтобы у них было больше времени, как для пробуждения питательных веществ ее организма, так и потому, что нехорошо уступать требованиям пленницы, но Эмили не может долго ждать. Скоро она потребует, чтобы он отвез ее к врачу за обезболивающими таблетками, а это верная смерть. Он ставит тарелку и говорит Даль выдвинуть пластиковый стакан от Ка’Чавы. Даль делает это, не спрашивая зачем. На его вкус, она действительно слишком похожа на ту женщину Чесли. В ней есть настороженность, которая ему не нравится и которой он не будет доверять. Из кармана халата он достает бутылку “Артезии” и наливает немного - совсем немного - в стаканчик. Затем берет метлу и начинает подталкивать стаканчик в ее сторону. Ему нужно быть аккуратным, чтобы не опрокинуть его. Меньше всего ему хочется, чтобы эта маленькая горькая комедия превратилась в фарс. Она поднимает заслонку и вытягивает руку. - Просто передайте ее мне, профессор. Самый верный признак того, что он теряет контроль над ситуацией, - это если бы он согласился. Но он хихикает и говорит: - Думаю, что нет. Когда чашка оказывается достаточно близко, она хватает ее и жадно пьет. Два глотка — и всё. - Съешь печень, и я дам тебе остальное. Откажешься - и не увидишь меня до завтрашнего вечера. - Пустая угроза, но Даль об этом не знает. - Обещаете, что дадите мне оставшуюся воду? - Торжественно клянусь. При условии, что тебя не стошнит. А если тебя вырвет в туалете после моего ухода, Эм это увидит. Тогда у нас будут неприятности. - Профессор, у меня уже неприятности. Вы не согласны? Она беспокоит его всё больше и больше. И немного пугает его. Смешно, но так оно и есть. Вместо ответа он с помощью метлы заталкивает печень. Даль не колеблется. Она берет ее, вгрызается зубами в сырую мякоть, отрывает кусочек и жует. Он зачарованно смотрит на крошечные капельки крови на ее нижней губе. 5 июля он обваляет эти губы в неотбеленной муке и обжарит их на маленькой сковородке, возможно, с грибами и луком. Губы - прекрасный источник коллагена, а ее губы сотворят чудеса с его коленями, локтями и даже скрипучей челюстью. В конце концов, эта проблемная девушка будет стоить всех этих хлопот. Она пожертвует частью своей молодости. Она откусывает еще кусочек, жует, глотает. - Не ужасно, - говорит она. - У нее более густой вкус, чем у соленой печени. Плотный какой-то. Наслаждаешься, наблюдая, как я ем, придурок? Родди не отвечает, но ответ утвердительный. - Я не выберусь отсюда, правда? Нет смысла говорить, что я не расскажу ни одной живой душе, и всё такое, верно? Родди готов к этому. Он удивленно расширяет глаза. - Конечно, выберешься. Это правительственный исследовательский проект. Будут проведены определенные тесты, и, конечно, тебе придется подписать соглашение о неразглашении, но как только ты это сделаешь… Его прерывает ее смех, который одновременно веселый и истеричный. - Если я в это поверю, то вы можете мне продать мост. В Бруклине, в хорошем состоянии. Просто дайте мне чертову воду, когда я закончу. Наконец, ее голос дрожит, а глаза начинают блестеть от слез. Родди испытывает облегчение. - Сдержите свое обещание. 27 июля 2021 года 1 Холли возвращается к своему парковочному месту в двухчасовой зоне и закуривает сигарету, приоткрыв дверь и поставив ноги на тротуар. Ей приходит в голову мысль, что есть что-то исключительно извращенное в том, чтобы принимать все необходимые меры предосторожности против ковида, а затем наполнять свои легкие этой канцерогенной дрянью. “Мне нужно перестать курить, - думает она. - Действительно нужно. Но не сегодня”. Скорее всего, её надежды, что боулинг-команда “Золотые Старички” её к чему-то приведет, потерпят полный крах. Сейчас ей трудно вспомнить, почему она вообще решила, что это что-то даст. Может быть, потому что Кэри Дресслер тоже регулярно посещал “Джет Март”, как и Бонни? Ну, Дресслер тоже пропал, оставив свой мопед, но это довольно тонкая связь. Ей кажется, что Родди Харрис вряд ли подходит для роли Хищника с Ред-Бэнк (если таковой вообще существует). Она не знает, страдает ли жена Харриса от радикулита, наряду с мигренью - выяснить это возможно, хотя Холли не считает это первоочередной задачей, - но совершенно очевидно, что у Харриса хватает своих проблем. “По электропроводу” вместо “по какому поводу”, “клевер” вместо “ковида”, “температурная доля” вместо “височной доли”, постояно путал ее имя. Кроме того, пару раз он просто останавливался, нахмурившись и глядя непонятно куда. Это не обязательно означает, что у него начинается болезнь Альцгеймера, но возраст подходящий. А еще… - С дядей Генри всё так и начиналось, - говорит она. Но раз уж она начала, говоря языком боулеров, сбивать эти кегли, то нужно добить это дело до конца. Она тушит сигарету в портативной пепельнице и направляется к шоссе. Эрни Коггинс живет в Апривере, до которого всего четыре выезда. Можно быстро доехать. Но теперь, когда дядя Генри пришел ей в голову, она не может перестать думать о нем. Когда она в последний раз навещала его? Весной, не так ли? Да. Мать просила ее, уговаривала, заставляла - в апреле, перед тем как Шарлотта заболела. Холли доезжает до съезда на Апривер, замедляется, затем меняет решение и едет на север, в сторону Ковингтона, где находится и дом ее матери, и центр престарелых “Роллинг Хиллз”, где теперь живет дядя Генри (если можно так выразиться). Там же живет еще один член команды по боулингу “Золотые Старички”, так что она может убить двух зайцев одним ударом. Конечно, Виктор Андерсон, возможно, не более дееспособен, чем ее дядя; по словам Хью Клиппарда, Андерсон перенес инсульт, и если он находится на длительном лечении, то ему, скорее всего, не удалось восстановиться. В таком случае Холли вычеркнет его из своего списка и поговорит с Эрни Коггинсом завтра, когда будет посвежее. К тому же езда по шоссе успокаивает ее, а когда Холли находится в спокойном состоянии духа, ей иногда приходят в голову интересные идеи. Но вся эта история начинает походить на охоту за призраками. Во время четырехчасовой поездки в тот самый “Дэйз Инн”, где она останавливалась три дня назад, ее телефон трижды загорается. Она не отвечает, хотя ее машина оборудована блютусом. Один звонок - от Джерома. Другой - от Пита Хантли. Третий - от Пенни Даль, которая, несомненно, хочет получить свежие новости. На что имеет полное право. 2 Когда Холли добирается до Ковингтона, у нее урчит в желудке. Она подъезжает к автокафе “Бургер Кинг” и делает заказ без колебаний, когда подходит ее очередь. У нее есть любимые блюда во всех фастфуд-франшизах. В “Бургер Кинг” это всегда “Биг Фиш”, пирог “Херши” и кола. Подъехав к окошку оплаты, она тянется в левый карман за одной из своих перчаток с эмодзи и находит только флакончик санитайзера “Герм-Икс”. Она достает из центрального бардачка пачку салфеток и, пользуясь ими, передает деньги и берет сдачу. Девушка в окошке смотрит на нее с жалостью и состраданием. Холли находит вторую перчатку в правом кармане и надевает ее как раз вовремя, чтобы подъехать ко второму окошку и забрать еду. Она понятия не имеет, куда делась пропавшая перчатка, да это и неважно. В багажнике лежит целая коробка их, подаренная Барбарой Робинсон. Она регистрируется в мотеле и смеется над собой, когда осознает, что опять приехала без багажа. Она могла бы еще раз съездить в “Доллар Дженерал”, но решает не делать этого, говоря себе, что фондовый рынок не рухнет, если она походит в одних и тех же трусиках два дня подряд. Идти сегодня вечером в центр по уходу за престарелыми тоже не имеет смысла: часы посещения заканчиваются в семь вечера. Она медленно поглощает свой ужин, наслаждаясь сэндвичем с рыбой и еще больше радуясь пирогу “Херши”. Ничто не сравнится с пустыми калориями, иногда думает она, когда чувствуешь себя растерянной и не знаешь, что делать дальше. “О, ты прекрасно знаешь, что делать дальше”, - думает она и звонит Пенни Даль. Та спрашивает, есть ли у нее успехи. - Не знаю, - отвечает Холли. Это, как говаривал дядя Генри, Божья правда. - Либо они у вас есть, либо их нет! Холли не хочет пока говорить Пенни, что ее дочь, вероятно, стала последней жертвой серийного убийцы. В глубине души Холли уверена, что когда-нибудь это придется сказать, но пока у нее нет стопроцентных доказательств, говорить это было бы слишком жестоко. - Я дам вам полный отчет, но мне нужны еще двадцать четыре часа. Вы не против? - Нет, я против! Если вы что-то нашли, я имею право знать. Я плачу вам, черт побери! Холли говорит: - Позвольте мне сказать по-другому, Пенни. Вы можете потерпеть? - Мне следует вас уволить, - бурчит Пенни. - Это ваше право, - говорит Холли, - но на подготовку отчета о завершении дела у меня всё равно уйдет двадцать четыре часа. Я наткнулась на пару вещей. - Многообещающих вещей? - Я не уверена. - Ей хотелось бы сказать что-то более обнадеживающее, но она не может. Наступило молчание. Затем Пенни говорит: - Жду от вас ответа к девяти часам завтрашнего вечера, иначе я отказываюсь от ваших услуг. - Справедливо. Просто сейчас я еще не привела… “Свои мысли в порядок” - так она хотела завершить, но Пенни бросает трубку до того, как она заканчивает свою фразу. 3 Далее Холли звонит Джерому. Прежде чем она даже успевает поздороваться, он спрашивает, разговаривала ли она с Барбарой. - Нет, а должна? - Ну, у нее есть потрясающие новости, но я хочу, чтобы она сама рассказала их тебе. Спойлер: она тоже пишет, и она попала в число претендентов на литературную премию с большими деньгами. Двадцать пять косарей. - Ты шутишь? - Нет, не шучу. Но не рассказывай ее родителям. Им, возможно, она еще не сказала. Но я не из-за этого позвонил. Я, наконец, понял, что меня беспокоило в том фургоне. Который был на видеозаписи с камеры наблюдения в магазине. - Что же? - Кузов слишком высокий. Он не приподнят, как у этих монстр-траков, но заметен - на два-три фута выше обычного. Я поискал в Интернете, и оказалось, что такие фургоны делают только на заказ для людей с инвалидностью. Шасси поднимается для пандуса для инвалидной коляски. 4 Холли звонит Питу, стоя возле лёдогенератора и куря. Он пришел к тому же выводу о фургоне, что и Джером, только называет такой вид транспорта “инвалидкой”. Холли морщится, благодарит его и спрашивает, как у него дела. Он отвечает, что он - как тот парень из песни группы “Чикаго”, который чувствует себя сильнее с каждым днем. Ей приходит в голову мысль, что он пытается убедить себя в этом.