Я проследил за его взглядом до темных линий облаков, сходящихся над горами Бигхорн и хребтом Уинд-Ривер. Это был знак окончания осени. Те, кто жили тут достаточно долго, могли это чувствовать. Затрепетали последние листья на осинах, и вокруг прямо чувствовалось барометрическое течение, пока собиралась буря. Облака казались плоскими и суровыми и тянулись вдаль; от этого у меня заболели глаза. У меня и так хватало проблем с расследованием убийств, куда еще бушующая метель над головой. Когда Ферг направился к машине, я наклонился к нему. – У тебя в машине есть винтовка? Он замер как вкопанный и повернулся ко мне. – Что? Я посмотрел на Ала, который внезапно начал с интересом наблюдать за работой разведки. – У тебя в машине есть винтовка? – Э-э, нет. – Возьми 243 Вик. Если мы не знаем, где Джордж Эспер, это еще не значит, что никто не знает. Поездка с горы была не такой уж и плохой – лед застыл только на равнинах, куда ветер постоянно заносил свежий слой тающего снега. В любое другое время такой полет над пологими холмами высокого луга помог бы мне забыть о проблемах, но мой взгляд зацепился за очертания вигвама в национальном лесу Бигхорн. Генри был прав, в жюри присяжных не было индейцев. В среду пришли присяжные, и все мы верили, что после восьми дней размышлений вердикт наконец-то будет вынесен. Я до сих пор помню выражение наших лиц, когда загорелся красный свет. Члены семьи заняли свои места в первых трех рядах, так тихо, будто мы были в церкви, будто уровень шума мог повлиять на судьбу их близких. Эсперы, Притчарды и миссис Келлер сели в первом ряду, Джим Келлер так и не пришел; Лонни Маленькая Птичка – в проходе, как всегда доверчиво улыбаясь, блеск его инвалидной коляски смотрелся неуместно. Также там сидели обвиняемые, трое из них ухмылялись, а Брайан Келлер выглядел грустным. – Прошу встать, – голос Верна был твердым и отдавал аристократическими нотками, соответствующими этой горячей молитве, отчаянной мольбе о справедливости. Именно это нам и предстояло выяснить. Брайан закрыл глаза, Джейкоб и Джордж оставались бесстрастными, а Коди сверлил взглядом Верна. Коди Притчарда признали виновным по двум пунктам обвинения в сексуальном насилии первой степени при отягчающих обстоятельствах: за нападение на психически неполноценную женщину и за применение силы или принуждение при нападении. Также его признали виновным в сговоре второй степени. У Джейкоба Эспера был тот же вердикт. Джорджа Эспера признали виновным по одному пункту обвинения в сексуальном насилии при отягчающих обстоятельствах второй степени и в сговоре второй степени. Брайана Келлера оправдали по серьезным обвинениям, но признали виновным в сговоре второй степени. После того как Верн закончил читать вердикт, Коди наклонился к Джейкобу и что-то прошептал, и они оба рассмеялись. Мне захотелось подойти к ним. Я сделал мысленную заметку внимательно следить за ними и, если будет такая возможность, проявлять личный интерес к их страданиям. Приговор вынесут через три недели. Всех четверых освободили под номинальный залог, и спустя два года свободы после преступления они так и остались безнаказанными. Когда я в последний раз осмотрел теперь уже пустующий зал суда, там остался только один человек. – Вот это шоу. Мгм, да. Так и есть. Я стоял там в своей униформе из хлопка и полиэстера, смотрел мимо него на дешевые панели на стенах и думал о провале человеческих институтов. Глаза Лонни не отпускали меня, не позволяли мне вывезти его и покончить уже с этим делом, поэтому я подошел и сел на подлокотник кресла перед ним. Он улыбнулся, глядя сквозь толстые линзы очков, и похлопал меня по ноге. – Тяжелый день? – Да, – улыбнулся я в ответ. Лонни оглянулся, не убирая руки с моей ноги. – Все так быстро ушли, да? – Ага. – Мм. В фильмах совсем не так. – Тебе кто-то поможет, Лонни? – Да. Арбутус пригоняет машину. – Тебе помочь спуститься? – Нет. Я приехал на лифте. Мы сидели в тишине, пока радиаторы щелкали и стонали. Глаза Лонни переместились на пистолет, который тоже лежал на моей ноге. – Те мальчики? – Я ждал. – Они поехали домой? Я прочистил горло. – Да, Лонни. Поехали. Лонни не сводил глаз с пистолета. – Ты же за ними поедешь? Я помолчал. – Они вернутся сюда через три недели для приговора. Тогда Верн решит, что с ними делать. Лонни поднял взгляд, и его глаза выражали глубину. – Этот судья, да, он похож на Рональда Колмана. Мгм. Так и есть. К тому времени, как я добрался до офиса, во мне пылал праведный гнев; Пуля резко затормозила на стоянке. Мое эмоциональное состояние не улучшилось, когда я увидел машину Терка рядом с дверью. Он вышел из офиса, когда я вылезал из машины, его большие пальцы держались за пояс с оружием, когда он спускался по ступенькам. Я заметил, каким он был большим и молодым. – Черт, если ты будешь так водить, мне придется… Терк этого не ожидал, никто бы не ожидал. Он привык к моей вспыльчивости и посчитал, что застал меня в неудобный момент. Так и было. Я поднял руку, с размаху ударил его сбоку по голове и толкнул лицом вперед в его машину, сбивая с ног правым ботинком. Удар был оглушительным, и Терк оставил на крыле своего автомобиля значительную вмятину. Он не вставал, просто лежал рядом с задним колесом, а сбоку от его лица растекалась небольшая лужица крови. Я перешагнул через его ноги, перекатил на бок, смахнул с него шляпу и схватил за рубашку, притянув его лицо близко к моему. – Если ты еще хоть раз тронешь пальцем моих заключенных… Но он не слушал, его вырубило. Я несколько секунд подержал его голову, а затем мягко опустил обратно на бетон. Меня затошнило. Это все адреналин, или, по крайней мере, так я себя оправдывал. Он всегда меня настигал. Потом мне придется пройтись, чтобы стало легче. Я почувствовал какое-то движение позади, когда встал, отошел и продолжил подниматься по ступенькам в свой кабинет. Кто бы это ни был, очевидно, этот человек решил, что сегодня его вопрос не так уж и важен. Дверь в офис была открыта, когда я до нее дошел. Руби сжимала ручку одной рукой, а другую прижимала к сердцу, я еще никогда не видел ее глаза такими круглыми. – О боже… Я пронесся мимо нее в приемную и почти что врезался в Люциана. Он отшатнулся и чуть не упал, но я успел его поймать. – Ты что-то хочешь сказать? – Лучшая защита – нападение. Он широко улыбнулся. – Черт, какой удар! Я не ответил, продолжил путь по коридору, а потом открыл дверь, ведущую к камерам заключения. Я захлопнул дверь, ворвался в открытую кабинку, сел на одну из коек, прислонившись спиной к стене, сжал трясущиеся руки и стиснул челюсть. Я сосредоточился на своих руках, пытаясь унять дрожь; на это потребовалось время. Дыхание приходило в норму, и жар начал спадать. Я облизнул губы и выдохнул, пытаясь протолкнуть остаток адреналина через кровоток. Меня бесило все – видеть это, слышать это, совершать это. Я поднял голову и увидел испуганного Брайана Келлера, который смотрел на меня с другой койки. Мне нечего было сказать. Он свернулся в углу, подтянув ноги и обхватив их руками, над коленными чашечками виднелись только глаза. Мы слушали, как шум из приемной разносился по коридору и отражался от каменных стен. Я и понятия не имел, что из камер все так хорошо слышно. Входная дверь была закрыта, но сверху доносились звуки отодвигаемых стульев и приглушенные голоса. Голос Люциана был громче остальных: – Тащи его сюда, Плывущая Сельдь… Новое бормотание и голоса. – Ну что, понравилось, сукин сын? Давай, попробуй встать, и я сам тебе вмажу… Все затихло вместе с гулом в моих ушах. Я будто был под водой и на мгновение позволил себе плыть, наслаждаясь чувством погружения в плечах. Я устал. Через какое-то время Генри высунулся из-за перегородки. Его волосы свисали, а на меня смотрел один глаз. Я снял шляпу и положил на койку сбоку, проводя руками по лицу. – Что? Видимо, в крови еще остался адреналин. – Ничего. Мы еще помолчали. – Он в порядке? Генри вышел из-за перегородки и нагнул голову, чтобы смотреть на меня через решетку. – Он никогда не сможет играть на скрипке носом, если ты об этом спрашивал. – Надо вызвать скорую. – Он уже уехал, Руби везет его в больницу. Это было лучшим решением, потому что дядя продолжал его пинать. Я снова помолчал. – Думаешь, я переборщил? Генри нарочито серьезно помотал головой. – Нет, что ты. Это абсолютно нормальная реакция, когда кто-то паркуется на твоем месте. Генри подошел ближе к двери. – Может, позавтракаем? – Он перевел взгляд на Брайана. – Ты с нами?