Лифтовый холл был наполовину скрыт деревянной статуей Ганеши колоссальных размеров и раскидистым денежным деревом. Кнопок было на девять этажей. К десятой был приклеен маленький стикер с надписью от руки «бассейн на крыше». Никто не упоминал о бассейне. Спортзал – да, массаж – да, салоны красоты – да. Но никак не бассейн. Двери лифта раскрылись под звуковой сигнал. Багаж уже ждал его в номере, возле шкафа. Кровать выглядела вполне сносной. Ванная отвечала европейским стандартам. Кондиционер выдувал холодный воздух. Казалось, индийцы пытались пустить приезжающих гостей на консервы – сначала пропечь их под тропическим солнцем, после чего заморозить под кондиционерами промышленной мощности. Впрочем, сейчас над холмами Бангалора царила зима, и солнце не могло в полной мере выжечь прохладу. Патель выключил кондиционер. Тишина внезапно заполнила мозг, и в этой тишине еще разносился механический гул. Сержант распустил шнурки и, оставив ботинки у двери, направился в ванную и открыл кран. Серой струйкой побежала вода. Патель умыл лицо, ощущая на коже всю грязь Бангалора. Нужно было принять душ. Но сил хватило, только чтобы доплестись до кровати и рухнуть на покрывало. Он закрыл глаза, и под веками стали разворачиваться события дня. Отдохнуть не получится. Ему следует прийти в себя. Очистить разум, прогнать назойливые мысли. Его закружило в вихре. Чандра. Смуглая, устрашающая, сексуальная Чандра. Городской трафик. Мертвая женщина – в одежде, затем раздетая, пулевое отверстие, разрез по телу, лоскут кожи в пинцете. Ноздри шефа Раджкумара, зажатые в пальцах, его раздражающий цепкий взгляд, который и сейчас вгонял Пателя в панику. И снова Чандра. Преподносит всевозможные блюда, созданные, чтобы изувечить ему желудок. Раджкумар. От него болью сводит нутро, куда не сможет достать даже «Ино». «Ино», его единственное спасение… Сара, его слабое утешение… Нужно проверить телефон. Принять «Ино». Проверить телефон. Патель сел, поискал по карманам. Он весь день не заглядывал в телефон. Может быть, намеренно? Индийцы всегда кричали в свои телефоны. Кричали, чтобы слышать друг друга посреди шума. Их крики и производили этот шум – нескончаемые сигналы, толкотня, вездесущие голоса… – Очисти разум, – проговорил Патель в пустоту слабо освещенной комнаты. Внутренний взор заполонили мертвые женщины. Патель резко поднялся, достал из чемодана плавки и очки, сходил в ванную за полотенцем. Дожидаясь лифта, он вдруг решил, что бассейн может оказаться и закрытым. Шагнул в кабину и нажал на десятый этаж. Возможно ли, что отель пустует? Было жутковато. До сих пор ему не встретилось ни души, за исключением девушки у стойки. С одинаковым успехом это могла быть и отдаленная гостиница где-нибудь в Уэльсе посреди зимы, и пятизвездочный отель в центре мегаполиса в разгар туристического сезона. Двери лифта открылись со звуковым сигналом. Следуя указателям, Патель двинулся по коридору. Миновал несколько дверей без табличек и оказался в фойе перед спа-зоной. За стойкой никого не оказалось, горел приглушенный свет. После некоторых колебаний Патель прошел дальше, по короткому коридору. Массажные кабинеты. Кабинет косметолога. Мужская раздевалка. Женская раздевалка. Дверь в конце коридора была закрыта. Мигал терминал. Патель приложил ключ-карту. К его удивлению, дверь открылась. Над крышей нависал внушительных размеров купол, призванный рассеивать солнечный свет. В темноте переливалась синяя гладь. По меньшей мере двадцать пять метров. Кругом ни души. Светильники под куполом погашены. Но в отсветах городских огней все лучилось радиоактивным свечением. В этом полумраке Патель бросил полотенце на шезлонг, перешагнул через канат (зачем вокруг бассейна канат?) и заглянул через край. И не увидел воды. Дно бассейна рассекала гигантская трещина. Как оказалось, свет звезд и городские огни отражались всего-навсего от синего кафеля на дне бассейна. Патель представил, как дно расходится у него под ногами. На высоте десяти этажей. «Что это за отель?» – спросил он управляющую делами, представляя себе особняк в стиле ар-деко эпохи колониального расцвета. «Абсолютно новый», – сообщила управляющая, чинно передавая ему документы для заселения. Как будто новизна были признаком качества. Трещина тянулась зигзагами от одного края бассейна к другому. Местами излом достигали в ширину целого шага. Жаль, что Сара этого не видела – она сочла бы это необыкновенным. Шесть лет назад Сара повела его в Современную галерею Тейт, чтобы показать гигантскую трещину в полу. – Срань, – сказал тогда Патель. – Просто большая хренова трещина. Это не искусство. Тогда он серьезно разозлился на нее. Настолько, что на виске запульсировала вена. Теперь Патель не мог понять почему. Трещина тянулась по всей площади зала. Взрослые и дети подходили и заглядывали в нее, кто-то бросал обертки от батончиков, другие трогали края. Какая-то скульпторша из Мексики. Или это была скульптор, вроде актера? Возможно, он успел посмеяться и над этим. Сара терпеливо объясняла, что эта трещина была вызовом архитектурным принципам. Кажется, они были в кафе, и люди толкались возле их столика… Нет, они стояли в очереди за ланчем, и Сара говорила сдавленным шепотом, с яростью, с жаром. Люди косились на них и отводили глаза. – Для меня важно, чтобы ты понял, чем я занимаюсь, во что я верю. Патель едва не фыркнул. Но разум возобладал, и он лишь, поджав губы, рассудительно кивал. Сара тогда уже пробовала себя в искусстве, которое обещало поглотить ее целиком и до сих пор было делом всей жизни. Воплощение в скульптуре голых оргазмирующих женщин. В минуты раздражения Патель называл их дрочащими девками. И теперь, стоя здесь и глядя на трещину, пересекающую дно бассейна, он раздумывал, как бы это объяснила Сара. Представил, как она сосредоточенно исследует каждый изгиб трещины – лоб в мелких морщинках, зеленые глаза, как два дымчатых изумруда. Вызов принципам архитектуры, кроме шуток… В голове родилась анимация вроде тех, что без конца крутятся на некоторых страницах в «Фейсбуке». Крепкая смуглая рука хватает каштановые волосы Сары, разбивает череп о зазубренный край трещины, и так бесконечно по кругу… Патель содрогнулся. Сдержал крик. – К черту, – проговорил он в ночное небо. Потащился обратно в номер. Телефон лежал на журнальном столике. Два пропущенных от Сары, один от Римы, голосовое сообщение и письмо от отдела баллистики. Патель открыл письмо. Подтверждение о получении его запроса; с учетом неотложного характера он имеет приоритет, но за недостатком персонала, бла-бла-бла… предварительный отчет займет день или два. Патель уже потянулся за телефоном, чтобы позвонить Саре, как раздался звонок. Тяжелый ком опустился до желудка, вытеснив очередную порцию желчи. – Сара. – Привет. – В одном этом слове можно было уловить замешательство и облегчение. Наверное, это и предваряло женитьбу? Каждодневное приспосабливание друг к другу? – Прости, не отвечал на звонки, – сказал Патель. – Да все нормально. Патель чувствовал, как она подыскивает слова, чтобы они прозвучали серьезно и вместе с тем фривольно. Что обычно говорят по телефону любимым, когда их разделяют тысячи километров? Что-то обыденное, но при этом глубоко сердечное. – Нам нужно поговорить. – Сейчас? – А ты что, спал? – Нет. В смысле… не лучше ли поговорить при встрече? У него зачастил пульс. Так значит, сейчас? Тот самый разговор? Смех Сары прозвучал, как набатный колокол. – Да ничего серьезного. Я просто… Я не имела в виду, что нужно поговорить настолько серьезно. Ну, ты понял… – Она как будто нервничала. – Просто чтобы пообщаться… Ты понимаешь, о чем я? – Да, конечно. Патель испытал облегчение. Серьезные разговоры были не ко времени и не к месту. Хоть он понимал, что однажды этот день настанет. Уже скоро. Они побеседовали еще несколько минут, обсудили прошедший день. Патель не вдавался в подробности и старался не затрагивать тем, касающихся их самих. Наконец долг в отношении друг друга был исполнен, и они попрощались. Пришло второе голосовое сообщение. Рима интересовалась – в неофициальном порядке, как у него дела. Патель написал ей: «Завтра утром по «Скайпу»?» Мгновенно пришел ответ: «Да, в 9 по Лондону». Сержант отложил телефон и как был, голым, растянулся на кровати. Затем снова сел. Челюсть ныла – целый день он держал зубы стиснутыми. Надел шорты и достал из шкафа громоздкий «Биллингхэм». Вынул материалы по первым трем убийствам и разложил на небольшом столике. Чтобы освободить место, он отключил чайник из розетки и поставил на пол возле мусорной корзины. После чего заглянул в мини-холодильник и достал маленькую банку «Кингфишера», которую сразу же и открыл. Глотку приятно обдало формалиновой прохладой. «Так, залить изжогу», – подумал он. Впрочем, назавтра придется запастись «Ино». Патель раскрыл первую папку. «Жертва: Варалакшми П., в профессии известная как Лакшми. Возраст 25, рост 5 фт. 8 д., вес 54 кг. Телосложение среднее. Особые приметы: нет. Светло-смуглая». Еще и с указанием оттенка кожи… В какой же градации оценить белую женщину? Рисово-белая? А черную? Темно-ржаная? И вообще, выбирает ли убийца своих жертв по неким параметрам? Патель бегло просмотрел остальные детали. Зевнул. В университете его учили, что техника беглого просмотра лучше всего помогает заострить внимание на значимых деталях. Пробежаться глазами по тексту, чтобы вникнуть в общую суть. Значимые фрагменты высветятся, как алмазы. Патель разложил документы слева направо: отчет о вскрытии, первичный протокол, заметки из газет, фотографии с модных показов, фотографии с места преступления, несколько личных фоток со страницы в «Фейсбуке», характеристика. Он прочел первичный протокол, медленно – скудное, сухое описание найденного тела. Горничная обнаружила убитую в номере-люкс отеля «Парк». Патель перечитал отчет о вскрытии. «Время смерти между 21 и 23 часами. Содержимое желудка: частично переваренные овощи, паста, кофе. Признаков сексуальной активности, добровольной или принудительной, нет. Следов борьбы нет. Пространство под ногтями чистое, за исключением следов крема и помады. Чистые гладкие ногти с двумя слоями зеленого лака». Кто-то приписал с краю: «Маникюр сделан в тот же вечер». Патель перешел к описанию раны. Отверстие по центру лба, сантиметр в диаметре. Повреждения эпидермиса указывают на круглый твердый предмет размером со старинную мушкетную пулю. Патель отложил отчет и сделал перерыв на туалет. Вернувшись за столик, он просмотрел список предметов в номере: одежда, кофейные чашки, обувь, окурки. Ни одной гильзы. Сержант взглянул на снимки. Красивое лицо с темным пятном на лбу. Девушка, еще полная жизни на фотографиях с показов, теперь лежала длинным неподвижным телом, одетым в сари, красный цвет которого сливался с красными простынями. Голову окружал темный ореол от натекшей и впитавшейся крови. Снимки крупным планом. Патель рассмотрел пулевое отверстие. Желчь двинулась вверх по пищеводу, и он глотнул пива, чтобы приглушить жжение. Такого ему прежде видеть не доводилось. Так или иначе, отверстие было ровным и круглым, не считая мелких засечек внутри, заметных лишь после того, как рана была очищена от крови. Патель просмотрел отчет о вскрытии, но не нашел упоминаний об этой особенности. Снова потянулся за пивом. Закончилось. Он смял банку и бросил в корзину. Жестянка ударилась о край и с металлическим лязгом, от которого еще сильнее разболелась голова, упала рядом. Несколько капель выплеснулось на пол. Патель вздохнул и наклонился за банкой. В этот момент его осенила мысль – вспомнилось орудие убийства из голливудского фильма. Швырнув банку в корзину, он включил ноутбук и открыл почту. Нажал «Ответить» напротив письма из отдела баллистики и набрал текст: «Возможно ли, что был применен поршневой пистолет, как в фильме «Старикам тут не место»?» Он снова посмотрел на пулевое отверстие, но взгляд, словно по собственной воле, скользнул к плечу убитой. Патель нахмурился. С блузой было что-то не так. Он раскрыл две другие папки и нашел те же снимки остальных жертв – грудной план и анфас до плеч. Блузы Анну и Сабы были иного оттенка красного и хорошо сидели. Та, что на Лакшми, была свободнее, и все в ней казалось не таким. Розовые нитки вместо красных, как на других блузах. Ткань более дорогая, глубоко-красная, с оттенком пурпурного, цвета старых роз. Патель записал в блокнот Првт разлч в блзх Лакшми и др. Отложив на время этот момент, он прочел газетные заметки о модели. Новости из мира моды. Неделя моды в Бомбее, пара снимков из Парижа и Милана, разговоры о предстоящем дебюте в кино – всего лишь слухи, как выяснилось уже посмертно. А это что? Отдельная подшивка из газет шестимесячной давности. В верхнем левом углу небрежно подписано: секс-видео. Он пробежался взглядом по заголовкам: «8 июня 2018 Мы с Лакшми. Гильдия журналистов объявляет самозапрет на доступ к частной информации и отказывается кормить желтую прессу»; «7 июня 2018 Эксклюзив! Лакшми открывает душу!»; «6 июня 2018 Кампания в поддержку Лакшми в «Твиттере» набирает 60 000 лайков. Подборка твитов в защиту Лакшми против аморальных заявлений со стороны активистов «Бхаратия Джаната»; «5 июня 2018 «Айклауд» – не самое безопасное место для хранения личных данных». Колонка рядом: «История утечек из «Айклауд»; «4 июня 2018 Авторское мнение. Почему секс возмущает миллиардную нацию?»; «4 июня 2018 Писатели и актеры поддерживают Лакшми и осуждают троллинг в социальных сетях»; «3 июня 2018 Писатель Калки защищает Лакшми: частные видео не для общественности»; «2 июня 2018 Лакшми не комментирует обвинения в безнравственности»; «1 июня 2018 Секс-видео топ-модели Лакшми утекли в Сеть». Секс-видео, пометил Патель в блокноте. Буря в стакане 6 мсц нзд или это првлк внмн убц? Он постучал ручкой по столу. Была ли в этом какая-то связь? Могло ли это послужить мотивом? Безнравственное поведение? Как это соотносится с маниакальной приверженностью к сари? Может, все эти женщины напоминают убийце кого-то из собственной жизни? Патель взглянул на телевизор. Наверняка здесь показывал «Би-би-си уорлд» или Си-эн-эн. Сержант покосился на кровать. В том месте, где он лежал, осталась небольшая вмятина – ох, как недолго это продлилось… Нужно было как следует отдохнуть, чтобы проснуться свежим и полным идей. Или он мог сделать то, что должен был… Патель пододвинул к себе ноутбук, запустил поисковик и набрал: Лакшми секс-видео. Поблуждав по ссылкам с удаленным контентом, он наконец обнаружил искомое в личном блоге какого-то озабоченного, среди других «сладких красоток». Открылся экран в оконном режиме. Перед объективом мелькнула рука. Вид на кровать. Сложно было определить цвет простыней, только общий орнамент. Приглушенный свет не располагал к съемке, а скорее создавал атмосферу. В кадре появились двое, мужчина и женщина. Встали перед кроватью. Долго целовались, медленно по голливудским меркам продвигаясь ко второй базе. Они стояли вполоборота к камере, так что женщину не было видно. Только частично руки и его ладонь на ее груди. Он мял ее грудь. Она гладила его по ягодице. В боксерах его зад выглядел упругим и накачанным. У него были длинные красивые ноги. Мужчину звали Роки. Патель прочел в материалах дела, что он тоже модель и они с Лакшми встречались восемь лет. Убийство Лакшми до того шокировала Роки, что он предпринял попытку суицида. Теперь родные и друзья не оставляли его одного. На экране тем временем Роки придвинулся к Лакшми и задвигал тазом… У него было железное алиби. В ночь убийства он снимался в эпизоде «Большой охоты на модель», «Эм-ти-ви Индия», на Анджуна-Бич, Гоа. Пара наконец-то разделась. Патель не удивился бы, если б Роки сначала сложил одежду и убрал в шкаф. Все же они оставили ее аккуратной кучей на кресле, край которого едва попадал в кадр. Патель зевнул. Секс между людьми, которые провели вместе столько времени, что страсть давно угасла и осталась лишь привычка. Возможно, съемка и была призвана вновь разжечь их пыл. Какой-нибудь совет из «Космополитен». Пять способов разбавить рутину в вашем сексе. Казалось, они предавались любовным играм в том виде, как это происходило у них всякий раз. Приятный и скорбный ритуал. Скорбный, потому что любой мог посмотреть этот ролик. И потому что Лакшми была теперь мертва. Патель подумал об их с Сарой отношениях. У них происходило примерно то же самое. Чаще по вторникам или четвергам, предваряемое душем и чисткой зубов. Если кто-то забывал почистить зубы, другой кривил лицо и объявлял краткий перерыв на исполнение всех процедур. Желание угасало с каждой секундой; зубная паста, как антисептик, вытравляла интим из поцелуев. Роки между тем склонился над Лакшми, выставив идеальный зад перед камерой. Стройные ноги с неожиданно крупными щиколотками обвили его шею. Патель не надеялся что-то выяснить, досмотрев это домашнее творчество до конца. Но на всякий случай он промотал мучительно долгое действо до логического завершения, когда удовлетворенные любовники легли рядом, лаская друг друга. Он не пропустил ничего важного. Патель закрыл видео и захлопнул ноутбук. Едва ли секс-видео могло указать на убийцу Лакшми. Он просмотрел материалы из других папок и, борясь с усталостью, сделал несколько записей. Чт свзвт 4 жнщ? от 20 до 30+