Толпа затаила дыхание, люди сложили ладони. Мэр окропил соком пересохшие губы, растрескавшиеся до того, что стали похожи скорее на застывшие потоки лавы. Затем аккуратно уложил голову святого на подушку и пожал вялую руку. Обвел взглядом плакаты. Я – далит, далит – это я… Мусульмане нам братья. Коровы – боги! Коровы – пища! Коровы – предлог! И смех и грех. Харихаран поймал взгляд внучатой племянницы, поднесшей ему сок, и почтительно улыбнулся. Во многом именно благодаря ей махатма принял предложение мэра. Его улыбка померкла, когда он заметил людей, дубинками прокладывающих путь полицейскому «Болеро»[8]. Машина уперлась в помост, и шеф полиции Раджкумар явил миру свои тучные формы. Он с трудом вскарабкался на сцену, игнорируя ступени всего в паре шагов от него. «Всегда-то от него ускользают детали», – подумал Харихаран. Раджкумар натянуто улыбнулся мэру. Затем кивнул стюарду, и тот принялся выправлять на стойке микрофон, опущенный к ложу святого. Санкара, пока еще оставались силы, зачитывал своим последователям афоризмы Ганди. Представители прессы хлынули за ограждения, вооруженные блокнотами, камерами и микрофонами. Но эту роль Харихаран уготовил для себя. Он подступил к микрофону, мгновение смотрел на толпу, затем скользнул взглядом по журналистам. – Знаю, вы собрались здесь, чтобы услышать слова махатмы. Однако он еще слишком слаб после голодовки. – Мэр одарил их обаятельнейшей улыбкой. Улыбкой, достойной двух сроков подряд. – Не хочу разочаровывать, но придется вам довольствоваться мной. Кое-кто рассмеялся. Уже неплохо. – Кто-то из вас, возможно, остался недоволен исходом великого жертвования, совершенного вашим предводителем. Что? Обещания продолжать дискуссии? Чаще говорить о возросшем самоуправстве? «Разве недостаточно было разговоров? – спросите вы. – Что насчет действий? Нам нужны меры». Я понимаю ваше недовольство, поверьте. Гонения против меньшинств… Самосуд в защиту коров… Но мы должны обратиться к причинам этих проблем. Не отвечать насилием на насилие, иначе даже наша доблестная полиция, – он демонстративно улыбнулся Раджкумару, – перестанет справляться. Мы живем в демократическом обществе и должны обеспечивать верховенство права. Махатма Санкара воплощает собой совесть нашей великой нации. Он от всей души поддерживает дебаты. Именно поэтому я, – тут он приложил руку к груди, – созвал эту межпартийную группу. Также мы приветствуем вклад всех правоохранительных органов, как от полиции, так и административных служб. Харихаран вновь посмотрел на Раджкумара, затем бросил взгляд на престарелого Санкару, все еще распростертого на своем ложе, после чего продолжил: – Но я обещаю больше! Обещаю здесь и сейчас, что пойду еще дальше. Я внесу предложение о новом законе… – Он выдержал паузу, заслышав ропот. – Особом законе, чтобы справиться с этой угрозой. Кто-то из репортеров поднял руку. Харихаран покачал головой и добавил: – Давайте же вместе провозгласим в этот день победу во имя мира! И пусть все сообщества объединятся во благо нашей великой нации. Джай-Хинд! Последовали аплодисменты. Кто-то хлопал воодушевленно, другие – без всякого энтузиазма. Харихаран не придавал этому значения. Время постепенно сведет на нет патовую ситуацию. Процесс уже пошел – вместе с глотком апельсинового сока. Он стал спускаться со сцены, глядя на часы и игнорируя репортеров. – Господин мэр, на пару слов, – окликнул Раджкумар; голос преисполнен мнимого уважения, на лице под объективами камер застыла улыбка. – Мне не нравится, что вы вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются. – Меня? – удивился Харихаран. – Свами сам попросил меня поднести ему сок. Я не знал, что он пригласил заодно и вас. Может, вы поднесете ему овсянки… Я слышал, это наиболее подходящая пища по завершении поста. – Я говорю о вовлечении Скотленд-Ярда в наше внутреннее расследование. – Ах, вот что, – произнес мэр. – Так я здесь ни при чем. Боюсь, новости о вашей некомпетентности достигли священных кулуаров центральной власти. Такое решение принял министр внутренних дел. Раджкумар лишь хватанул воздух ртом. Вывести его из себя было легко. – Послушайте, – сказал Харихаран, вкладывая в голос дружеские нотки. – Я бы на вашем месте принимал любую доступную помощь. Вы теряете контроль на всех фронтах. Международный терроризм в Лал-Кила, религиозные зверства в Шиваджи-Нагар и Кук-Таун… В следующем месяце совпадают Ганеш-чатуртхи и Курбан. На следующей неделе – протестный марш против «Энол кемикалс» и перекрытие дороги перед офисом «Пепси» на Каббон-роуд. «Твиттер» наводнили местные социалисты плюс растет недовольство после группового изнасилования той университетской профессорши. Тамилы снова столкнулись с засухой и устроили сидячую забастовку перед Видана-Сауда. И как вы намерены справляться со всем этим? А теперь еще и махарани[9] убивают в собственных постелях… Лицо Раджкумара сжалось на глазах. Необычное зрелище для столь тучного человека. – А что мне делать? – посетовал он. – Центральное бюро, будь оно проклято, направило все ресурсы и личный состав на борьбу с терроризмом. – Вот именно. Так что не стоит отвергать помощь, когда ее предлагают. – Простите, всего один вопрос, – спросила репортер, имевшая наглость подняться на помост. Полицейские спали на ходу. – Я сказал, никаких вопросов. – К шефу Раджкумару, – ответила журналистка с пышными волосами, в бесформенных западных одеждах, с блокнотом в руках. – О последних убийствах. – Что ж, тогда предоставляю его вам. Мисс?.. – Кадамбри, из «Индиан». – А, серьезное издание… Что ж, мне пора. И не отпускайте господина Раджкумара, пока не ответит на все ваши вопросы. Харихаран повернулся спиной к шефу полиции и дал знак водителю заводить машину. Глава 4 Ману прислушивался несколько мгновений, прежде чем пройти на кухню. Супруга наставляла служанку, как правильно готовить окру. Ярко-зеленое сари смотрелось на ней вполне уместно; волосы, недавно вымытые и еще мокрые, стянутые на концах в узел, ниспадали на спину. Ее лицо было красиво в классическом для Южной Индии понимании: округлые щеки, большие глаза, густые ресницы и брови, полные губы. Здоровая и энергичная, как непоседливый детеныш. Завидев мужа, она счастливо улыбнулась. – Кофе? – Просто воды. И жена, и служанка засуетились в поисках стакана. Служанка оказалась первой. Жена вырвала стакан у нее из рук и наполнила водой. – Я в душ, потом отлучусь. Вернусь в девять. Жена кивнула, но ее улыбка вышла несколько напряженной. Насвистывая мелодию из последней «Горячей десятки фильмов», он принял душ и, пока вытирался насухо, оценивающе осмотрел верхнюю губу в зеркало. Взял миниатюрные острые ножницы и подправил усы. Миллиметр здесь, миллиметр там. В спальне придирчиво подобрал костюм. Конечно, темный. И рубашку приятного кремового цвета. Без галстука. Открыл угловой шкаф и достал с нижней полки ящик для ботинок, водрузил его на кровать. Затем выдвинул ящик с носками. Выбрал две пары черных носков. К счастью, у него не потели ноги по жаре и в тесной обуви. Он сел в небольшое кресло и натянул обе пары, после чего надел ботинки. Крепко зашнуровал. Представил, как все будет выглядеть. Возможно, настало время внести пару деталей, нечто особенное. И он уже знал, что следует добавить. Ману пришел в возбуждение, почувствовал, как разыгрался аппетит, потекли слюнки. Он будет голоден, когда вернется. На улице водитель шагнул ему навстречу. – Куда, сэр? – Мальчик меня повезет. – Он произнес это так, словно оправдывался. Ведь как ни крути, а каждый занят своим делом, принадлежит своей касте, и его сыну замещать водителя казалось столь же неуместным, как водителю исполнять обязанности служанки. И тем не менее эта перемена была необходима. – Можешь возвращаться домой. – Слушаюсь, сэр. Ману отправился на поиски сына. Тот начищал ветровое стекло его «Скорпио». – Все готово? – Да, папа. – Инструмент? – В багажнике. – Сумка? – Все уложил. Ману подавил желание проверить все лично. Можно было не сомневаться: мальчик все сделал как следует. Сейчас, когда юноша уже не ребенок, но еще и не мужчина, важно было выказать ему доверие, развить в нем уверенность. – Поехали. Мальчик кивнул, не глядя отцу в глаза, и бросил тряпку в ведро. Затем скользнул на водительское сиденье и включил зажигание. В машине затрещало радио, и мальчик выключил его. Ману устроился на пассажирском сиденье и проследил, как мальчик умело, на высокой скорости, выехал задним ходом на дорогу. Футболка с принтом «Айрон мэйден», джинсы, растрепанные волосы, кроссовки. Униформа городского подростка. – Веди аккуратнее, – не удержался Ману. Движение было непривычно вялым для Бангалора, и они за считаные минуты добрались до Халасуру. Повернули на тихую, обсаженную деревьями улицу и оказались в квартале Шангри-Ла. Мальчик просигналил. Ворота не открылись. – Консьержа нет. Мальчик выпрыгнул из машины и сам привел в действие механизм. Створки разъехались в стороны. Затем он подвел машину к самому лифту и стал открывать багажник, а Ману нажал кнопку вызова. Дожидаясь, пока сын достанет принадлежности, он осмотрел себя и приятно удивился, как тщательно отутюжены стрелки на брюках. Жена и в самом деле не прогадала со служанкой. Мальчик опустил на брусчатку рюкзак и чемодан.