– Жюстена? Это безумие. Он и пяти кило не поднимет. – А вы, Виолетта, сколько поднимаете? – Рывком или толчком? – А как труднее? – Рывком. – Так сколько рывком? – Семьдесят два, – призналась Ретанкур, порозовев. Адамберг восхищенно присвистнул. – Это еще что, – сказала она. – Мировой рекорд среди женщин в моей категории – сто сорок восемь килограммов. – Мне рекордсменка не нужна. Но у вас вполне хватит сил вытащить меня из ледяной воды, если я в нее упаду. – Сейчас апрель. Там другие погодные условия, нежели в ноябре, когда те двенадцать придурков решили прогуляться по острову. – Не обольщайтесь. Даже сейчас там от силы пять часов солнечного света в день, и то если повезет. Температура колеблется между двумя и девятью градусами, возможны снегопады, метели, густой туман и дрейфующие льдины в холодной воде. – Только не Жюстена, – не отступалась Ретанкур. – Он останется тут. Он отлично справляется со слежкой и бесшумен, словно кошка. – Вы и Вейренк. Данглар нет, конечно. Один только полет выбьет его из колеи на два месяца. Вспомните Квебек. Он останется за начальника, вместе с Морданом. Данглар все знает, Мордан верно мыслит. Теперь Адамберг шагал взад-вперед вдоль одной стороны стола, Ретанкур вдоль другой, стараясь не споткнуться о лежавшие в углу массивные оленьи рога – сувенир из дремучего нормандского леса, – Адамберг когда-то свалил их туда и забыл убрать. Так они прохаживались туда-сюда, параллельно друг другу, на расстоянии двух метров, разделенные только этим символическим бурладеро в виде стола. Не догадываясь, что за дверью застыл Эсталер с уже остывшим кофе для комиссара. До него доносился шум скандала, и он совершенно растерялся из-за ссоры своих кумиров. – Если вы не в состоянии выкинуть эту идею из головы, – примирительно сказала Ретанкур, – отложите ее на потом. Покончим с делом Робеспьера, и езжайте себе на здоровье. На теплый камень для поднятия тонуса. – Я уже заказал три билета на вторник. С открытой датой на случай, если животные начнут двигаться. – А фамилии в билетах указаны? – Моя – да. Вашей и Вейренка – нет. Если что, отправлюсь туда с Вуазне, он счастлив будет понаблюдать за северными рыбами. Меркаде тоже подошел бы, но нельзя же оставить его спать три часа на снегу. Вуазне и Керноркян. Или Ноэль. – Вы с Ноэлем и трех дней не продержитесь. – Почему же. Его слова я пропускаю мимо ушей. Он сильный и быстрый и может спасти жизнь, если что. Не забывайте этого, Ретанкур. – Я помню. – И еще кот. Я возьму с собой Пушка. От него тепла больше, чем от грелки. Ретанкур замерла на месте. Адамберг тоже, улыбнувшись ей. – Подумайте, лейтенант. Ответ мне нужен завтра после обеда самое позднее. Глава 30 Положив в карман телефон и ключи от машины, Адамберг поймал в коридоре Данглара. – Вы со мной, майор? – Куда? – В Брешь. Хочу понять, что от нас скрывают братья. – Которые не знают, что они братья. Вы устроите там землетрясение, стихийное бедствие. – А вдруг это окажет на них полезное и благотворное действие. – Уже начало третьего, а мы еще не обедали. – Обойдемся сэндвичем в машине. Данглар в нерешительности поморщился. Но со вчерашнего дня, сам того не желая, он то и дело задумывался о ферме Тот. – Поужинаем в “Трактире Брешь”, – добавил Адамберг. – В качестве бонуса. – Давайте заранее закажем меню? С картофельными оладьями? – Попытаемся. Проходя через общий зал, комиссар остановился перед столом Вейренка. – Допрос в Бреши и ужин в “Трактире”, ты за? – Я за, – сказал Вейренк. – Эти юноши не дают мне покоя. – Что ты сделал со своими прядями? – Попытался их покрасить вчера вечером. – Не очень-то у тебя получилось. – Не очень. – Даже хуже стало. – Да. – Отсвечивают лиловым. – Я видел. Замкнувшаяся в своей скорлупе Ретанкур, не вставая из-за стола, посмотрела им вслед. Адамберг взглянул на свои часы в тот момент, когда Селеста открыла им большие деревянные ворота. – Уже четыре, – сказал Вейренк. Селеста, судя по всему, была даже рада их видеть и с улыбкой пожала им руки, не спуская глаз с Вейренка. – Она тебя полюбила, – шепнул Адамберг другу детства. – Что там, кстати, сказал Шато? Почему ты не можешь заседать в революционном Конвенте? Ах да, у тебя морда как у античной статуи. – Римской, к сожалению, – сказал Вейренк, – не греческой. Адамберг сделал шаг в сторону, чтобы в поисках высохшего репейника пройтись по траве вдоль аллеи. Селеста отправилась за Амадеем и Виктором и привела их прямо из конюшни, от них пахло лошадьми. Вид у обоих был озадаченный. Если бы полицейские поймали убийцу Анри, они бы просто позвонили. Какого черта они сюда приперлись? – Сожалею, что пришлось побеспокоить вас без предупреждения, – сказал Адамберг. – Ничего вы не сожалеете, – возразил Виктор. – Полицейские всегда являются без предупреждения. Чтобы застать врасплох. – Вы правы. Где мы можем сесть? – А вы надолго? – Не исключено. Амадей показал на круглый деревянный стол, стоявший посреди лужайки. – Если вам не холодно, давайте останемся тут, на солнце? Адамберг знал, что свидетели чувствуют себя гораздо комфортнее снаружи, чем в закрытом помещении. Он совершенно не собирался на них давить и послушно направился к столу.