– Я не убивал Штефана. Тимофей сказал это, уже понимая, что маму не убедить. – Откуда ты можешь знать?! – всплеснула руками она. – Ты ведь сам сказал, что ничего не помнишь! – Я не знаю. Но думаю, что не убивал. Я это выясню, обещаю. Деликатный стук в окно, мама опустила стекло. – Что-то случилось, фрау? – выражение лица пожилого господина при виде заплаканной женщины сменилось с недовольного на сочувственное. – Я могу вам чем-то помочь? Может быть, вызвать аварийную службу? – Нет, благодарю вас. Моя машина в порядке. – В таком случае не могли бы вы встать на крайней полосе? Вы мешаете движению. – Прошу прощения. Я уже уезжаю. 33 Все собрались за большим столом в помещении, которое, как поняла Вероника, совмещало в себе функции столовой и гостиной. Полярная станция «Сириус», еще десять лет назад представлявшая собой научную базу, но, как выразился Доминик Конрад, «технически устаревшая», была перестроена для проживания туристов. Что-то вроде отеля – для толстосумов, пресытившихся путешествиями по теплым морям и райским островам и возжелавших других впечатлений. Гостиная-столовая, комнаты для гостей, комнаты для персонала; медпункт, кухня, туалеты, душевые; генераторная, теплый склад. Имелся также погреб, где хранили замороженные продукты. Но никаких тебе бассейнов, тренажерных залов и прочего. Конрад представил людей, которые работали на станции, – повара с помощником, двух врачей, одного техника, одного водителя и двух горничных. – Что-то у меня плохие предчувствия, – проворчал Лоуренс. – Зачем нам два врача? – Традиция, не более, – заулыбался ему Доминик Конрад; он стоял во главе стола, пока все остальные сидели. – Врач, видите ли, тоже человек, и с ним может произойти всякое, а вызвать скорую помощь тут затруднительно. Поэтому врачи дежурят на станциях по двое. Но это все ерунда, на самом деле излишняя предосторожность. В десяти километрах отсюда находится научная станция, там тоже постоянно дежурят двое врачей. – Да, – добродушно сказал один из представленных врачей, немец по имени Оскар. – Вырезать самому себе аппендикс – опыт, безусловно, интересный, но я предпочел бы обойтись без него. Он, второй врач, водитель и техник сидели за столом вместе с туристами. Повар с помощником и горничные скрылись, едва показавшись. Они, наверное, не очень хорошо говорили по-английски. Обе горничные оказались смуглыми латиноамериканками средних лет. Вероника подумала, что в страшном сне не может представить себе обстоятельства, заставившие этих женщин перебраться сюда, в край вечных снегов. Оскар, говоря, смотрел в стол перед собой. В руках он держал нож для масла и ковырял пальцем лезвие. – Я бы предпочел, – заявил Лоуренс, – чтобы никто никому тут не вырезал ничего. Мы приехали отдохнуть. – И это прекрасное место для отдыха! – вновь вернул себе всеобщее внимание Доминик Конрад. – С вашего позволения, я немного познакомлю вас с историей станции. Она была построена почти полвека назад, в середине семидесятых. Название «Сириус» получила по имени звезды – самой яркой не только здесь, в Южном полушарии, но и на всем небе, которое мы можем наблюдать с Земли. Свет этой далекой звезды, по оценкам астрономов, в двадцать пять раз ярче, чем свет нашего с вами Солнца. – Это – известный факт. Но немногие знают, что на самом деле Сириус – двойная звезда, – негромко добавил Оскар. – Двойная? – повернулся к нему Лоуренс. – Именно. На самом деле звезд – две, это открытие было совершено еще в позапрошлом веке. Сириус – две ярчайшие звезды, которые вращаются вокруг общего центра массы. – И соревнуются, кто ярче, – фыркнул Лоуренс. – Почти как некоторые блогеры у нас на Земле. Ха-ха-ха! – Он посмотрел на Габриэлу. Та сделала вид, что подколки не заметила. – Однако, – продолжил Конрад, – учитывая специфику этого места, мне просто необходимо ознакомить вас с правилами техники безопасности. И вам придется за них расписаться, мои хорошие. Вероника поежилась. Конрад говорил с ними так, как могла бы разговаривать наседка с цыплятами. Над ней даже мама в детстве так не кудахтала. Лоуренс вздохнул и развел руками. Брю сидела, сложив руки на груди. Габриэла, уже забыв о Лоуренсе, что-то энергично набирала в телефоне. Тимофей внимательно слушал Конрада, не сводя с того глаз. Впитывал информацию. – Вам предстоит провести тут ближайшие несколько дней, – потирая руки, говорил Конрад. – И самое-самое главное правило, которое необходимо запомнить, – никуда не ходить поодиночке. Если вы соберетесь удалиться от станции дальше, чем на десять метров, рядом с вами постоянно должен присутствовать кто-то из сотрудников. Это вам только кажется, что здесь невозможно заблудиться. Огромная ошибка! В Антарктиде нет привычных вам ориентиров. Отойдете немного, потом решите вернуться, перепутаете направление, удалитесь еще на километр… Нас здесь не так много, как видите, – всего девять человек. Из этих девятерых специальную подготовку имеют семеро; горничные обладают только навыками оказания первой помощи. Проводников из них не выйдет. Но даже мы, семеро, вряд ли сумеем вас отыскать – разве что если сильно-сильно повезет. Если мы сумеем вовремя разглядеть сигнальную ракету, которую вы запустите, если погода не испортится – а такое тут случается сплошь и рядом… В общем, лучше не доводить до этого, поверьте. Брю вздрогнула, Габриэла, увлеченная разглядыванием свежих фотографий, не обратила на слова Конрада внимания, а рыжий мудак Лоуренс скептически фыркнул. «Идиот, – в очередной раз подумала Вероника. – Посмотрим, что ты скажешь, если правда заблудишься и с удивлением обнаружишь, что GPS в твоем мажорфоне здесь немного не работает, потому что нет сети». Конрад закончил инструктаж. Там, в основном, не было ничего нового. Все основное сказал капитан на корабле, а Конрад просто это повторил, заставив Лоуренса страдальчески закатывать глаза. Затем пришлось расписаться за то, что туристы прослушали инструктаж, потом – за то, что получили специальные «наборы безопасности», без которых выходить со станции категорически запрещалось, а потом начался торжественный обед в честь новоприбывших. На столе была даже бутылка вина – правда, всего одна. Но работники станции от алкоголя отказались, и каждому из туристов досталось по бокалу. Вероника свой отодвинула. – У тебя проблемы с алкоголем? – спросила Брю. Планшет лежал на столе перед Вероникой, облегчая ей понимание происходящего. Здесь, на станции, раздавали слабенький Wi-Fi. Этим озаботилась Габриэла сразу же, как переступила порог, и Вероника тоже подключила ее планшет к сети. – У меня проблемы с желудком, – ответила Вероника. – Отравилась дезинфицирующим средством. Врач по имени Оскар, кажется, впервые отвел тоскливый взгляд от бутылки и с интересом посмотрел на Веронику. – Что же вас заставило употреблять в пищу дезинфицирующее средство? – спросил он. – Одна добрая женщина, – светски улыбнулась Вероника. – Пыталась меня убить, чтобы я ее не разоблачила. – Как вы интересно живете, – от души сказал врач. – А можно узнать подробности? И только тут до Вероники внезапно дошло, что Оскар говорит с нею по-русски. Пусть и с характерным акцентом. Прочитав по изменившемуся выражению лица Вероники ее мысли, Оскар улыбнулся: – Моя бабушка была родом из России, мы с ней часто болтали. – Как тесен мир, – покачала головой Вероника. – Вы даже не представляете насколько. Я ведь родился и большую часть жизни прожил в Мюнхене – там, откуда родом обе ваши спутницы. – И правда невероятно, – подключилась к разговору Брю. – А мне вот кто-то пишет анонимные письма, где угрожает убить. Перевод на экране планшета показался Веронике какой-то жалкой попыткой обратить на себя внимание. Прозвучало, видимо, так же. Оскар вежливо улыбнулся и сказал: – Какой кошмар. От чего только люди не бегут в Антарктиду. От прошлого, от настоящего. А некоторые… – Он вздохнул. – Некоторые бегут от будущего. – А кто-то просто тут работает, – сказала Вероника. – Нет, – покачал головой Оскар. – Таких в Антарктиде нет, поверьте. Здесь все – беглецы. Он опять обращался только к Веронике, и Брю отвернулась. Вероника испытала слабые угрызения совести. Между ней и Брю вроде как протянулись некоторые ниточки доверия, а теперь она новую подругу как бы бросила. Но в конце-то концов, Брю – взрослая девочка. А Оскар между тем вновь вернулся к теме отравления. Вероника попыталась поведать историю с убийством телезвезды в самых общих чертах, но сама не заметила, как увлеклась.[2] Краем глаза она оценивала ситуацию за столом и с неудовольствием отмечала, что обстановка накаляется. Габриэла не отлипала от своего телефона. Рыжему мудаку Лоуренсу это не нравилось, и он что-то строго ей выговаривал. Брю пыталась заговорить с Тимофеем, но это было задачей не из легких. Закончились попытки внезапно: Тимофей встал и подошел к одному из окон, через которые в столовую лился свет. Там он замер, как истукан, и смотрел на пейзажи своей возлюбленной Антарктиды. В этот-то момент все и случилось. Дверь открылась, и внутрь вошел мужчина с сумкой. Его Вероника узнала – он ехал с ними на вездеходе от корабля, а потом они высадились, и вездеход поехал дальше, на следующую станцию. – Почта, – сказал мужчина, когда все на него посмотрели. – Я обещал завезти ваши письма на обратном пути – вот они, пожалуйста. Работники тут же переключились на почтальона. Тот вынул из сумки тоненькую стопку конвертов. Он называл имена и вручал письма с Большой земли. Первым конверт получил Конрад. – А электронная почта до вас не доходит? – вполголоса осведомилась Вероника у Оскара. – Электронная почта – прекрасное изобретение, – улыбнулся тот. – И в основном мы, разумеется, пользуемся ею. Но ничто не заменит людям, живущим на краю света, настоящего живого письма, написанного рукой близкого человека. – А вы письма не ждете? – спросила Вероника. Оскар качнул головой и опустил взгляд. – Увы. Я сбежал в Антарктиду от одиночества. Вероника замолчала, не зная, что на это сказать. Работники возбужденно галдели, хвастаясь письмами. Габриэла и Лоуренс наконец-то начали ссориться, глядя друг на друга горящими глазами. Тимофей все так же стоял у окна, сложив руки, и, кажется, вовсе не заметил явления почтальона. – Брюнхильда Крюгер, – сказал вдруг почтальон, подняв над головой последний конверт. Замолчали все одновременно. Даже Лоуренс и Габриэла повернули головы к почтальону. – Это я, – негромко сказала Брю. Она приподнялась было на месте, но тут же, побледнев, села обратно. Почтальон, улыбаясь, подошел к ней. – Похоже, кто-то из ваших друзей решил сделать вам сюрприз, – сказал он. Брю взяла конверт дрожащими руками. Надорвала его и вытряхнула на стол лист бумаги. Она, казалось, не хотела к нему прикасаться – как будто перед ней лежало что-то мерзкое и отвратительное.