– У тебя есть доказательства? – повернулся к ней Тимофей. – Они выходили со станции вместе, я слышала голоса! А потом он вернулся один! – Постой, – нахмурилась Вероника. – Так ты видела, что они выходили вместе, – или просто слышала голоса? – Господи, да какая разница?! – Огромная, – сказал Тимофей. – Этот вопрос прояснили, спасибо. Получается, что выходящими ты их не видела. Он мгновенно потерял интерес к Брю, однако та всерьез закусила удила: – Между прочим, этот псих ревновал Габриэлу к тебе! – В таком случае было бы разумно убить меня, – сказал Тимофей. – Но… – обескураженно пробормотала Брю. – Но… – Первое, – оборвал ее Тимофей. – Тот, кто убил Габриэлу, знал, как погиб мой отчим. И он хотел отправить мне послание. Второе. На Габриэле был синий шарф. – Шарф? – переспросила Вероника. Ей опять подумалось, что переводчик чего-то напутал. Однако Брю закрыла рот дрожащими руками, а в ее глазах появился настоящий ужас. Тимофей посмотрел на Веронику и сказал по-русски: – Габриэла и Брюнхильда – одного роста, почти одинаковой комплекции, в одинаковой одежде. Помнишь, еще капитан на теплоходе сказал, что в этих комбинезонах и масках люди похожи друг на друга, словно близнецы? Единственное различие – шарфы. Габриэла была в фиолетовом, а Брюнхильда – в синем. Но после ссоры, когда Брю обвинила сестру в том, что та отобрала у нее шарф, они, вероятно, поменялись. Я бы предположил, что убийца был нацелен на Брюнхильду. Из всех нас только она получала анонимные письма с угрозами. А когда убийца осознал свою ошибку, было уже поздно. Вы с Габриэлой менялись шарфами, Брю? – Тимофей повернулся к Брюнхильде. Та покачнулась и упала на пол, на колени – ее будто перестали держать ноги. По ушам резанул тонкий, отчаянный, наполненный животным ужасом визг. 53 ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД Дома Тимофей, взглянув на часы, прошел в кабинет Штефана и включил его компьютер. Что ищет – он сам не смог бы сказать. Не давала покоя мысль, что Штефан вскочил со скамейки и потащил свое тучное тело в проход между павильонами не просто так. Отчима кто-то позвал. Кто-то, кого он хорошо знал – иначе не пошел бы за ним, не оставил бы пасынка без присмотра. В этом Тимофей был абсолютно уверен. Телефон Штефана изъяли полицейские – которые, если верить Вернеру, должны были отработать все его последние звонки. А если им с мамой не задают вопросов, значит, ничего подозрительного в телефоне Штефана полиция не обнаружила. Оставался компьютер. Документы на рабочем столе были аккуратно рассортированы по папкам. Названия папок Тимофею ни о чем не говорили. Отчим занимался неимоверно скучной работой, чем-то, связанным с финансами. Менее интересного занятия, чем подсчет чужих денег, Тимофей не мог себе даже представить. Он, подумав, решил, что сначала просмотрит последние сообщения в соцсетях, а в папки полезет, если совсем-совсем ничего не найдет. Будет просматривать документы исходя из даты обновления, начиная с последних сохраненных. Но в момент, когда открыл браузер, компьютер тихонько тренькнул. В правом нижнем углу мигнул конверт – на почту пришло письмо. Сам Тимофей электронной почтой не пользовался. Писать было некому, и письма получать не от кого. Свой ящик он создал лишь для того, чтобы регистрироваться на сайтах. А вот у Штефана в почте вовсю кипела жизнь, отчим нередко занимался рабочими вопросами дома. Тимофей открыл ящик. Как и ожидал – малопонятная деловая переписка. В письмах последних дней Штефан стоял в копии – вероятно, коллеги еще не успели удалить его из рассылки. Проверьте… Пришлите… Согласуйте… И вдруг Тимофей заметил письмо, отличающееся от других. Отправитель не был коллегой Штефана, и его адрес выделялся в столбце одинаковых строчек. Тимофей кликнул на письмо. «Добрый день, господин Майер! Во вложении Вы найдете заказанное Вами (два слова по-немецки, которые Тимофей не знал). Благодарим за обращение в наш банк». Далее многословное изъявление почтительности и подпись. Тимофей кликнул на вложенный документ. Нахмурился. Слазил в переводчик и выяснил, что это – выписка о расходах по банковской карте. Подробная: в ней были указаны не только даты и суммы, но и названия тех мест, где производились траты, – магазинов, кафе и прочего. С адресами этих заведений. В дверном замке заскрежетал ключ. Мама вернулась раньше, чем Тимофей ее ждал. Он отправил документ на печать. За то, что забрался в кабинет отчима, по головке его не погладят. Мама запрет дверь и спрячет ключ. О том, что сын проводит собственное расследование, даже слушать не захочет… Пока мама раздевалась в прихожей, принтер успел выплюнуть распечатанный лист, а Тимофей – спрятать этот лист под футболку. Но вот выйти из кабинета Штефана незамеченным уже не успел. – Тим?.. – Мама, судя по доносящимся из коридора звукам, заглянула в его комнату. – Где ты? – Быстрые шаги. Дверь распахнулась. – О боже. Что ты здесь делаешь? – Я играл в компьютер. Штефан время от времени пускал Тимофея за свой компьютер. Это называлось «играть», хотя игры Тимофея не интересовали. Интернет ему был нужен для поиска статей и видеоматериалов. – Играл?! – взвилась мама. – Штефана похоронить не успели, а ты… Ты… Убирайся отсюда немедленно! Тимофей, стараясь не шелестеть бумагой под футболкой, вышел. Быстро проскользнул в свою комнату, выдернул лист из-под майки, сунул в ящик стола. Вовремя – в следующую секунду на пороге появилась мама. С таким лицом, что сразу стало ясно: грозу не остановить. Сейчас мама начнет выкрикивать вопросы, ответы на которые ее не интересуют. Она не будет его слушать – до тех пор, пока не накричится. Когда отец жил с ними, мама обычно кричала на отца. Когда отец исчез с горизонта, а в их семье появился Штефан, стала кричать на Тимофея. – …Бездушный монстр… Инопланетянин… Господи, кого я родила, за что мне это наказание… Штефан еще остыть не успел – а он уже играет за его компьютером… Тебя не интересует вообще ничего, кроме твоих дурацких игр?! Ты хоть на что-то человеческое способен?! Тимофей молчал. Он слышал все это уже миллион раз. По опыту знал, что ответы маму не остановят. Ее вопросы не требуют ответов. В какой-то момент перестал слушать и очнулся, лишь когда ему в лицо что-то полетело. – Ты на меня вообще не обращаешь внимания?! – Мамин голос сорвался на визг. – Ты хоть слово услышал из того, что я говорю?! Тимофей наклонился и поднял предмет, который швырнула в него мама. Карточка. Обыкновенная пластиковая карточка. – Нам заблокировали счет! Я не смогла сейчас заплатить за бензин на заправке, оставила у них почти все наличные, которые у меня были! Нам не на что жить – ты хотя бы это понимаешь?! Или тебе наплевать, что мы умрем от голода?! Тимофей мог бы ответить, что самое разумное поведение в создавшейся ситуации – позвонить в банк, узнать, из-за чего заблокировали счет. И что нужно сделать для того, чтобы блокировку сняли. Что у мамы наверняка есть другие карточки – так же, как наличные сбережения. Что для того, чтобы умереть от голода в этой сытой благополучной стране, нужно очень сильно постараться… Но он ничего не сказал. Мама еще какое-то время покричала, не дождалась реакции от сына, расплакалась и убежала к себе в спальню. А Тимофей наконец получил возможность рассмотреть карточку. Он оглянулся на открытую дверь – мама терпеть не могла, когда он закрывался, этот звук услышала бы, находясь где угодно. Тимофей подошел к столу. Заслонил его собой так, чтобы от двери не было видно, и выдвинул ящик. Распечатанная выписка из банка лежала сверху. Тимофей посмотрел на номер карты, которую держал в руке. И почему-то совсем не удивился совпадению. Номер из выписки повторял тот, что был выбит на карточке. 54 Войдя в комнату Тимофея, Вероника села на кровать и обхватила голову руками. – Ты как? – спросил Тимофей, остановившись напротив нее. Вероника подняла на него взгляд.