– Нет. Разве можно поссориться – с ним? – Отец кивнул на Тимофея и горько засмеялся. – Просто… Парень тут вроде прижился. В приличной школе учится. А я – кто? Простой слесарь. О чем мне с ним говорить? Рассказывать, как унитазы чиню? – У вас есть проблемы с алкоголем? – Нет у меня проблем. Выпиваю иногда – ну так а кто не выпивает? – Ясно. Продолжайте. – Ну и как-то случилось, что мне деньги понадобились. За квартиру задолжал… еще там, по мелочи. Да и вообще домой хотел вернуться! Опостылело мне тут. А дома, известное дело, стены и те кормят… – Стены? – удивился следователь. – Поговорка, – объяснила мама Тимофея. – Ясно. Дальше? – А что – дальше? Где их взять-то, деньги? Вокруг соседи – такие же нищеброды… Ну я и поехал к Лене. Подкараулил возле работы, когда выходила. Она меня выручила. Ну, и разговорились. – Отец посмотрел на маму. – Я в тот период находилась в крайне взвинченном состоянии, – поспешно сказала мама. – Мне казалось, что Штефан что-то от меня скрывает. Поделиться мне было не с кем – с подругами о таких вещах не разговаривают, а встреча с бывшим мужем спровоцировала на откровенность. – Какого рода откровенность? – Я сказала, что, как мне кажется, у Штефана есть от меня какие-то секреты. Мама посмотрела на отца. Так, будто они находились на теннисной площадке и она подала мяч максимально удобно для того, чтобы отец его взял. И он взял. Заученно проговорил: – Я стал следить за Штефаном. Делать мне особо нечего, времени полно. И я узнал, что он ворует у своей компании деньги. – Как именно вы это выяснили? – Ну как… – Отец неуверенно посмотрел на маму. – Узнал, да и все! Какое вам дело? – Мне есть дело до всего. Повторяю вопрос: каким образом вам удалось узнать, что господин Майер утаивает от компании часть дохода? – Геннадий не знал этого доподлинно, – вмешалась мама. – Это было просто его предположение, понимаете? А для того чтобы проверить предположение, он написал Штефану первое письмо. – Фрау Бурлакофф! – Следователь хлопнул ладонью по столу. – Я спрашивал не вас! Прошу отвечать лишь на те вопросы, которые адресованы вам. – Конечно. Извините. Я всего лишь хочу помочь. – Да-да. Именно так я и подумал… Вы ведь понимаете, что мы будем проверять всю информацию, которую сейчас получим? – Следователь снова посмотрел на отца. – Понимаю, – буркнул тот. – Не понимаю зачем. Я вам – чистосердечное признание, а вы меня – проверять… – Такова суть нашей работы. Продолжайте. Итак, вы узнали, что господин Майер занимается хищениями. – Ну да! И написал ему письмо. Что, дескать, не заплатишь – твое начальство все узнает. – Письмо выглядело так? – Следователь достал из папки конверт, переданный ему Тимофеем. – Так, – убито кивнул отец. – Это писали лично вы? – Следователь развернул лист. – Да. Лично я! Кто еще-то? – Письмо распечатано на принтере. У вас дома есть и компьютер, и принтер? – Нету. – Отец виновато взглянул на маму. – У соседа есть! То есть был. Не у нынешнего моего соседа, а у другого, который переехал давно… – Ясно. – Следователь оглянулся на помощника, что-то ему негромко сказал. Тот сделал запись в блокноте. – Итак, вы написали господину Майеру письмо с требованием выкупа и получили деньги. Верно? – Верно. – И какую сумму вы назначили в качестве выкупа?.. Каким образом передавали письма господину Майеру?.. Он платил вам наличными?.. Сколько всего писем вы отправили?.. Тимофею было физически неприятно слушать, как отец врет. Дураку понятно, что генератор идеи с шантажом – мама. Ни о каких «просто догадался» тут и речи быть не может. Мама доподлинно знала о хищениях, она ведь работала вместе со Штефаном. Она – тот человек, который без особых усилий мог заметить «лишние» поступления денег на счет Штефана. Ей ничего не стоило составить на немецком языке письмо и распечатать его. Мозг и разработчик операции – мама. А все, что делал отец, – простая грязная работа. Он передавал Штефану письма и получал от него деньги. Собственно, всё. Это понимали все находящиеся в гостиной – за исключением разве что помощника следователя, в чей круг профессиональных обязанностей такого рода понимание не входило. И все понимали, что все это понимают. Но тем не менее следователь продолжал с серьезным видом слушать отца. В очередной раз кивнул: – Ясно. Но последнее письмо, вот это, вы господину Майеру не отправили. Почему? Отец снова взглянул на маму – словно ожидая подсказки. – Потому что Штефан, видимо, начал о чем-то догадываться, – немедленно вмешалась мама. – Геннадий выпил и позвонил мне. Штефан случайно услышал наш разговор и сделал для себя какие-то выводы. – А вы с господином Бурлакофф регулярно общались? – О нет, что вы! Очень редко. И я, разумеется, понятия не имела о шантаже! Когда Геннадий сказал, что у него появились деньги и он готов вернуть мне долг, очень удивилась. Я сказала, что мне неудобно с ним разговаривать, повесила трубку. Но он позвонил снова и пригрозил, что, если не выслушаю его, позвонит Штефану. Он был очень настойчив. – Выпивши был, – пояснил отец. – Тимку захотел увидеть. Все ж таки наконец деньги у меня появились. Мог бы с родным сыном сходить куда-нибудь. Мама кивнула: – Геннадий просил о встрече с сыном. Я сказала, что в ближайшие выходные никак не получится, Штефан обещал мальчику в субботу парк аттракционов. Кроме того, мне необходимо было подготовить Тима к встрече с отцом. Они очень давно не виделись, Тим даже не представлял, какой образ жизни ведет его отец. Я оберегала ребенка, как могла. А Штефан услышал наш разговор. Спросил, с кем я разговариваю. – И вы сказали ему правду? – Нет, конечно! Как я могла сказать правду? Штефан не знал, что я общаюсь с бывшим мужем, и вряд ли одобрил бы это. Ревность, все такое прочее… Ну, вы меня понимаете. – Мама посмотрела на следователя. – Не уверен, – буркнул тот. – Итак, правду вы господину Майеру не сказали. А что сказали? – Уже не помню. Как-то выкрутилась. Но Штефан, вероятно, что-то заподозрил. – Так и есть. Заподозрил, – кивнул следователь. – Он заказал в банке выписку с вашей карты. Вот эту, – протянул он маме лист с распечаткой, которую сделал Тимофей. – Выписку? – У мамы округлились глаза. Она взяла лист. Уставилась в строки, подчеркнутые желтым. – Но… Как же? Это ведь моя карта? Почему банк предоставил Штефану эту информацию? – Карта – безусловно, ваша. Но оформлял ее господин Майер – в качестве дополнительной к своей, насколько я понимаю, в том же банке – чтобы получить скидку за обслуживание. Он в любой момент мог заказать перечень ваших транзакций – что, собственно, и сделал. – А как вы об этом узнали? Откуда у вас… Следователь даже не моргнул. – У нас свои источники информации, фрау. Итак, господин Майер заподозрил вас в том, что вы встречаетесь с бывшим мужем… – Мы не встречались! Это было всего один раз! – Хорошо. Что вы один раз встречались с бывшим мужем. И довольно скоро, получив выписку, господин Майер убедился в том, что он прав. Что было дальше? Господин Майер сказал вам о своих подозрениях? – Нет. Он ничего мне не сказал. Геннадий звонил в четверг, а в субботу Штефан должен был отвести Тима в парк аттракционов, потому что я затеяла уборку. Пригласила специальную службу, чтобы помыли окна и почистили мебель. – В глазах у мамы снова заблестели слезы. Она провела ладонью по поверхности дивана. – Вот эту… – Успокойтесь, фрау. – Следователь повернулся к помощнику. – Принеси воды… Вы заметили что-нибудь необычное в поведении господина Майера? – Вы уже спрашивали. Нет. Все было как обычно. Они с Тимом собрались и ушли в парк. – А как вы думаете, почему господин Майер не сказал вам о своих подозрениях? – Представления не имею. Вероятно, потому, что сам был в них не до конца уверен. Штефан никогда не спешил с выводами. – Возможно… Дальше? – А дальше я ничего не знаю. В парке меня не было. – Мама посмотрела на отца. – В парке, насколько понимаю, были вы, господин Бурлакофф? – Следователь повернулся к отцу. – Был. – Что вы там делали? – Хотел поговорить с сыном. Теперь следователь повернулся к Тимофею.