– Было на Роберте Линче. – Натан подобрался. – А что? – На шапочке есть пятна крови. – Я знаю. Убийца разодрал кожу о заколку в виде пера. – Вы знаете? – Консультант взвился над окуляром, как змея. – И вы ничего не сделали?! – А что мы могли сделать? Пятна крови говорят только о том, что он сильно поцарапался. Мы опрашивали свидетелей, видели ли они кого-то с царапинами или повязкой… – И все? – потрясенно спросил Лонгсдейл. – И вы больше ничего не… Ах да. Простите. – Колдовать не обучены, – ядовито ответил Бреннон. – Уж извините убогих. Ну, что тут? – Кровь – это сильнейшая в магическом смысле вещь. Хотя в моем распоряжении только обгоревшие кости жертвы, при должном старании я смог определить тождество между ними и кровью. – Лонгсдейл побарабанил пальцами по столу. – И это не он. – Что? – глухо выдохнул комиссар. – Кровь и обгоревшие кости принадлежат разным людям. Это не отец Грейс поцарапался о перо. – Да твою ж мать… – Вы расстроены? – Расстроен – не то слово, – мрачно сказал Бреннон, он вообще чувствовал себя как после мощного удара под дых. – В доме Грейса мы нашли гору лекарств и отправили их к Кеннеди. А еще он купил ванну восемь лет назад и, по словам экономки, активно в ней плескался, но год спустя охладел к забаве. Риган сейчас ищет в бумагах счет за ванну или хотя бы переписку по поводу заказа. Лонгсдейл нахмурился. – Он мог смывать какой-нибудь магический состав. – Об этом я и подумал. Намазывался колдовской хренью, чтоб не узнавали, потом смывал. А вот это я нашел под ванной, привязанное к ее ножке. Все страницы пусты, кроме одной. Консультант раскрыл книжку на закладке. – Вы, конечно, можете проверить пустые листы, вдруг там чего написано, но сначала скажите, что это такое? Это шифр? – Это элладский, – пробормотал Лонгсдейл. – Но запись не имеет смысла. Это просто набор букв… или Грейс что-то в ней зашифровал. Оставите мне ее? – Берите. Кроме этого, нет ни единого намека на магию. Все книги и записи в доме Грейса относятся либо к богословию и теологии, либо к древней истории. Есть еще несколько томов поэзии Ли Чамберса. – Я взгляну на книги. – Лонгсйдел вытащил из-под микроскопа кусочек кости. – На них вполне может лежать маскирующее заклятие. – Я не думаю, что кто-то накропает четыре тома мерзких стишат ради маскировки. – Бреннон взглянул на консультанта и протянул: – Да вы серьезно. Ладно, хорошо. А теперь вы куда? – Идемте со мной. Пора показать вам, что сейчас внутри церкви. – А чем сейчас занят ваш дворецкий? – спросил комиссар по дороге в гостиную. – Мистер Бройд прислал первые образцы крови. Рейден сравнивает их с пробами с костей. – Мне нужно с ним поговорить. Он, в конце концов, единственный свидетель, который видел этого вашего ифрита. Пес лежал на ковре перед камином и гипнотизировал огонь. Что именно животное ему внушало – Бреннон не знал, но языки пламени так тянулись к собаке, что ковер кое-где обуглился. – Ты слегка облажался, приятель, – сказал комиссар. – Кровь-то оказалась чужая. Пес пренебрежительно дернул ухом и привалился боком к ногам консультанта. Лонгсдейл опустил ладонь на голову собаки. – Смотрите мне в глаза. Комиссар покладисто уставился в ярко-голубые глаза, попутно размышляя о том, какая буча поднимется в городе, как только выйдет наружу правда о скелетах в церкви. Бройд не сможет замять шумиху, и черт его знает, не спугнет ли она убийцу. – Не отвлекайтесь, – строго сказал консультант. Гостиная подернулась сероватой дымкой и стала отдаляться. Точка обзора сместилась вниз, и Натан сообразил, что смотрит на выгоревшую дочерна церковь глазами собаки. Пес стоял в портале и оглядывался. Света почти не было; храм заполняла клубящаяся в воздухе взвесь, похожая и на пыль, и на пепел. Лапа уткнул нос в пол и двинулся слева направо, от входа к алтарю. Бреннон смотрел на каменные плиты в разводах сажи, пока собака не замерла и не заскребла лапой пол. – Первая точка, – раздался извне голос Лонгсдейла. – Вы о чем? – прошептал комиссар, опасаясь спугнуть видение. – Здесь находится первая жертва. – Минуточку! Все скелеты мы нашли… Боже мой! Вы хотите сказать, что были еще?! – Нет. – Консультант немного помолчал. – Для того чтобы открыть портал на ту сторону, нужны не тела, а души. Под этой плитой сосуд с душой первой жертвы. – Господи, они все еще там? – выдавил комиссар. Пес меж тем добрался до второй плиты и когтями процарапал крест-накрест пометку. – Она ближе к центру, чем первая. – Это четырехконечная звезда, ориентированная на восток. Последней точкой будет алтарь. Он окажется в центре. – Алтарь, – тихо сказал Натан. Собака двигалась от точки к точке. Когда она закончила со звездой, то прыгнула в центр, на то место, где раньше находился алтарь. Пол здесь был ниже, потому что камень оплавился неглубокой воронкой. Пес понюхал ее центр и коротко щелкнул зубами. Видение начало таять. – Эй! Погодите! Но если это четырехконечная звезда и еще одна точка в центре, то получается, что жертв девять! – Пять лишних, – пожал плечами консультант. Бреннон недоверчиво поглядел на него. – Пятеро лишних? – Ничего особенного. У начинающих чернокнижников и некромантов часто случаются лишние жертвы. Потеряли сосуд или не поймали душу. – Лишних? – сквозь зубы повторил комиссар. – Да, я так и скажу их родителям: ваши дети были лишними жертвами, потому что у некроманта руки из жопы. – При чем здесь родители? – удивился Лонгсдейл. – Мы говорим о точках заклятия. Кстати, удушение – идеальный вариант для жертвоприношения. – Об этом я им тоже сообщу, – процедил Бреннон. – Пусть порадуются! Консультант растерялся. Он с почти детским недоумением смотрел на комиссара, и только пес как будто понимал, о чем речь, – он низко, по-волчьи, опустил голову, в пасти блеснули клыки. – Вы думаете, родителям нужно об этом знать? – Вы меня не слышите, что ли? – Ну, я могу заключить, что чернокнижник был весьма неопытен… – потерянно начал Лонгсдейл, совершенно непонимающе глядя на комиссара. – А я могу заключить, что какой-то выродок убил четырнадцать детей только ради потусторонней твари. – Бреннон встал и взял шляпу. – И мне плевать, убивал он их по неопытности или ради удовольствия. – Но есть же разница! Хотя вообще жертвоприношения… – Никакой разницы нет, – сухо сказал комиссар. – Я жду вашего дворецкого в департаменте для допроса. С вас – установленные личности жертв. До свидания. – Я вас не понимаю, – тихо отозвался Лонгсдейл. – Чем вы недовольны? – Вы и не поймете! – Бреннон захлопнул дверь. Ночь на 4 января Маргарет высунула нос за дверь, поежилась и набросила поверх халата длинную теплую шаль. Весь дом крепко спал – два часа ночи, самое подходящее время, чтобы заняться защитой от колдуна. Девушка весь день перерисовывала знак, который ей оставил безымянный джентльмен, но изредка отвлекалась на визитку. Маргарет осторожно покапала на нее водой, молоком, спиртом, что выпросила у экономки, подогрела над свечой, но визитка стойко хранила тайну. К вечеру мисс Шеридан это надоело, и она легла спать, чтобы не клонило в сон ночью. И вот теперь кралась по своему же дому, как вор в ночи, в халате поверх сорочки и с мелком в кармане. Пока девушка на цыпочках одолевала лестницу и пересекала холл, ее не покидала мысль, что джентльмен над ней просто подшутил. Ведь если проклятый клочок картона заколдован, то как она вообще сможет прочесть, что там написано?! Хотя чего еще ждать от человека, который выходит из комнаты сквозь зеркало… Маргарет решила начать с двери для прислуги в конце узкого коридорчика, что отделял столовую от кухни. Девушка знала, что в кухне всегда есть запас свечей и спичек, и свернула туда – она без труда ориентировалась в доме даже в полной темноте, но не хотела рисовать вслепую колдовские знаки. В кромешной тьме Маргарет ощупью нашарила слева от входа высокий шкаф и осторожно потянула дверцу на себя. В ответ откуда-то из недр кухни раздался шорох, и мисс Шеридан оцепенела, покрывшись испариной, несмотря на холод. Вдруг это колдун?! Шорох повторился поближе. Маргарет закрыла дверцу и прижалась спиной к шкафу. Теперь она слышала, как тихо поскрипывает пол под чьими-то легкими шагами. «Надо было хватать в шкафу что потяжелее, дура!»