Рейден стушевался. – Ему не понравится. – Он кивнул на комиссара. – Это ж его племянница гуляет под руку с чернокнижником. – Заткнитесь оба, – буркнул Натан. От мыслей о Маргарет у него внутри все кипело, а он хотел сосредоточиться на докладе. Разговор консультанта с дворецким тоже прервался – Лонгсдейл, задумчиво нахмурившись, отошел к окну и принялся водить пальцем по подоконнику. Потом рассеянно этот палец облизал, понюхал кипу бумаг, которые Бреннон сгрузил на окно, чтобы освободить стол, и вышел следом за собакой. Рейден проводил его тихим, почти страдальческим вздохом. Натан с удивлением понял, что еще способен на сочувствие. – Тяжко, да? – спросил он. – Каждому свое, – пробормотал дворецкий, – кому племянница, кому хозяин… Спустя десять минут Бреннон присыпал листы песком и, пока сохли чернила, принялся наматывать шарф. Не успел комиссар застегнуть пальто, как в кабинет вернулся Лонгсдейл (пес что-то рьяно вынюхивал на лестнице) и с порога заявил: – В ваш кабинет и комнату с уликами кто-то проник этой ночью. – Как это – проник? – не сразу уловил Натан. – Вскрыл замки с помощью магии и влез. Все следы тщательно затерты, но… – В мой кабинет?! – взревел Бреннон. Лонгсдейл вздрогнул, дворецкий восхищенно присвистнул. По лестнице загрохотали шаги, и в дверях возник взмокший дежурный: – Сэр?! – Кто вчера дежурил ночью? – с грозным спокойствием осведомился Натан. – Хейз, сэр. Сдал пост сегодня в семь… – Он там что, дрых всю ночь?! – рявкнул комиссар. – Какой-то недоносок шарился тут, как у себя дома, лапал улики… Улики! Вашу мать! Хейза сюда, живо! – Он пулей вылетел из кабинета, ворвался в зал с вещдоками и застыл на пороге, обводя столы пламенеющим взором. Дежурного как ветром сдуло. – Ну, он же не виноват, – примирительно сказал консультант. – Его, скорей всего, усыпили, а в комнате с утра все было нормально, ничего не пропало. – Откуда вам знать? – Я зачаровал обе комнаты от чужаков и от кражи, – немного извиняющимся тоном произнес Лонгсдейл. – Если чужак попытался что-то украсть… – А мне вы сказать об этом не могли?! Лонгсдейл потупился. Рейден тихо хмыкнул. – Чего так вопить? – философски вопросил он. – Все равно этот тип оказался достаточно ушлым, чтобы как-то пролезть сюда, не потревожив чар, и потом так ловко все затер, что если б не пес… – Можете сказать, кто это был? – сердито перебил комиссар. Лонгсдейл покачал головой. – Ну и толку с ваших чар? – Видимо, он их как-то обманул. – Консультант потер подбородок. – Может, он здесь работает? Или подчинил одного из полицейских своей воле… – Да чтоб вам опухнуть! – простонал Бреннон. – Час от часу не легче! – Улики все здесь. Из вашего кабинета тоже пропала какая-то мелочь вроде карандаша. Что вы так волнуетесь? – Я чего волнуюсь?! – Натан рванул шарф, вновь превращаясь в кипящий гейзер. – По департаменту, оказывается, может вольготно шляться Душитель или какой-то неопознанный чародей, а вы предлагаете мне не волноваться?! – Да, – подумав, согласился Лонгсдейл. – Это нехорошо, я не учел… Ну, хотите, я проверю всех сотрудников департамента на следы гипноза и маскирующих зелий? – Хочу, – мстительно ответил Бреннон, – даже если нам всем придется тут ночевать! – Не самый плохой вариант, – протянул дворецкий. – Вдруг он вернется? – Я съезжу в мэрию. Передам все лично, так быстрее. Чтоб к моему возвращению… – Рейден, пойдете с комиссаром, – велел Лонгсдейл. – Я?! – На кой черт он мне нужен? – Если Душитель ходит в департамент, как вы выразились, словно к себе домой, то ничто ему не помешает подойти к вам, – безмятежно отозвался консультант. – Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Бреннон частенько думал, что чувствуют шишки из мэрии, когда, выглядывая ненароком в окно, видят за ним стену собора и раскинувшееся под ней кладбище. На нем уже давно никого не хоронили, кроме городской знати, которая держала фамильные склепы в таком престижном месте. Вид крестов, оградок и кладбищенских служителей, меланхолично поправляющих первые или красящих вторые, едва ли мог вселить оптимизм и веру в лучшее. Натан достал часы и с досадой отметил, что торчит в холле мэрии уже сорок минут, которые можно было потратить с куда большей пользой. Дворецкий, скрестив руки на груди, созерцал кладбище. В желудке у комиссара забурчало. – Сходи купи еды, – велел Бреннон, протягивая дворецкому мелочь. – Нет. – Почему это? – Мне велено вас охранять. – От Душителя? – скептически осведомился комиссар. – И что ты ему можешь сделать? – Больше, чем вы способны представить, – скупо улыбнулся Рейден; черные глаза недобро блеснули. – Тогда жди здесь, я сам схожу. Дворецкий отвернулся от окна и заступил Бреннону дорогу. – Нет. – Парень самоуверенно смотрел на него снизу вверх. Комиссар почти умилился и взвесил в руке трость. – Попробуйте, – с предвкушением шепнул Рейден. Натан отступился. Не в мэрии же, в самом деле. – Ладно, пошли вместе, телохранитель, – буркнул он. Воспитание чужой прислуги – это, в конце концов, не его забота. Как раз напротив располагалось заведение, цены в котором комиссар счел бесстыдным грабежом. Зато из любого окна были видны мэрия и беломраморная лестница, на деньги от возведения которой можно было бы построить новое крыло в департаменте. Бреннон занял удобную позицию за столиком между окном и камином, заказал пирог с мясом, чай и щедро поинтересовался желаниями Рейдена. – Не голоден, спасибо, – ответил дворецкий. Он осматривал ресторан с таким видом, словно подозревал в убийстве каждого первого посетителя. Комиссар тоже на всякий случай обежал взглядом зал. Народу собралось прилично – уже начиналось обеденное время: чиновники, клерки, священники из собора потихоньку занимали столик за столиком. Кто-то курил, кто-то читал газеты, там и сям раздавалось негромкое гудение голосов. Натану принесли пирог, и комиссар, не спуская глаз с мэрии, принялся за еду. Рейден сидел рядом, спиной к камину, лицом к залу, и сохранял бдительность. Когда Бреннон наконец бросил салфетку на стол и сыто откинулся на спинку кресла, дверь снова распахнулась, и по ногам загулял холодный ветер. Разговоры отчего-то стихли; дворецкий вдруг встрепенулся и подался вперед. Комиссар на всякий случай обернулся и зашарил рукой в поисках трости. Вошедших было пятеро – кто в плащах, кто в куртках; под одеждой Натан опытным взором заметил обрезы, кобуры для мелкого огнестрела, топоры, привешенные на нашитые с изнанки петли, а палки, цепи и ножи эта молчаливая компания и не скрывала. Он безошибочно понял, что такие люди в это заведение не могли зайти случайно. – О. – Рейден поднялся. – Это за вами. – Не вздумай никого жечь! – прошипел Натан. – Это ваш приказ? – спросил дворецкий. – Ладно. – На лице у него вдруг проявилось выражение одновременно алчное, насмешливое и жестокое. – Хорошо же… Пятеро задержались на минуту посреди зала, оглядывая посетителей за столиками, и так же молча и решительно двинулись к комиссару. Бреннон стряхнул трость с клинка, положил его на колени и вытащил из кобуры револьвер. – Ищите, кто управляет, – пробормотал Рейден. Натан не понял, о чем это он. – Он где-то здесь. Дворецкий отступил к камину, и комиссар вдруг вспомнил, что парень, не считая огненных фокусов, совершенно безоружен. А на фокусы сейчас не способен. – Вали отсюда, – процедил Бреннон и поднялся навстречу неприятностям. – Давай, в департамент. Пятеро разделились: двое остановились в полушаге от комиссара – глаза у них были какие-то остекленевшие, лишенные всякого выражения. Трое обступили Рейдена, загоняя в угол. Дворецкий вытащил из железного ведерка у камина кочергу. – Я вызову полицию! – наконец раздался чей-то козлиный тенор. – Рейден! – рявкнул комиссар. Не сможет же парень отбиться от трех вооруженных… Дворецкий с усмешкой подкинул в руке кочергу и врезал первому бандиту по колену. Вопль и характерный хруст раздробленного сустава еще не стихли, а посетители респектабельного заведения уже с криками ринулись прочь из зала. Бреннон не успел и моргнуть, как Рейден сгреб за шиворот разбойника с раздробленным коленом и швырнул в тех двоих, что подобрались к Натану. Все трое кубарем покатились по полу. Мелькнула кочерга, и второй бандит, завывая и зажимая обеими руками лицо, рухнул на стол комиссара. Из-под пальцев густо текла кровь вперемешку с осколками кости. Третий успел выхватить пистолет, получил пинок в пах и удар кочергой по руке. Запястье хрустнуло; Рейден вывернул его так, что разбойник с воплем повалился на колени. Дворецкий вырвал у него пистолет, швырнул в камин, схватил противника за волосы и приложил головой об острый угол столешницы. На Бреннона брызнула кровь, и комиссар очнулся. Но сделать ничего не успел – дворецкий коршуном бросился на врагов. Пока один скулил над раздробленным коленом, другой выдернул из-под полы обрез, а третий – топор. Глаза Рейдена жадно вспыхнули. Грохнул выстрел. Дворецкий мазнул пальцем по длинной ссадине поперек плеча; Бреннон шлепнулся на стул, как куль с картошкой. Он еще ни разу не видел, чтобы кто-то уворачивался от выстрела почти в упор. Кочерга лязгнула о топор. Рейден отшвырнул нападавшего с такой силой, что тот врезался в соседний стол. На развороте дворецкий увернулся от обреза, схватил его за дуло и рванул на себя. Бандит выпустил оружие и покачнулся, замешкавшись на секунду, а Рейден огрел его прикладом поперек лица, пнул в колено и уложил на пол ударом кочерги по затылку.