– Сознаетесь? Миссис Мерфи вскинулась. – Жутко было, – вдруг пробасил Брайан. – Холодиной с озера тянуло и жутью какой-то… Я и запер. Ну его. Я в гостиной лег, услышал бы, если б отец домой ломился. Вошел констебль Келли и прошептал на ухо комиссару несколько слов. Бреннон дождался, пока он выйдет, и обратился к сынку Мерфи: – Итак, вы не дождались возвращения отца? – Нет. – А как вы объясните следы от выстрела из дробовика на вашей двери, причем изнутри? Мерфи-младший побагровел так, словно вот-вот лопнет, запустил пальцы в рыжие лохмы и шлепнулся на стул, как куль с тряпьем. – Дверь, – пояснил комиссар Лонгсдейлу; тот хмуро изучал следы дробин, пока пес обнюхивал стены и садовую дорожку. – Озеро видать прямо от порога, сэр, – сказал Келли. – И из половины окон. – Очень близко, – пробормотал консультант. – Допросить всех соседей и, по возможности, вообще жителей квартала, – велел Бреннон. – Особенно насчет того, что они слышали ночью и было ли у них чувство тревоги. – Слушаюсь, сэр. Комиссар наклонился к Лонгсдейлу: – Вы говорили, что оно еще не может вылезти из озера. А меж тем сынок Мерфи услышал, как оно подошло к дому и постучалось, да так впечатлился, что пальнул из дробовика. – Вы были правы, а я нет, – отозвался Лонгсдейл. – Мне следовало изучить одежду жертвы. Бреннон удивленно помолчал. Он чувствовал себя как укротитель льва, который отважно ворвался в клетку и увидел в ней котенка. – Ладно, – пробурчал он. – Я тоже погорячился. Однако впредь не указывайте мне, что делать, при моих подчиненных. Консультант рассеянно кивнул и вышел на крыльцо. – Видите? – Он ткнул пальцем в темные пятна на дереве. – Здесь оно коснулось двери. Доска промерзла насквозь. Комиссар протяжно присвистнул. – На одежде усопшего я нашел следы. То, что мистер Кеннеди принял за ушиб от падения, – это такой же отпечаток, как здесь. На одежде остался след от прикосновения, точно напротив сердца и легких. Я очень, очень крупно ошибся. Особенно насчет природы этой твари. Пес тихо зарычал. Они спустились с крыльца; Лонгсдейл присел и провел пальцами по дорожке. – Здесь оно шло. – Мы можем пройти по его следам? Консультант взглянул на небо – сумерки уже сгущались, и на востоке проступила тонкая розоватая дымка. – Но, скорее всего, не успеем до темноты. – Я не предлагаю шарить по его берлоге в ночи, – сказал Бреннон. – Посмотрим, куда ведут следы. Как вы думаете, лед на озере цел? Лонгсдейл задумчиво потер подбородок. – Не знаю. Ранее мне казалось, что это существо копит силы, чтобы выбраться из заточения подо льдом, для этого и отбирает жизненную силу у людей. Однако эта теория неверна, и в нее не укладывается выбор жертв. Будь это так, тварь опустошила бы рыбацкие деревни или этот квартал. – Вы такое видели? – после паузы спросил Натан. Пес, опустив морду к земле, шел по следу. – Опустошенные деревни? – Да, – отозвался консультант. – И что? – В каком смысле? – Что вы делали? Лонгсдейл угрюмо оглянулся на дом. – Можно только убить. «И как, черт подери, это сделать?» – подумал Бреннон. След вел к озеру. Люди опасливо смотрели на полицейских из-за оград домов и чуть слышно перешептывались. Улица спускалась к берегу Уира. – Часто у вас такие холодные зимы? – спросил консультант. Комиссар пожал плечами: – Всякие случались. В год, когда меня призвали в армию, люди, бывало, мерзли насмерть прямо на улицах или в поле. – А установить периодичность холодных зим… – Да кто же вам ее установит? Можно стариков порасспросить, но они-то вам порасскажут. Консультант нахмурился, покусывая губу. Пес бодро бежал вперед. – У вас есть какие-то идеи? – Пока нет, – неохотно отозвался Лонгсдейл. – Сегодня нужно разморозить трех жертв и провести вскрытие. Но если тварь разгуливает по городу совершенно свободно – то чего она добивается? Ночь, все дома. Она призывает жертв, так почему именно те, а не другие? – Да какая ей разница, – фыркнул Натан. – Нравится людишек морозить, и только. – Нет. Те, кто с той стороны, ничего не делают без причины. Даже если она кажется вам странной или глупой. – Откуда вы вообще все это знаете? – поинтересовался Бреннон. Лонгсдейл помолчал, глядя мимо него на песий хвост, а потом тихо, настойчиво сказал: – Обещайте мне не ходить на озеро в одиночку. Комиссар чуть не споткнулся от неожиданности. С чего это вдруг?! Лонгсдейл остановился и взял его за руку. – Дайте мне слово. – Еще чего! – рявкнул Бреннон и попытался вырваться, но ледяные пальцы намертво стиснули его ладонь. – Тогда я даю вам слово, что буду защищать вас, – глуховато проговорил консультант. Комиссар ощутил холодное пожатие, а потом этот полоумный спрыгнул на лед следом за собакой. – Куда?! – Стойте там! Бреннон замер, повинуясь властному окрику скорее инстинктивно, но быстро очнулся. – Какого черта?! Лонгсдейл уже успел отбежать на несколько ярдов от берега. На голос комиссара он обернулся, и Натан успел заметить, что глаза консультанта горят полукружиями голубых огоньков. Раздался сухой резкий треск, и лед проломился прямо под ногами Лонгсдейла. – Твою мать! – взвыл Бреннон. – Все сюда! Не дожидаясь полицейских, комиссар спрыгнул на лед, заскользил и доехал до разлома на коленях. Пес, припав на передние лапы, склонился над плещущейся внизу чернотой и скалил зубы. – Лонгсдейл! – крикнул Натан, скинул пальто и сунул руку в ледяную воду. Пес раздраженно рыкнул, схватил комиссара зубами за шиворот и рывком выдернул из пролома. Прежде чем Бреннон осознал такую наглость, в лед снизу что-то с силой ударилось. Сердце комиссара екнуло – толщина ледового панциря была такой, что Лонгсдейл не проломил бы его, несмотря на свою недюжинную силу. В памяти Натана мелькнуло воспоминание о том, как легко консультант пробил лед багром, – и тут его окружили полицейские. – Багор! – крикнул Бреннон. – Багор, палку, трость – что угодно, живо! Носилки сюда, одеяла и полотенца! Удар подо льдом повторился, а потом раздался скрежет, словно по льду изнутри провели гигантским когтем. Шерсть на собаке встала дыбом и затрепетала, как пламя на ветру. Пес опустил морду в пролом и низко зарычал. Звук отразился от воды и пошел по льду так, что тот мелко завибрировал. Полицейские шарахнулись в стороны, а сердце Бреннона ударилось о ребра с такой силой, будто пыталось вырваться и убежать. – Лонгсдейл! – Комиссар вцепился в край разлома и снова нагнулся к воде. – Лонгсдейл! Я здесь! Пес уставился на него горящими ярко-золотыми глазами, и тут из черной воды показались бледные руки в багровых рубцах. Бреннон схватил одну и потянул. Консультант вытянул руку и уцепился за край пролома. Хватаясь за Бреннона и собаку, он кое-как выполз на поверхность и обессиленно растянулся на льду. Натан, зарычав на подчиненных не хуже пса, принялся стаскивать с Лонгсдейла пальто, чтобы завернуть в свое, сухое. – Вы, несчастный, полоумный кретин!