– Я нашел вас в церкви. Вы были без сознания. – Святая Дева пустыни. Пастор снова приподнял голову Джима над подушками. – Да, верно. А я отец Гиэри. Лео Гиэри. В этот раз Джим смог самостоятельно сделать пару глотков воды. Она показалась сладкой на вкус. – Что вы делали в пустыне? – спросил отец Гиэри. – Просто катался. – Зачем? Джим не ответил. – Как вас зовут? – Джим. – При вас не было никаких документов. – Да, в этот раз не взял. – Что вы хотите этим сказать? Джим промолчал. – У вас в карманах было три тысячи долларов, – сказал священник. – Возьмите, сколько вам нужно. Отец Гиэри пристально посмотрел на Джима и улыбнулся: – Будьте осторожнее с такого рода предложениями, сын мой. Это бедная церковь, мы нуждаемся в любой помощи. Джим снова отключился, а когда пришел в себя, священника в комнате не было. В доме стояла тишина, только поскрипывали стропильные балки да стекла в окнах дребезжали от ветра. В комнату вернулся священник. – Могу я задать вам один вопрос? – спросил Джим. – Можете, какой? Голос у Джима все еще был хриплым, но уже не таким чужим. – Если Господь существует, почему он допускает страшные муки? – Вам стало хуже? – встревожился пастор. – Нет-нет, мне уже лучше. Я не о себе. Просто… Почему он вообще допускает мучения? – Чтобы нас испытать. – Но зачем ему нас испытывать? – Чтобы понять, кто достоин. – Достоин чего? – Спасения, естественно. Вечной жизни. – Но почему Он не сотворил нас достойными? – Он нас такими и сотворил. Сотворил совершенными, но потом мы согрешили и впали в немилость. – Но как мы могли согрешить, будучи совершенны? – Могли, потому что Он даровал нам свободу воли. – Я не понимаю. Отец Гиэри нахмурился: – Меня не назовешь искушенным в богословии. Я обычный священник. Могу лишь сказать, что это божественная тайна. Мы лишились милости Божьей и теперь должны ее заслужить. – Мне надо помочиться. – Хорошо. – Только в этот раз без судна. Думаю, с вашей помощью доберусь до туалета. – Я тоже так думаю. Вам заметно лучше, слава Богу. – Свобода воли, – заметил Джим. Священник нахмурился. Ближе к вечеру, через двадцать четыре часа после того, как Джим, едва держась на ногах, вошел в церковь, температура у него спала на три градуса, мышцы перестала сводить судорога, прошла ломота в суставах, в голове прояснилось, а грудь уже не болела при каждом вдохе. Но с лицом дела еще были плохи. При разговоре Джим старался не напрягать мимические мышцы, потому что, несмотря на кортизоновый крем, которым отец Гиэри смазывал ему лицо каждые несколько часов, губы и уголки рта постоянно трескались. Теперь он мог самостоятельно садиться на кровати и передвигался по комнате, только слегка опираясь на руку священника. Когда вернулся аппетит, отец Гиэри накормил его куриным супом, а потом дал ванильного мороженого. Джим помнил о трещинах на губах, поэтому ел аккуратно, чтобы не приправлять еду собственной кровью. – Я бы еще чего-нибудь съел, – признался Джим, покончив с порцией. – Давайте сначала убедимся, что ваш организм готов усвоить суп с мороженым. – Я в порядке. У меня всего-то был солнечный удар и обезвоживание. – Солнечный удар может убить, сын мой. Вам нужен отдых. Спустя некоторое время священник смягчился и принес еще немного мороженого. – Почему люди убивают? – спросил Джим, почти не разжимая похолодевшие от мороженого губы. – Я не про копов. И не про солдат. И не про тех, кто убивает ради самозащиты. Я про других. Про отморозков. Почему они убивают? Отец Гиэри устроился в кресле-качалке с прямой спинкой возле кровати и, приподняв одну бровь, посмотрел на Джима. – Это очень непростой вопрос. – Думаете? Возможно. У вас есть ответ? – Могу ответить просто: они убивают, потому что в них поселилось зло. С минуту они сидели молча. Джим ел мороженое, а священник покачивался в кресле. За окнами спускались сумерки. Джим первым нарушил молчание: – Убийства, несчастные случаи, болезни, старость… Почему господь вообще создал нас смертными? Почему мы должны умирать? – Смерть – это не конец. По крайней мере, я в это верю. Смерть – это только переход, поезд, который доставит нас к воздаянию. – Вы хотите сказать – на небеса? – Или куда похуже, – немного поколебавшись, ответил священник. Джим проспал еще два часа, а когда проснулся, увидел, что отец Гиэри стоит в ногах кровати и очень внимательно на него смотрит. – Вы говорили во сне, – произнес священник. Джим сел. – Да? И что я говорил?