– А мне показалось, сначала вы были очень встревожены. Несколько миль священник ехал молча, а потом сказал: – Я понятия не имею, кто вы, откуда и зачем на самом деле стремитесь в Бостон. Но я вижу, что вы попали в переделку, причем в очень и очень серьезную. И я знаю, что в душе вы хороший человек. Как бы там ни было, любой, кто попал в переплет, не захочет привлекать к себе лишнее внимание. – Спасибо. Все так и есть. Еще через пару миль дождь ливанул с такой силой, что отцу Гиэри пришлось сбросить скорость. – Это вы спасли женщину с маленькой девочкой, – сказал он. Джим напрягся, но не ответил. – По телевизору передавали описание. Вы подходите. Священник помолчал еще немного и заговорил снова: – Я не слишком верю в чудеса. Это признание удивило Джима. Святой отец выключил кассету с Элтоном Джоном. Тишину нарушали только шорох шин по мокрому асфальту и размеренный стук стеклоочистителей. – Да, я верю в библейские чудеса и отношусь к ним как к реальным событиям, – говорил святой отец, не отрывая взгляда от дороги. – Но я отказываюсь верить, что после игры в «бинго» в среду вечером где-то в Цинциннати, Пеории или Тинеке в церкви статуя Девы Марии заплакала настоящими слезами, а свидетелями тому были два подростка и приходская уборщица. И я не готов верить, что тень, похожая на силуэт Иисуса, упавшая на стену гаража от желтой лампы, знаменует грядущий апокалипсис. У Господа имеется множество неподвластных нашему пониманию инструментов, и противомоскитная лампа явно не из их числа. Священник замолчал, а Джим терпеливо ждал продолжения. – Когда я нашел вас в церкви у алтарной ограды, – было заметно, что каждое слово дается отцу Гиэри с большим трудом, – у вас были стигматы Христа, дыры от гвоздей на ладонях… Джим посмотрел на свои руки, но ничего подобного не увидел. – …и ваш лоб был оцарапан, словно терновым венцом. Обветренное и обожженное солнцем лицо еще не зажило, так что высматривать в зеркале заднего вида царапины, о которых говорил священник, не имело смысла. – Я испугался… – признался отец Гиэри. – Да, я определенно испугался, но в то же время был потрясен и даже зачарован. Они подъехали к сорокафутовому бетонному мосту через некогда пересохшее русло реки. Теперь вода вышла из берегов и залила переправу. Гиэри упрямо ехал вперед. Вода, сверкая в свете фар, вздымалась по бокам от машины, словно огромные белые крылья. – Я в жизни не видел стигматов, – признался святой отец, когда они переехали затопленный мост, – но слышал о подобном феномене. Я расстегнул вашу рубашку, осмотрел бок… А там рана, как от копья. За последние месяцы в жизни Джима произошло столько странностей, что он постепенно терял способность удивляться, но рассказ священника – это было слишком, его даже в дрожь бросило. Отец Гиэри понизил голос до шепота: – К тому времени, когда я перетащил вас в дом и уложил в постель, раны и царапины исчезли. Но я знал, что они мне не померещились. Я видел их собственными глазами и понял, что вы – особенный. Молнии давно перестали сверкать, и небо почернело без их подсветки. Дождь стих, и отец Гиэри уменьшил скорость работы стеклоочистителей и выжал педаль газа своей старушки-«тойоты». Какое-то время они оба не знали, что сказать. Наконец священник откашлялся и спросил: – С вами такое уже случалось? Я про стигматы. – Нет. Никогда ничего такого не замечал. С другой стороны, если бы не вы, я бы о них так никогда и не узнал. – А вы заметили раны на ладонях до того, как потеряли сознание у алтаря? – Нет. – Но это не первый странный случай, который приключился с вами в последнее время? Джим тихо рассмеялся, но не потому, что ему было весело. – Определенно не первый. – Не хотите со мной поделиться? Джим подумал немного и ответил: – Хочу, но не могу. – Я священник и уважаю тайну исповеди. Даже полиция не в силах принудить меня раскрыть чужую тайну. – О, я верю вам, святой отец. И полиция меня не особо беспокоит. – Тогда почему нет? – Если я вам расскажу… Придет враг. Джим нахмурился: казалось, эти слова произнес не он сам, а кто-то другой транслировал их через него. – Что за враг? – попытался уточнить священник. – Я не знаю, – ответил Джим, глядя на бесконечную, погруженную во мрак пустыню. – Тот враг, о котором вы твердили во сне прошлой ночью? – Возможно. – Вы говорили, что он убьет всех нас. – Так и будет. Джиму их разговор был интересен даже больше, чем священнику, потому что он понятия не имел, какие слова произнесет. – Если он обо мне узнает, если узнает, что я спасаю жизни, жизни особенных людей, он придет, чтобы остановить меня. Священник мельком глянул на Джима. – Особенных людей? Что вы хотите этим сказать? – Не знаю. – Если расскажете мне о себе, я не передам ваши слова ни одной живой душе. Кем бы ни был этот враг, он не узнает о вас только потому, что вы мне исповедовались. – Я ничего о нем не знаю. – Не знаете? – Именно так. Священник тяжело вздохнул. – Святой отец, я не играю с вами и не пытаюсь вас запутать. Джим заерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, и поправил ремень безопасности, хотя ощущение дискомфорта на самом деле исходило изнутри, а не извне. – Вам знаком термин «автоматическое письмо»? – спросил он. – Да, телепаты и медиумы любят о таком болтать. Дешевые фокусы для суеверных. Дух якобы водит рукой медиума, пока тот в трансе, и пишет сообщения из потустороннего мира. – Отец Гиэри презрительно фыркнул. – Те, кто поднимает на смех саму мысль о том, что Господь может говорить с нами, те, кто саму идею существования бога на смех поднимает, готовы броситься в объятия любому мошеннику, который заявляет, будто может организовать сеанс связи с душами умерших. – И тем не менее то, что порой происходит со мной, очень похоже на «автоматическое письмо», только в устной форме. Будто кто-то говорит через меня. В такие моменты я сам не знаю, что скажу, пока не услышу собственный голос. – Но при этом вы не впадаете в транс. – Нет. – Хотите сказать, что вы медиум? – Нет. Я определенно не медиум. – Думаете, посредством вас говорят умершие? – Нет. Это не они. – Тогда кто?