Вокруг вились серые струйки дыма, но они скорее раздражали, чем пугали. Дышать можно, Холли даже почти не кашляла. По-настоящему пугали трупы. Если бы Джим Айронхарт не вмешался, жертв наверняка было бы куда больше, но в салоне первого класса все равно погибли люди. Одного мужчину пригвоздило к креслу дюймовой металлической трубой. Она вошла ему в горло, и он остался сидеть с широко открытыми удивленными глазами. Рядом на боку лежало вырванное из пола кресло, женщина в нем не успела отстегнуть ремень безопасности, ее голова была наполовину оторвана. Почти все ряды кресел, с корнем вырванные из пола, наехали или навалились друг на друга. В страшной мешанине раненых и мертвых различить, кто из пассажиров жив, можно было, только двигаясь на стоны. Холли приказала себе не бояться. Она сознавала, что все вокруг залито кровью, но старалась ее не видеть. Она отводила глаза от изувеченных тел и отказывалась признавать реальность этого кошмара. Для нее окружающие трупы превратились в абстрактные цветные объекты, которые нарисовал на холсте какой-нибудь подражающий Пикассо кубист. Позволь себе Холли думать о том, что видит, она бы уползла прочь или свернулась калачиком и давилась бы от ужаса слезами. Холли насчитала минимум шесть пассажиров, которые нуждались в экстренной помощи, но все они были либо слишком крупными для нее, либо чем-то придавлены. Кроме того, она слышала плач ребенка, а инстинкт подсказывал, что детей нужно спасать первыми. Издалека донесся вой сирен. Холли не остановилась. Она знала, что к месту катастрофы едут профессиональные спасатели, но не могла вернуться и просто ждать, пока те сделают свою работу. Минута промедления могла стоить ребенку жизни. Холли ползла вперед, то и дело поглядывая сквозь завалы на слабые, но таящие реальную угрозу языки пламени, и тут услышала за спиной голос Джима Айронхарта. Он звал ее. Очевидно, после прыжка из средней секции в дыму они разошлись в разные стороны, но Холли была уверена, что Джим и Кейси уцелели, хотя бы потому, что у Джима был дар выживания. Как же она обрадовалась, услышав его голос! – Я здесь! – крикнула Холли и обернулась, хотя, естественно, увидеть его в этом хаосе не могла. – Что ты там делаешь? – Ищу мальчика. Я его слышу. Он близко, но пока не вижу его. – Вылезай оттуда! – заорал Джим сквозь нарастающий вой сирен. – Парамедики будут с минуты на минуту. Они знают, что делать. Холли и не думала останавливаться. – Отстань, здесь полно раненых! Она добралась до передней части салона. Здесь стальные балки «ДиСи-10» тоже вогнулись внутрь, правда, не так сильно, как сзади, но завалы из кресел и ручной клади были гораздо серьезнее. И в этих завалах лежали пассажиры. Мертвые и еще живые. Холли оттолкнула пустое кресло, задержалась, чтобы перевести дух, и услышала, как Джим пробирается к ней. Она перевернулась на бок, протиснулась вперед, где было посвободнее, и столкнулась лицом к лицу с мальчиком, на чей плач пробиралась все это время. Ему было лет пять, и он смотрел на нее огромными темными глазами. Мальчик проглотил слезы и растерянно заморгал, как будто уже и не надеялся, что кто-то придет на помощь. Малыш был под перевернутой секцией кресел, которая накрыла его, как палатка. Он лежал на животе и, казалось, легко мог выбраться. – Меня что-то за ногу держит, – сказал мальчик. Он был напуган, но не бился в истерике, и появление Холли явно помогло ему хоть чуть-чуть отогнать страх. Не важно, сколько тебе лет, пять или пятьдесят, самое страшное – остаться одному. – Держит и не отпускает. – Я тебя вытащу, малыш. Все будет хорошо. Холли закашлялась и посмотрела вверх: над ними грудились две секции кресел, и их придавливал выгнувшийся потолок. Похоже, носовая часть лайнера успела перевернуться, прежде чем остановилась правым боком вверх. Холли стерла слезы со щек и спросила: – Как тебя зовут, милый? – Норвуд. Друзья зовут Норби. Мне не больно. Нога. Она совсем не болит. Холли это очень порадовало. Она огляделась, чтобы понять, что делать дальше, и тут малыш добавил: – Я ее не чувствую. – Чего ты не чувствуешь, Норби? – Ноги. Странно так. Меня как будто кто-то держит. Очень сильно. Так, что не вырваться. Но совсем не больно. Как будто ее там и нет. У Холли все внутри сжалось. Она в ужасе представила, что это может значить. Но вдруг все не так уж плохо? Может, ногу просто придавило и она занемела. В любом случае действовать надо быстро, ведь у малыша может быть потеря крови, и очень серьезная. Протиснуться ближе было невозможно, Холли перевернулась на спину и уперлась ногами в завал из кресел. – Так, милый, сейчас я попробую все это поднять. Хоть на пару дюймов. А ты, как только кресла сдвинутся, постарайся вытащить ногу. Серые кольца дыма выплыли из темноты за головой Норби и заклубились перед его лицом. Малыш засопел и ответил: – Тут… тут еще мертвые люди. – Спокойно, милый. – Холли напрягла ноги и, оценивая тяжесть груза, пару раз попробовала их разогнуть. – Еще чуть-чуть. Я тебя вытащу. – Через кресло от меня мертвые люди, – дрожащим голосом сказал Норби. Страшно подумать, как долго будут преследовать Норби воспоминания об этом кошмаре и какой отпечаток наложат на всю его жизнь. – Поехали, – сказала Холли, выпрямляя ноги. Гора из кресел и трупов и так была неподъемной, а тут еще на нее давил потолок. Спина вжалась в пол салона с тонким ковровым покрытием. Казалось, еще немного, и позвоночник просто не выдержит. Холли чуть не разрыдалась, но потом собралась с силами и… Она не просто разозлилась, она пришла в бешенство… И… И завал сдвинулся. Меньше чем на дюйм, но сдвинулся. Холли даже не представляла, откуда взялись силы, но она выпрямляла ноги, пока мышцы не начали пульсировать от напряжения, не говоря уже о нарастающей боли в спине. Завал из придавленных потолком кресел заскрипел и поддался. Сначала на дюйм, потом на два. – Оно меня не отпускает, – сказал Норби. Из темноты у него за спиной ползли кольца серого дыма. Теперь дым потемнел, стал маслянистым и вонючим до рвоты. Холли молила бога, чтобы огонь не добрался до обивки кресел, которые окружали малыша, словно кокон. Ноги свело судорогой. Боль в спине доползла до груди. Каждый вдох и выдох были сущей пыткой. Холли уже не надеялась, что сможет дольше удерживать эту тяжесть, не говоря уже о том, чтобы еще немного приподнять. А потом вдруг взяла и приподняла на целый дюйм. Норби аж взвизгнул – то ли от боли, то ли от облегчения. – Оно меня отпустило! Холли расслабила мышцы и растянулась на полу. Она представила себя пятилетней девочкой и поняла, что Норби, скорее всего, считает, будто за ногу его схватил холодной, как железяка, рукой труп из завалов. Холли отодвинулась в сторону, чтобы Норби мог выбраться из-под кресел. Он подполз к ней и крепко обнял. – Холли! Это кричал Джим. – Я его нашла! – ответила Холли. – У меня тут женщина, вытаскиваю ее. – Молодец! Вой сирен снаружи постепенно стих – спасатели прибыли на место. Наплевав на черный дым, Холли задержалась, чтобы осмотреть ногу малыша. Ступня у него болталась, как тряпочная. Сломана лодыжка. Холли быстро, пока конечность не распухла, сняла с него тенниску. Белый носок потемнел от крови, но под ним оказалась только содрана кожа и еще пара неглубоких царапин. Кровью Норби не истечет, но скоро пройдет шок, и тогда он почувствует нестерпимую боль. – Ну все, уходим отсюда, – сказала Холли. Она хотела протащить Норби за собой тем же путем, каким добиралась к нему, но тут заметила слева еще одну трещину, которая находилась сразу у переборки, до нее было всего несколько футов. Разрыв тянулся вверх по всему борту, но на потолок не наползал. Внешняя обшивка лайнера вместе с изоляцией, несущими балками и внутренними панелями была вогнута внутрь салона. Трещина была не очень широкой, но Холли с мальчиком легко могли в нее протиснуться. Когда они уже балансировали на краю рваного борта «ДиСи-10» и Холли готовилась спрыгнуть на перепаханное поле, внизу появился спасатель. До земли было футов двенадцать. Спасатель вытянул руки, чтобы принять мальчика. Норби прыгнул, спасатель его поймал и отступил в сторону. Холли прыгнула следом и удачно приземлилась на ноги. – Вы его мать? – спросил спасатель. – Нет, просто услышала, как он плачет, и пошла на голос. У него сломана лодыжка. – Я был с дядей Фрэнком, – сказал Норби. – Хорошо, тогда сейчас будем искать твоего дядю, – профессионально бодрым голосом предложил спасатель.