Колокольчики умолкли, снова зазвенели и снова умолкли. После третьей трели в стене в одном месте появилось тусклое красное пятно. Оно становилось все ярче и увеличивалось в размерах, а потом внезапно взорвалось, и Джим с Холли будто оказались на шоу фейерверков. Когда колокольчики перестали звенеть, искры слились в уже знакомые пульсирующие, постоянно меняющие форму пятна. – Очень эффектно, – похвалила Холли. Пока свечение становилось из красного оранжевым, а потом янтарным, Холли завладела инициативой. – Мы просим тебя отказаться от утомительной писанины и говорить с нами напрямую. Друг не отвечал. – Ты будешь говорить напрямую? Нет ответа. Сверившись с блокнотом, Холли прочитала первый вопрос: – Ты и есть та высшая сила, которая посылает Джима спасать людей? Холли ждала. Тишина. Она повторила вопрос. Тишина. Она упрямо повторила вопрос в третий раз. Друг так и не заговорил, зато подал голос Джим: – Холли, посмотри. Она обернулась и увидела, что Джим листает второй блокнот. Просмотрев страниц десять-двенадцать, он показал его Холли. Света, который лился из стен, было достаточно, чтобы Холли узнала почерк Друга. Холли взяла блокнот у Джима и прочитала первый ответ на первой странице. ДА. Я ТА СИЛА. – Он уже ответил на все заготовленные вопросы, – сказал Джим. Холли отчаянно швырнула блокнот через всю комнату – тот угодил в окно, но стекло не разбил и упал на пол. – Холли, нельзя… – заговорил Джим, но она так на него посмотрела, что он осекся. Движение света в стене ускорилось. – Бог дал людям Десять заповедей, написанных на скрижалях, но у него хватило вежливости поговорить с Моисеем, – сказала Холли Другу. – Если уж Господь снизошел до разговора с человеком, соизволь и ты. Холли не беспокоило, как реагирует Джим на ее конфронтационную тактику, – главное, чтобы он ее не перебивал. Друг не отвечал, и она повторила первый вопрос из списка: – Ты и есть та высшая сила, которая посылает Джима спасать людей? – Да, я та сила. Друг ответил негромким приятным баритоном. Казалось, его голос, как колокольчики, звучит со всех сторон. Друг не материализовался, не принял человеческое обличье, в известняке не появилось его лицо, он просто транслировал свой голос в верхнюю комнату мельницы. Холли задала второй вопрос: – Как ты узнал, что эти люди должны умереть? – Я та сущность, которая живет вне времени. – Как это? – В прошлом, настоящем и будущем. – Ты можешь предвидеть будущее? – Я одновременно живу в будущем, прошлом и настоящем. Свет в стенах теперь двигался спокойнее, это могло означать, что иная сущность приняла условия Холли и смягчилась. Джим подошел к Холли и слегка сжал ее руку – хорошая работа. Холли решила не прояснять вопрос с жизнью в будущем, чтобы не отступать от сценария. Она опасалась, что Друг объявит о своем уходе еще до того, как она вернется к следующему заготовленному вопросу. – Почему ты решил спасти именно этих людей? – Потому что хочу помочь человечеству, – звонко ответил Друг. Холли послышались высокопарные нотки, хотя их могло и не быть: голос звучал ровно, почти как у робота. – Но каждый день гибнет множество людей, и большинство не заслуживает смерти. Почему ты остановил свой выбор на конкретных людях? – Потому что они особенные. – В каком смысле? – Если их спасти, каждый сделает жизнь человечества лучше. – Ну и ну, – ахнул Джим. Холли не ожидала такого ответа. Было похоже на правду, но она не спешила верить Другу. Голос казался ей знакомым, и это ощущение с каждым словом только усиливалось, что в данных обстоятельствах не внушало доверия. С другой стороны, Друг говорил очень твердо. – Ты хочешь сказать, что можешь видеть варианты развития событий? – Да. – Итак, мы вернулись к тому, что ты Бог. – Нет, я не вижу так ясно, как Бог. Но я вижу. Джим снова стал похож на мальчишку. Он, улыбаясь, смотрел на световое шоу в стене, явно пребывал в радостном возбуждении и был доволен ходом «интервью». Холли прошла к своему чемодану в другом конце комнаты, присела рядом с ним на корточки и расстегнула молнию. – Ты что делаешь? – встревожился Джим. – Кое-что ищу. С этими словами Холли достала из чемодана блокнот и показала его Джиму. Сюда она записывала всю информацию, которую ей удалось раздобыть за время поисков Джима. Холли поднялась и пролистала страницы до списка людей, которые были спасены до катастрофы рейса 246. – Пятнадцатое мая. Атланта, Джорджия. Сэм Ньюсам и его пятилетняя дочь Эмили. Чем они послужат человечеству? Друг не отвечал. – Чем же? – давила на него Холли. – Эмили станет великим ученым и откроет лекарство от страшной болезни. На этот раз высокопарные нотки прозвучали довольно отчетливо. – От какой? – Почему вы мне не верите, мисс Торн? Друг задал вопрос тоном английского дворецкого при исполнении, но Холли в его голосе послышались интонации обиженного ребенка. – Скажи, что это за болезнь, и тогда, возможно, я тебе поверю. – Рак. – О каком типе рака ты говоришь? Их много. – Обо всех.