Я ни о чем не думаю, не хочу, чтобы мысли испортили момент. Слишком долго я желала этого, и вот Блэкфлай теряет от меня голову так же, как я сама давно уже потеряла от него. Его дыхание становится тяжелее, движения увереннее, и я сама не замечаю, как оказываюсь у него на руках, обхватывая коленями бедра. Мягкий материал платья задирается, и я ощущаю горячие руки на своих ягодицах. Внутри все поет, я отдаюсь его смелым ласкам без остатка. Мир перестает существовать. Не важны демоны, посторонние люди и проблемы, которые непременно ворвутся в нашу жизнь завтра. Важно только то, что происходит здесь и сейчас. Его горячее тело, уверенные руки, глубокие поцелуи, от которых кружится голова. Рубашка Блэкфлая летит в сторону, следом за ней отправляется мое платье. Обнаженная кожа покрывается мурашками от прохладного воздуха, но ее тут же согревают горячие ладони. Я изучаю кончиками пальцев смуглую кожу, стараюсь не задеть раны, глажу лицо, сейчас гладко выбритое. Даже оставленные когтями Пушистеньки следы и застарелый синяк на скуле не делают Блэкфлая менее красивым. Он совершенен. Лучший мужчина, который только мог появиться на свете. Со всеми демонами, непримиримостью и отвратительным характером. Все равно я знаю: он создан для меня. Уголок губы разбит, и при поцелуях я чувствую металлический привкус крови. И от этого тоже схожу с ума. Идеально все. Его нетерпение, моя порывистость. Мы могли быть вместе сотни раз, могли выбрать любую остановку, но правильно и вовремя только сейчас. Под падающий за окном снег, под потрескивающий огонь в камине, на этом диване, а не в спальне. Именно так, когда понимаешь: пути назад нет. Невозможно остановиться и передумать, можно только увлекать друг друга дальше, сгорать вместе от наслаждения и стонать в унисон, двигаясь все смелее и быстрее. Мое тело принимает его как единственно верного мужчину. Никто до него не мог подарить мне и десятой доли наслаждения, никто не подходил мне так, как он, и ведь я поняла это очень рано. Жаль, что сопротивлялся он. Жаль, что в его объятиях я очутилась только сейчас. Или… все же именно это правильно? В голове путаются мысли, а движения становятся быстрее. Я вцепляюсь руками в его плечи. Уже не стараюсь быть нежной. Сильнее сжимаю бедрами его бедра и принимаю в себя. Мы впервые действительно чувствуем друг друга, и это волшебно. Ни угрызений совести, ни сожалений. Только затягивающее все сильнее наслаждение, которое, кажется, длится бесконечно. Его сдержанный рык совпадает с моим тихим всхлипом, и я сильнее прижимаюсь к нему, уронив голову на плечо. Влажные волосы прилипли к лицу, но я не хочу даже пошевелиться, чтобы уйти в душ. Боюсь, что, как только отстранюсь, наваждение развеется и, когда я вернусь, меня встретит сдержанно-насмешливый магистр, который предпочтет сделать вид, будто ничего не произошло. А я окажусь слишком гордой и слабой, чтобы перебороть ситуацию. За окном темнеет, и крупные хлопья снега серебрятся в лунном свете. В комнате тихонько потрескивает камин, и нас с Блэкфлаем окружает ощущение тепла и уюта. Я все же иду в душ, привожу себя в порядок и снова спускаюсь в гостиную с замирающим сердцем. Страшно… Как даже короткое расставание отразится на нас? Решаю не загружать голову лишними мыслями, просто подхожу и сажусь на диван рядом с Мраком. Он не раздумывая кладет руку мне на плечо, а я прижимаюсь щекой к его груди. Слова не нужны. Не сегодня. Сегодня они могут только все испортить. Вечер умиротворения и покоя, который нужен нам обоим и который не хочется разрушать. Я знаю, разговор о «нас» не будет простым, мы не знаем, что ждет завтра. Так какой смысл пытаться что-то обсудить? Я не жалею о случившемся и верю: Мрак тоже. И уж точно не хочу узнать от него о сожалении, если оно вдруг есть. Не задавай вопросов, если боишься услышать на них ответы. Эта мудрость помогает мне жить. Поэтому я молчу. Блэкфлай первым нарушает тишину. Он упорно планирует сегодня рассказать мне о том, как можно его убить. Я не хочу слушать, но понимаю его стремление. Наверное, он боится необратимых изменений больше, чем я, поэтому язык не поворачивается попросить отложить это до завтра. Мы занимаемся почти до полуночи. – Это заклинание чем-то похоже на то, что было в свитке, – признаюсь я. – Я не помню точно, но схема угадывается. Я стараюсь абстрагироваться и делаю вид, будто просто пытаюсь изучить и запомнить новое заклинание. О том, для чего оно, думать сейчас не стоит. Поэтому я раз за разом методично проговариваю про себя, сплетаю нити силы и запоминаю их вязь. Сейчас нет проступающих на листе слов, эти слова я должна запомнить. Каждое складывается в символы, сплетенные из моей магии. Сложно, долго и муторно. Блэкфлай подходит ко мне, откидывает со спины волосы и расстегивает цепочку на шее. Я сначала не понимаю зачем и бросаю удивленный взгляд. Он забирает медальон. Обычный, не очень дорогой, но иногда я использовала его как накопитель или артефакт. Удобно. – Правильнее было бы отдать один из моих амулетов, – признает он, отвечая на мой немой вопрос. – Но, как можешь заметить, мне ничего не оставили. Поэтому использую твой. – Что ты хочешь сделать? – уточняю я, внимательно наблюдая за его действиями. – Ты же знаешь, заклинание лучше работает с физическим носителем. В гробнице жреца ты нашла свиток – это самая старая и, надо признаться, до сих пор хорошо работающая модель. Но она не всегда удобна. Мне хочется, чтобы возможность активировать заклинание и получить к нему быстрый доступ у тебя была всегда. Я соглашаюсь. Так действительно делают, сложные заклятья часто заключают в артефакты. Артефакт, если это не свиток и не книга, не может сам по себе привести заклинание в действие, но дает возможность быстрее запустить механизм активации. Символы, звуки, жесты – все всплывает в памяти ярче. Не нужно сосредотачиваться и настраиваться. Артефакт – это импульс для мага. И именно такой импульс сейчас создает для меня Блэкфлай. Я буду носить у себя на груди бомбу, которая при активации убьет бесконечно дорогого мне человека. Засыпаем мы прямо на диване в гостиной, под пощелкивание дров в камине и завывание ветра за окном, так и не успев закончить работу, а просыпаемся от Пушистеньки, который пикирует на нас с потолка. – Чтоб тебя, скотина… – начинаю я, но Блэкфлай закрывает мне рот рукой и одним движением скидывает с дивана. Я прокатываюсь по полу, а он отскакивает в противоположную сторону. Тут же с дребезгом разбивается окно. В комнату залетает вертящееся заклинание ядовитой пыли. К счастью, нейтрализовывать такие нас учили еще в среднем звене. Я даже не знаю, кто из нас с Блэкфлаем убирает его быстрее. Только я понимаю: это начало. Прилетевшее в окно заклинание означает только одно: нас нашли и сумели разрушить сложнейшую магическую защиту. Точнее, нас кто-то сдал. Не прошло и суток. Это очень плохо. Мрак все еще слаб, а одна я вряд ли сумею нас защитить, особенно если противников несколько. А я сомневаюсь, что кто-то решил в одиночку охотиться на Блэкфлая. Это было бы опрометчиво. Думать о том, кто именно пожаловал, времени нет. Нужно отыскать оружие. У Дафны точно должно что-то быть. Блэкфлай думает так же. Я вижу, что он пытается нащупать хоть что-то рукой. У входной двери уже слышатся шаги. Через окно к нам не полез никто. Почему? Зачем тогда кидали? Есть подозрение, что они закинули в разные окна по заклинанию в надежде, что угадают и получится застать нас врасплох. Нас вовремя разбудил Пушистенька, сейчас он сидит на верху шкафа, и алый глаз светится в темноте, как фонарь. Кот тоже чувствует опасность и готов действовать. Мы понимаем, что не справимся, когда осторожно выходим из гостиной в длинный коридор. Впереди виднеется кухня, широкая и просторная, а дальше – распахнутая настежь входная дверь. На бежевом ковре кружатся снежинки и замирают вооруженные до зубов магстражи. Они даже не пытаются нападать. Просто стоят и ждут. Приказа или наших действий? Непонятно. Наверное, дом окружен, бежать не получится. А отбиться? Тоже вряд ли. И те, кто пришел за нами, прекрасно понимают это. – Сопротивляться бессмысленно… От толпы отделяются несколько человек и двигаются в нашем направлении. Я встаю на изготовку. В руках уже скручиваются две тугие молнии – опасное и смертоносное заклинание, которое, я знаю, вывернет меня наизнанку и потом еще очень долго будет аукаться. Сил оно жрет немерено. Но сейчас нужно пустить в ход любые средства. – Не стоит… – говорит мужчина, заметив мои манипуляции. – Силы неравны, и все упирается в один вопрос. Мы заберем вас и отвезем в МагСтраж или… – он делает паузу, – будут жертвы. Сохрон мы, конечно же, не тронем, а вот его ученицу… Я сглатываю. Очень боюсь, что Блэкфлай сдастся или… Про «или» думать не хочется совсем. Но, похоже, только мне. Мы попадаем в безвыходную ситуацию. Хорошего исхода быть не может. Мы проиграли, и осознание этого ударяет под дых. Никогда еще меня не накрывало такой подавляющей безысходностью. – Прости меня, Дайана, – говорит Блэкфлай, обернувшись ко мне. В его глазах уже разливается чернота, но демоны еще не вырвались на свободу. – Нет… нет… нет… – шепчу я, делая попытку подойти, но он поднимает руку. – Ты знаешь, что надо сделать, когда окажешься в безопасности. С этими словами он кидается в сторону кухни, оставляя меня за спиной. Над его плечами чернильным плащом раскидываются крылья демона. Он и сам сейчас походит на демона, в руках которого сосредоточилась вся темная магия. Завораживающе, страшно и смертельно. Для всех, кто оказался сегодня в этом месте. И для меня тоже. У моих ног из воздуха возникает Пушистенька. Дыбит на загривке шерсть и шипит, глядя на происходящее в кухне, где черная магия рвет на части магстражей. Я не хочу думать о том, что так жестоко с ними расправляется Блэкфлай. Я намеренно разделяю Мрака и темную силу, которая его поглотила. – Не смей… – предостерегающе шепчу я коту, но только сильнее злю. Он шипит, раздраженно машет лапой и исчезает. Я не знаю, можно ли его убить. Но очень не хочу, чтобы Пушистенька пострадал. Он самый беззащитный здесь. Наверное. Я так и не сумела постичь его сущность. Я бросаюсь следом за Блэкфлаем, уже, пожалуй, понимая, что ничего нельзя изменить или предотвратить. Магстраж, который выставил нам ультиматум, умирает первым. Остальные пытаются отступить к выходу, но Блэкфлай не щадит никого. Его магия хлещет, словно кнуты. Ручные демоны, вырываясь из тела на короткий миг, рвут на части всех, кто попадается на их пути, а потом послушно возвращаются в тело своего хозяина. Даже движения Блэкфлая меняются. Становятся плавными, тягучими и нечеловеческими. Я осторожно ступаю по полу коридора, местами скользкому от крови, а по щекам текут слезы. Сжимаю слабо пульсирующий амулет и не спешу срывать его с шеи, понимая, что это будет началом конца. Все еще верю: когда Блэкфлай обернется, я узнаю его настоящего на дне черных глаз. Но чуда не происходит. Монстр чует меня и разворачивается. На забрызганном кровью лице застывает хищное выражение. Я всхлипываю и дергаю амулет, но демонический монстр понимает, что я делаю, и оказывается быстрее. Невидимая сила тащит меня по полу и отбрасывает в угол кухни. Перед глазами темнеет от боли. Я ударяюсь головой об угол шкафа. Перед глазами плывет кровавая пелена. Последнее, что я запоминаю, – это когтистую лапу, вспарывающую мой живот. Блэкфлай ошибся, я не сумела его убить. Потому что тот, кем он стал, силен, хитер и совершенно не хочет умирать. У него совсем другие планы. Эпилог Эль Здесь чувствуется смерть и тяжелый запах крови, которые одновременно рождают жажду, предвкушение и легкий трепет. Странно, но Эль ощущает отголосок отвращения. Оно пришло из почти забытой человеческой жизни. Вампир медленно идет по примятому ботинками снегу. Заклинание, которое должно скрывать ото всех убежище Дайаны, висит лоскутами, а это значит одно: кто-то его опередил. Эль понимает это еще с дороги. Как и то, что нападавшие убиты. Здесь стоят несколько повозок МагСтража, одна без кошек. Валяются растерзанные возничие. Если бы у него была душа, наверное, ее бы сковал страх, а так… просто сердце становится еще холоднее, чем обычно. Надо было не сомневаться, а бежать сюда сразу же, как Маркус выдал расположение тайного места, только вот Дайана приказала держаться в стороне. А он как идиот все еще продолжает слушать ее приказы даже тогда, когда они кажутся глупыми. Слушается всегда, но боится, что однажды через смерть и кровь придет к ней. И будет переживать, что не успеет. Так и выходит. Побоище закончилось давно, нет смысла спешить. Он уже опоздал. Тела на улице в форме магстражи, разорванные словно диким животным, уже коченеют на морозе. Оторванные конечности и тяжелый запах смерти. К такому нельзя привыкнуть. Несколько тел на персиковом, залитом кровью ковре в холле и дальше в кухне – она… Эль замирает, не решаясь подойти. Ярко-рыжие волосы пламенеют на светлом полу. Не сразу можно разобрать, где заканчиваются локоны, а где начинается липкая лужа темной, уже подсыхающей крови. И больше никого. МагСтраж забрал Блэкфлая и убил Дайану или же… Об этом думать не хочется. Эль медленно подходит к девушке и опускается рядом с ней на колени. В безжизненной руке зажат амулет. Дайана зачем-то сорвала его с шеи перед тем, как все произошло. Эль не хочет говорить «перед смертью». Он даже само слово мысленно не произносит. Просто сидит рядом, смотрит на безмятежное бледное лицо и думает, что отомстит. Не важно, кто сотворил с ней подобное. Обычно он остро чувствует смерть, но не сейчас. Внутри пустота. Он поднимает руку и притрагивается к шее Дайаны в надежде услышать слабое биение жизни. Только вот надежды на это почти нет. Эль слишком долго пробыл вампиром и очень хорошо успел изучить смерть. Она часто забирает самых красивых и сильных.