Тана подозревала, что Перл в восторге. По ее телу прошла волна озноба, потом еще одна. Она вглядывалась в толпу, пытаясь найти сестру. Ее взгляд упал на знакомую фигуру, прижавшуюся спиной к поддерживавшим лестницу балкам. Темно-синий военный китель с оторванными рукавами, белые непрозрачные чулки с поясом, тяжелые черные ботинки и блестящая синяя подводка вокруг глаз. Тана узнала Руфуса. К его руке было приклеено что-то похожее на катетер; по шее стекал пот. Кажется, он был без Кристобель. Парень с красными глазами и светловолосая девушка стояли рядом с ним на коленях и по очереди потягивали кровь из трубки, шедшей от его руки. У Таны свело желудок – от голода и отвращения. Она неуверенно подошла к металлической лестнице, ведущей на третий этаж, и оперлась на перила, стараясь выровнять дыхание. Так она стояла, пока не убедилась, что ее не стошнит и она ни на кого не набросится. Нужно найти Перл и продержаться до тех пор, пока она не отведет сестру обратно к воротам. К своему ужасу, в этот момент она подумала о Габриэле, наблюдавшем, как она уходит из бального зала. О Габриэле, который казался невменяемым, но все это время прекрасно знал, что делает. О Габриэле, который отложил месть ради небольшого приключения в ее обществе. Она покачала головой, и это было ошибкой – боль снова запульсировала в висках. – Тана, – сказал кто-то рядом. Это оказалась Валентина, сунувшая ей в руки кружку. Она успела переодеться, причесаться и смыть косметику. – Святая преисподняя! Тана, ты в порядке! Ты вернулась! Тана машинально выпила содержимое кружки, и алкоголь обжег саднившее горло. – Смотри, кого мы нашли, – сказала Валентина, и рядом с ней появился Эйдан, улыбающийся невинной клыкастой улыбкой. Перл сидела у него на плечах, как маленький ребенок. На шее у нее висело тяжелое гранатовое ожерелье. Она широко улыбнулась Тане, но помрачнела, увидев кровь, засохшую на ее лице и платье. – Привет, малыш, – тихо сказала Тана, так, как говорила их мать. – Я не малыш! – возразила Перл, достоинству которой явно был нанесен урон. Одетая в блестящую черную рубашку, джинсы и любимые синие ковбойские ботинки, она смотрела на сестру глазами, густо подведенными черным карандашом. Тана повернулась к Валентине и сжала ее руку: – Спасибо. Правда, я не знаю, как тебя благодарить! Та покачала головой: – Нет-нет, это Эйдан ее нашел. – Эйдан? – Тана недоверчиво подняла на него глаза. – Я заметил ее недалеко от ворот, – сказал Эйдан. – Кажется, ей было страшно. Перл посмотрела на него так, будто он ее предал: – Вообще-то у меня был план! – Эйдан единственный из нас знал, как она выглядит, – говорила Валентина. – И единственный, кто не был ей чужим человеком. Тана кивнула, протянув руки к Перл и не сводя взгляда с Эйдана: – Спасибо. – Когда Полина позвонила мне, я понял, что за мной должок. И не один, – Эйдан наклонился, чтобы Перл могла слезть с его плеч. Она тут же обняла Тану. Та слышала, как сердце Перл колотится, словно птица, и чувствовала сладость крови, текущей под ее кожей. Но если Эйдан смог это вытерпеть, то и она сможет. Тана зарылась лицом в волосы Перл и вдохнула их запах, стараясь запомнить его. – Я просто хотела быть здесь, с тобой, – сказала Перл, и ее худые плечи затряслись. – Я хотела помочь. Я не знала… – Все хорошо, – прошептала Тана, обнимая сестру еще крепче, – все будет хорошо. – Мы тебя видели, – сказал Эйдан, указав на один из экранов, свисавших с металлических опор. – Не всё, конечно, я думаю. Но самый конец, с Люсьеном… Тана посмотрела на них: – Вы видели, что случилось? – Люсьен Моро мертв! – повысила голос Валентина. – Это мы видели. Мы не слышали всего, но, кажется, он сошел с ума. – Ты выглядела потрясающе, – Эйдан улыбнулся, и впервые Тане показалось, что клыки и красные глаза были у него всегда. – Отличное платье. – Прости, Тана, – сказала Перл, вцепившись Тане в руку. – Я думала, он… Я правда не знала. – Разумеется, ты не знала, – Тана утянула Перл в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз. – Я тоже не знала. Именно поэтому ты должна уехать. Я помогу тебе выбраться, но пообещай, что никогда не вернешься. Никогда. – Но отсюда никто не может выйти, – с недоумением сказала Перл. – Ты выйдешь, – ответила Тана. – Прямо сейчас. Перл с мольбой посмотрела на нее: – Эйдан обещал, что сегодня мы повеселимся! Можно, я уеду утром? Тана рассерженно посмотрела на Эйдана. – А что я мог сделать? – он беспечно пожал плечами, как будто не был страшным вампиром. – Тебе не кажется, что это как-то несправедливо: малышка добралась сюда и уедет без истории, которую можно рассказывать подружкам? Ты же знаешь, я не могу устоять перед милыми маленькими девочками с большими умоляющими глазами. Перл фыркнула. Тана ответила не сразу. Она смотрела на канаты, на которых над толпой раскачивались парни и девушки в яркой одежде, на огни стробоскопов и темный купол высоко над ними. Да, здесь было красиво. По-своему красиво. – Ладно, – сказала Тана. – Но перед рассветом ты отправишься к воротам. Обещаешь? Мы отведем тебя. Перл кивнула: – Можно мне потанцевать с Эйданом? Он защитит меня от других вампиров. Эйдан снова улыбнулся. Он был похож на падшего ангела. Тана думала так еще до обращения, но сейчас это стало правдой. Может быть, он и чудовище, но он все еще Эйдан и не обидит Перл. – Конечно, – ответила она. – Только не затанцуй его до смерти. – Я вампир, – сказал Эйдан. – Я не могу устать. Тана проводила их глазами. Они унеслись в толпу, и волосы Перл взметнулись у нее за спиной, как черное знамя. – Ты в порядке? – спросила Валентина. Тана кивнула и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла несколько натянутой. Странно чувствовать себя и прежней, и изменившейся. Странно думать, что это ее новый дом – нравится ей это или нет. – Пойду к бару, – сказала Тана. – Попробую найти влажную салфетку и протереть лицо. Это поможет мне чуть больше чувствовать себя человеком. Валентина кивнула, и Тана стала пробираться сквозь толпу. Дважды ее останавливали, чтобы пожать руку. Еще кто-то предложил ей крови из катетера. Голова у Таны кружилась, и она молча проталкивалась дальше. Похоже, в Холодном городе Люсьена любили далеко не так горячо, как на телевидении. Заметив Джеймсона у края стойки, она подошла к нему. Когда Тана оказалась рядом, он отсалютовал кружкой. – Поздравляю, – сказал он и сделал знак бармену. Тут же перед Таной появилась кружка, которую подала ей женщина с ярко-красными дредами, которой явно было наплевать, сколько лет тому, кто заказывает выпивку. Тана забралась на барный табурет. Джеймсон чокнулся с ней и заявил: – Ты в курсе, что ты теперь знаменитость? А после этой ночи станешь еще более известной. Тана сделала несколько больших глотков и поморщилась. Потом выплеснула остаток себе в лицо. Кожу защипало, но она надеялась, что алкоголь продезинфицирует кожу. – У тебя нет салфетки? – спросила она. Джеймсон достал из кармана старомодный мужской платок, сложенный в несколько раз. Тана вытерла лицо и платок стал темно-красным. – Прости, что испачкала. – Затем он и нужен. Слушай, я серьезно – насчет знаменитости. Одна из двух выживших в так называемой «Ночной трагедии», – Джеймсон был не вполне трезвым. – Девушка, которая отвезла обратившегося друга и вампира в Холодный город и сдала их. Девушка, которая убила вампиршу. Да-да, видео с тобой обошло все новости и блоги – то, где ты дерешься с синеволосой девушкой в грязи у мусорных баков. Оно стало очень популярным. А теперь ты убила Люсьена Моро. Тебе пора брать деньги за интервью. – Я боялась, что Перл будет на меня злиться. Она любила шоу Люсьена. Джеймсон рассмеялся. – Ты должен меня запереть, – сказала Тана. Запереть и выбросить ключ. – А что твоя сестра? – спросил он. – Она уедет домой, и я знаю, что должна сделать, если хочу еще когда-нибудь ее увидеть. Джеймсон посмотрел на нее оценивающим взглядом, странно похожим на взгляд его матери. – У меня есть подходящее место. Можем пойти туда утром, – он заколебался. – Но ты уверена? Уверена, что не хочешь стать вампиром? Вокруг море народу, готового поделиться с тобой кровью. Черт, да я сам с тобой поделюсь, если ты решишь обратиться. – Думаешь, стоит? – спросила она, положив голову на барную стойку. Воздух пылал от жара бьющихся сердец и бегущей по венам крови. Так хотелось поддаться… Сдаться… – Здесь трудно этого не хотеть. Вампиры стоят наверху пищевой цепочки. Высшие хищники. – Тогда почему ты не обратишься? Не попросишь мать обратить тебя? – Я всегда был против, – сказал он, фыркнув. Тана проследила за его взглядом. Он смотрел на Валентину, которая говорила с парнем в длинном кожаном плаще. Эйдан и Перл продолжали кружиться в танце. – Иногда я сам не знаю, чего хочу… Тане нравилось ощущение прохладной барной стойки под щекой. Одновременно шершавой и гладкой. Наверное, такой должна быть чешуя дракона. – Она красивая.