— Длинный, прямой. — Попробую сделать набросок. Я ознакомился в полиции с вашими показаниями. Любопытно, удастся ли изобразить лицо. Я нарисовал слегка деформированную версию Монтроуза Карсона. — Слишком широко расставлены глаза, — сказала она. Я сделал еще один рисунок. — Слишком изогнутые брови. У того человека они прямые. И что-то не так со ртом. У вас уголки рта загнуты вверх, а у моего знакомца прямая линия рта. — Как насчет скул? — Высокие… Вот-вот, вы верно ухватили… Дональд, у вас получается! Почти вылитый он! Прекрасный набросок. С карандашом в руках вы гений, Дональд. — Я всего лишь следовал вашим указаниям, — заметил я скромно. — Здорово! Так здорово, что я начинаю бояться. — Чего бояться? — Ну, вы взяли с моих слов какие-то штрихи и соединили их в завершенном портрете, и он так похож, что я готова его опознать. И все-таки… Чем больше я на него смотрю, тем больше подозреваю себя в самовнушении. Я узнаю одну черту, узнаю другую, потом вижу их во взаимодействии… Словом, получается, что я сама себя гипнотизирую. — Если вы правильно охарактеризовали каждую черту в отдельности и на рисунке они воспроизведены точно, беспокоиться не о чем. — Понимаю, и тем не менее. Я перебил ее: — Вы уверены в точности своего описания? Не может ли оказаться… Ну, например, что там был я? Она расхохоталась: — Не прикидывайтесь индюком, Дональд! Я думаю, если у вас возникнет желание посмотреть на раздевающуюся женщину, вам не придется для этого торчать под окном. — Не выглядел тот мужчина больным или несчастным? — Вроде нет. Трудно объяснить, Дональд. Мои ощущения сможет понять только женщина. — Увы, я не женщина. — Ничуть не сомневаюсь… Видите ли, когда вы уверены в своем уединении и вдруг видите мужское лицо, глазеющее из темноты… — Вы закричали? — Закричала, попыталась прикрыться чем-нибудь, а потом кинулась к телефону звонить в полицию. — А мужчина что? — Я видела, как он побежал, но через несколько шагов его поглотила темнота. — Что вы делали потом? — Прежде всего опустила штору… Знаете, Дональд, номера в мотеле спланированы весьма своеобразно. Это окно в задней стене расположено там, где его и не ждешь. Выходишь из ванной, и вдруг оказывается, что ты прямо перед окном, о котором даже не подозревала. — Как, по-вашему, долго тот мужчина там околачивался? — Понятия не имею. Я ни на что не обращала внимания. Долго была за рулем и прямо-таки мечтала о горячем душе и об ужине. — Какого он роста, если, например, сравнить со мной? — Ну, судя по тому, что видно было в окне, он старше вас и крупнее, то есть выше и шире в плечах. Он… Задребезжал звонок. Она нахмурилась: — Кого принесло в такой час? — Посмотрев на часики, она заметила: — Пора открывать салон. Минуточку, Дональд… Я замер на своем месте, прислушиваясь к звукам в коридоре. Она открыла дверь, и раздался голос Фрэнка Селлерса: — Извините, мадам. Не хотелось тревожить вас с утра, но… Я — Фрэнк Селлерс из полиции Лос-Анджелеса, а это сержант Рэнсом из местной полиции. Нам надо с вами поговорить. — В данный момент я ужасно занята, — запротестовала она. — Достаточно нескольких минут, — сказал Селлерс и вошел. Другой голос, наверное, сержанта Рэнсома, произнес: — Я знаю, как вы заняты, мисс Харт, но мы расследуем серьезное преступление. — Боже, что я могу об этом знать? Неужели опять история с Томом-соглядатаем?.. — Совершенно верно, — откликнулся Фрэнк Селлерс. — Думаю, мы установили его личность. Его опознали другие пострадавшие. Если и вы это подтвердите, мы сможем закрыть дело. Этот парень весьма скользкий тип, жуткий проходимец… Вот его портрет… На минуту воцарилась тишина, нарушаемая какими-то шорохами. — О боже! — вскричала Элен Харт. — Да ведь это не Том-соглядатай! Это сыщик… — Который? — холодно переспросил Рэнсом, едва она прикусила язык. — Он… он в кухне, — пролепетала Элен Харт. Они буквально ворвались в кухню. Селлерс перегнулся через стол, сгреб пятерней ворот моей рубашки, поднял меня с табурета и зарычал: — Ах ты, коротышка, сукин сын, надеялся замести следы! — Не трогайте его, — закричала Элен Харт. — Он оказал сопротивление при аресте, — заявил Селлерс и нанес мне такой удар в нижнюю челюсть, что я стукнулся головой о стену. Комната завертелась каруселью, и меня засосало черное небытие. Когда сознание вернулось, на руках у меня бы; наручники. Элен Харт в ярости выдавала по тысяче слов минуту: — Не понимаю, чего вы добиваетесь. Мне приходилось слышать о грубости полицейских, теперь убедилась на собственном опыте. Вы ударили беззащитного человека… Единственное, чего он хотел, найти настоящего Тома-соглядатая. По моему описанию он нарисовал абсолютно точный портрет, и его идентифицировала. — Где ж он? — спросил Рэнсом. — Вот несколько набросков, — она продемонстрировала рисунки, — а вот окончательный портрет. — Тьфу, — фыркнул сержант Селлерс. — Этот парень пускал вам пыль в глаза. Он и есть Том-соглядатай. Его уличили. И мотивы у него есть. Он замешан в убийстве. — Ни в чем он не замешан, — заявила Элен Харт. — Я буду протестовать… — Послушайте, мисс Харт, — сказал Рэнсом успокаивающе, — вы недооцениваете опасность нашей работы. Этот человек собирался напасть на Селлерса. — Собирался напасть на Селлерса! Ну вы даете! — бушевала она. — Да как он напал бы на этого громилу? Ударь он офицера кулаком, руку бы сломал. И не выдумывайте ничего, я сама все видела. Я плачу налоги и имею право осуждать неправых. — Ладно, — уступил сержант Рэнсом, — сожалею, что так вышло. Селлерс малость поторопился. Он не спал целую ночь из-за этого дела. — Да уж, задал мне Лэм работенку, — сказал Селлерс. — Он припрятывал улики, он темнил, выворачивал факты наизнанку. И не надо, леди, рассказывать, будто он невинный агнец. Разве он и вам не пудрил мозги, подсовывая свои идейки? Он смазливый парень и знает, как подойти к даме. — Он ни к кому не подходил, — отрезала Элен Харт. — Что мне самой нужно было, то я и получила. И от своих слов не откажусь. Рэнсом заметил, как дрогнули мои ресницы, и сдержанно сообщил: — Нашего полку прибыло, сержант. Селлерс посмотрел на меня. На мгновение в его глазах отразился слепой, бессмысленный гнев. Он явно хотел снова ударить. Рэнсом прочел его мысли и опередил напарника: — Не будем мешать мисс Харт заниматься своими делами. Заберем этого субъекта в управление и продолжим там. — Мой адвокат проследит за этой историей, — предупредила Элен Харт. — Я считаю своей прямой обязанностью проверить, что означает ваше «дальнейшее разбирательство», может быть — заурядный мордобой. Троньте его хоть пальцем, и у нас в Финиксе начнется такая разборка — пух и перья полетят. — У вас нет причин для беспокойства, — заверил Рэнсом. Селлерс потянул меня за наручники: