Тридцать нажатий. Выдох. Выдох. Прогремел взрыв. Краем глаза Пиппа увидела вспышку – окна нижнего этажа выбило, вихри огня и дыма рванули вверх и в стороны, облизывая пламенем близлежащую траву. Даже в шести метрах от дома Пиппа изнемогала от жары, по виску текла струйка пота. Или это была кровь Стэнли? Очередной хруст под ладонью: сломано еще одно ребро. – Очнись, Стэнли. Прошу тебя, очнись… Руки ныли от боли, но она продолжала. Тридцать нажатий… Выдох. Выдох. Пиппа потеряла счет времени. Не существовало ничего, кроме треска пламени, изматывающей жары и Стэнли. Послышался вой сирен… Тридцать нажатий… Выдох. Выдох. Хлопнула дверца, раздались крики. Пиппа не разбирала слов; для нее не существовало ничего, кроме ритмичных нажатий… Тридцать нажатий… Выдох… Кто-то присел рядом и положил руку ей на плечо. Она тут же ее сбросила. – Пиппа, давай теперь я, – сказала Сорайя. – Ты устала. – Нет! – закричала Пиппа. Она запыхалась, соленые капли пота стекали ей в рот. – Я могу продолжать. Я могу. Я спасу его. С ним все будет хорошо… Дэниел да Сильва с ужасом смотрел на охваченное огнем здание. Раздался громоподобный треск: крыша провалилась и рухнула во всепожирающее пламя. – Медики и пожарные приедут через минуту, – сказала Сорайя, пытаясь поймать ее взгляд. – Что здесь произошло? – Чарли Грин… – Пиппа вставляла слова на выдохе между нажатиями. – С улицы Мартинсенд-вэй… дом двадцать два… Он стрелял в Стэнли… Сообщите Хокинсу… Дэниел отступил назад и заговорил по рации. – Хокинс уже в пути, – сказала Сорайя. – Нас послал сюда Рави. Джейми Рейнольдс в безопасности. – Знаю. – Ты ранена? – Нет. – Позволь мне… – Нет. Выдох. Выдох. Еще одна сирена… С обеих сторон подошли парамедики в светоотражающих куртках и фиолетовых перчатках. Одна из них спросила у Сорайи, как зовут Пиппу, затем присела рядом. – Пиппа, я Джулия. Ты молодец, у тебя хорошо получается. – Джулия поставила ладони над ладонями Пиппы. – Давай теперь я, ладно? Пиппа никак не могла остановиться, и Сорайе пришлось ее оттащить, взяв под мышки, после чего руки в фиолетовых перчатках продолжили надавливать на впалую грудь Стэнли. Пиппа рухнула на траву и смотрела на бледное лицо Стэнли в оранжевых отсветах огня. Другая сирена… Рядом с домом остановилась пожарная машина и выпустила людей в форме. Или ей почудилось? – В доме еще кто-то есть? – закричали рядом. – Нет… – Собственный голос показался Пиппе чужим. Тем временем у дома собралась небольшая толпа. Одетые в пальто и толстые домашние халаты люди смотрели на бушующее пламя. Прибывшие полицейские начали оцеплять территорию. Потом донесся знакомый голос: – Пиппа! Пиппа… Вскочив на ноги, она повернулась и увидела Рави. Он выглядел напуганным. Пиппа проследила за его взглядом и, опустив глаза, поняла, что белый топ на ней насквозь пропитался кровью. Рави бросился к ней, но его оттеснил Дэниел да Сильва. – Пропустите! Мне нужно к Пиппе! – кричал Рави, борясь с полицейским. – Не положено! На место преступления нельзя! – Он отодвинул его в толпу и расставил руки, чтобы Рави не думал вернуться. Пиппа вновь посмотрела на Стэнли. У одного из парамедиков сработала рация. Сквозь шум пламени удалось разобрать только обрывочные фразы: «Проверьте… двадцать минут… нет изменений… констатируйте смерть…» Смысл слов дошел до Пиппы не сразу. Она увидела, как парамедик кивнул делающей непрямой массаж сердца коллеге. Та тихо вздохнула и убрала руки от груди Стэнли. – Подождите! – Все вокруг Пиппы словно замедлилось. – Что… почему? Не останавливайтесь! Он не умер, не останавливайтесь! Она дернулась к неподвижно лежащему на траве окровавленному Стэнли, однако Сорайя поймала ее за руку. – Нет! – закричала Пиппа, но Сорайя оказалась сильнее и, потянув к себе, заключила ее в крепкие объятия. – Пустите! Мне нужно… – Он умер, – тихо промолвила Сорайя. – Ничего не поделать. Его больше нет. С этого мгновения все начало разваливаться, рассыпаться. Слова и смыслы тонули в пустоте… До слуха долетали отдельные малопонятные фразы: «коронер» и «ты меня слышишь?» Это к ней обращался Дэниел, а она могла лишь кричать ему: – Я предупреждала! Я предупреждала, что кто-то умрет! Почему вы меня не послушали? Почему?.. Подошел инспектор Хокинс. А где он был до этого? У него каменное лицо, он что, тоже умер?.. Хокинс за рулем, Пиппа – на заднем сиденье, сзади пожар… Мысли больше не льются стройным потоком, они скачут и улетают, как пепел на ветру. В полицейском участке холодно; наверное, поэтому она дрожит. Дальний кабинет, который Пиппа раньше не видела. Элиза тоже здесь: «Сними одежду, моя хорошая: я ее заберу». Пиппа хочет стянуть джемпер, но он прилип… Надо тянуть сильнее, надо снять… А кожа вся красная от крови… разве это ее кожа? Ее руки? Элиза запечатывает одежду, залитую кровью Стэнли, в прозрачный пакет для вещественных доказательств. «Лифчик тоже, моя хорошая». Элиза права: он пропитался красным… Пиппа сидит в новой белой футболке и серых спортивных брюках. Вещи не ее, тогда чьи же?.. Надо сидеть тихо, потому что с ней кто-то разговаривает. Это следователь по уголовным делам Хокинс. «Формальность, чтобы исключить тебя из числа подозреваемых». И она уже чувствует себя исключенной. – Подпиши здесь. Она ставит подпись.