Ручка Дилии бегала по блокноту. Не поднимая глаз, она спросила: — Вы пошли прямо к кабинету мистера Гекльби? — Я заблудилась. Я прошла мимо приемной директора. Внутри было темно, только в глубине кабинета, у мистера Пинкмана, горела лампа. — Вы видели кого-нибудь? — Я не видела мистера Пинкмана, только видела, что у него горит лампа. — Кого-нибудь еще? — Миссис Дженкинс, школьную секретаршу. Мне кажется, я видела, как она входит в приемную, но я в этот момент уже ушла дальше по коридору. Включился свет. Я обернулась. Я была примерно в тридцати ярдах от приемной. — Именно там, где потом стояла Келли Уилсон, когда стреляла в мистера Пинкмана и девочку. — Я не уверена, что в приемную вошла именно миссис Дженкинс, но это была похожая на нее пожилая женщина. — И больше вы никого не видели, только пожилую женщину, которая входила в приемную? — Да. Двери кабинетов были закрыты. Внутри были какие-то учителя, так что, видимо, кого-то из них я тоже видела. — Чарли прикусила губу, стараясь привести мысли в порядок. Неудивительно, что ее клиенты навлекают на себя неприятности своими показаниями. Она сейчас свидетель, даже не подозреваемый, и уже упускает какие-то подробности. — Я не узнала никого из учителей за дверями. Я не знаю, видели ли они меня, но, возможно, видели. — Хорошо, значит, после этого вы пошли к кабинету мистера Гекльби? — Да. Я была в его кабинете, когда услышала выстрел. — Один выстрел? Чарли скатала влажную салфетку в шарик на столе. — Четыре выстрела. — Быстрых? — Да. Нет. — Она закрыла глаза. Попыталась вспомнить. Прошло всего несколько часов. Почему кажется, что целая вечность? — Я слышала два выстрела, а потом, кажется, еще два? Или три и затем один? Ручка Дилии зависла в ожидании. — Я не помню последовательность, — призналась Чарли, напоминая себе, что дает показания под присягой. — Насколько я могу вспомнить, было всего четыре выстрела. Я помню, что посчитала. А потом Гек стащил меня на пол. — Чарли откашлялась. Она поборола желание посмотреть на Бена, увидеть, как он это выносит. — Мистер Гекльби притянул меня за тумбу — видимо, чтобы укрыть от выстрелов. — Были ли еще выстрелы? — Я… — Она тряхнула головой, потому что снова не была уверена. — Не знаю. — Давайте повторим, — попросила Дилия. — В кабинете были только вы и мистер Гекльби? — Да. В коридоре я больше никого не видела. — Сколько времени вы провели в кабинете мистера Гекльби до того момента, как услышали выстрелы? Чарли еще раз тряхнула головой. — Может, минуты две-три? — Итак, вы входите в его класс, проходят две-три минуты, вы слышите четыре выстрела, мистер Гекльби притягивает вас за тумбочку, а потом? Чарли пожала плечами. — Я побежала. — К выходу? Чарли украдкой взглянула на Бена. — К выстрелам. Бен молча почесал подбородок. Они оба знали эту ее особенность: в то время, как все уносят ноги, Чарли всегда бежит навстречу опасности. — Хорошо. — Дилия продолжала записывать и говорить: — Мистер Гекльби был с вами, когда вы побежали по направлению к выстрелам? — Он бежал позади меня. Чарли вспомнила, как пробежала мимо Келли, перепрыгнув через ее вытянутые ноги. На этот раз в ее памяти возник Гек, вставший на колени рядом с девушкой. Теперь понятно. Он увидел оружие в руке Келли. Он пытался уговорить ее отдать ему револьвер все то время, пока Чарли смотрела, как умирает девочка. Она спросила Дилию: — Как ее звали? Эту девочку? — Люси Александер. Ее мама работает учительницей в этой школе. Чарли отчетливо увидела девочку. Ее розовая куртка. Рюкзак в тон. На изнанке куртки было написано имя девочки, или это Чарли уже придумывает сейчас? — Мы не сообщали ее имя журналистам, но родителей уже известили, — сказала Дилия. — Она не мучилась. По крайней мере, мне так кажется. Она не знала, что… — Чарли снова тряхнула головой, понимая, что, заполняя пробелы, выдает желаемое за действительное. — Итак, вы побежали на звук стрельбы, по направлению к приемной директора. — Дилия перевернула страницу в блокноте. — Мистер Гекльби был позади вас. Кого еще вы видели? — Я не помню, чтобы я видела Келли Уилсон. То есть потом, когда я услышала выкрики копов, я вспомнила, что видела ее, но когда я бежала, ну, еще до этого, Гек меня догнал, обогнал меня на углу, и потом я обогнала его… — Чарли снова прикусила губу. Такие путаные повествования бесили ее, когда она говорила с клиентами. — Я пробежала мимо Келли. Я думала, она ребенок. Какая-то школьница. Но Келли и была и ребенком, и школьницей. В свои восемнадцать она была миниатюрной: такая девушка всегда выглядит как ребенок, даже когда сама становится взрослой женщиной с детьми. — Что-то я запуталась в последовательности событий, — призналась Дилия. — Простите. — Чарли попыталась объяснить: — Когда попадаешь в такую ситуацию, что-то происходит с головой. Время перестает быть прямой линией и становится как бы шаром, и только потом ты можешь взять его в руку, посмотреть на него с разных сторон, и тут ты думаешь: «О, теперь вспоминаю: произошло это, потом это, потом…» И только тогда ты можешь размотать время в понятную прямую линию. Бен изучающе смотрел на нее. Она знала, что он думает, потому что его мысли она знала лучше, чем свои. В этих нескольких фразах Чарли рассказала о своих чувствах по поводу того вечера, когда стреляли в Гамму и Сэм, больше, чем за шестнадцать лет брака. Она смотрела на Дилию Уофорд. — Я пытаюсь сказать, что не осознавала, что уже видела Келли, пока не увидела ее снова. Это как дежавю, только в реальной жизни. — Поняла. — Дилия кивнула и снова стала записывать. — Продолжайте. Чарли задумалась, на чем она остановилась. — Келли не двигалась с места между теми двумя разами, что я ее видела. Она сидела спиной к стене. Ноги вытянуты вперед. Первый раз, когда я пробегала по коридору, я посмотрела на нее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Убедиться, что она не ранена. В тот момент я не заметила пистолет. Она была одета в черное, как девушка-гот, но на руки я не посмотрела. — Остановившись, Чарли сделала глубокий вдох. — Казалось, что все самое страшное происходит в конце коридора, перед приемной. Мистер Пинкман лежал на полу. Он выглядел мертвым. Надо было проверить его пульс, но я пошла к девочке, к Люси. Там была мисс Хеллер. Дилия прекратила писать. — Хеллер? — Что? Они смотрели друг на друга, обе сбитые с толку. Бен прервал тишину: — Хеллер — это девичья фамилия Юдифи Пинкман. Чарли кивнула, ее голова раскалывалась. Может, надо было все-таки поехать в больницу. — Хорошо. — Дилия перевернула еще одну страницу. — Что делала миссис Пинкман, когда вы увидели ее в конце коридора? Чарли пришлось снова задуматься, чтобы уложить мысли в голове. — Она кричала, — вспомнила Чарли. — Не в тот момент, а до этого. Простите. Я это не упомянула. До этого, когда я была в кабинете Гека, после того, как он стянул меня за тумбочку, мы услышали женский крик. Я не знаю, было это до школьного звонка или после, но она кричала: «Помогите нам». — «Помогите нам», — повторила Дилия. — Да, — сказала Чарли. Поэтому она и побежала: потому что ей было знакомо это невыносимое отчаяние — когда ты ждешь кого-то, хоть кого-нибудь, кто поможет вернуть мир обратно в колею. — Таким образом, — подхватила Дилия, — где в коридоре находилась миссис Пинкман? — Она стояла на коленях рядом с Люси и держала ее за руку. Она молилась. Я взяла другую руку Люси. Я посмотрела ей в глаза. Она была еще жива. Она двигала глазами, открыла рот. — Чарли пыталась проглотить свое горе. Она прокручивала в голове смерть девочки уже несколько часов, но говорить об этом вслух было слишком тяжело. — Мисс Хеллер произнесла еще одну молитву. Люси отпустила мою руку и… — Умерла? — подсказала Дилия. Чарли сжала кулак. Прошло много лет, а она все еще помнила, как пальцы Сэм дрожали в ее ладони. Она не знала, что было ужаснее увидеть: внезапную шокирующую смерть или медленный, но неотвратимый уход Люси Александер в небытие.