Еще два стука. Она запаниковала. Ей всегда было страшно, когда неизвестно кто стучался в дверь. Чарли встала с дивана. Подумав о пистолете в своей прикроватной тумбочке, выглянула в окно гостиной. Дверь она пошла открывать, улыбаясь. Весь день Чарли думала о том, что еще может случиться плохого, но ни разу — о том, что может произойти хорошего. — Привет. — Бен стоял на крыльце, руки в карманах. — Прости, что я так поздно. Мне нужно забрать одну папку из шкафа. — Ага. — Это все, что она могла сказать, потому что с трудом справлялась с собой: так сильно она его хотела. Он, правда, ничего особенного для этого не сделал. Бен переоделся в незнакомые ей спортивные штаны и футболку, что заставило ее задуматься, а не купила ли их ему Кейли Коллинз, двадцатишестилетняя девица с его работы. Что еще она поменяла? Чарли хотелось понюхать его волосы, чтобы понять, пользуется ли он их шампунем. Проверить его трусы, чтобы узнать, носит ли он тот же бренд. — Можно войти? — спросил Бен. — Это по-прежнему твой дом. Чарли поняла, что ей надо подвинуться, чтобы он мог пройти. Она сделала шаг назад, придерживая открытую дверь. Бен остановился перед телевизором. Анимация закончилась. На экране снова появился ведущий. — Кто-то сливает подробности, но это неправильные подробности, — сказал Бен. — Я знаю, — отозвалась Чарли. Они не просто ошибаются насчет того, что и когда произошло, — они ошибаются насчет того, кто как выглядел, где стоял и как двигался. Тот, кто сливает информацию, не занимается расследованием, но это кто-то близкий к источникам, потому что журналисты готовы платить ему за любую сколько-нибудь правдоподобную информацию. — Ну вот. — Бен почесал руку. Посмотрел в пол. Посмотрел на Чарли. — Мне звонила Терри. Она кивнула: ну конечно же, сестра звонила ему. Какой смысл был говорить гадости Чарли, если Бен об этом не узнает? — Сочувствую, что тебе пришлось это выслушивать, — сказал он. Она пожала плечом. — Да не важно. Девять месяцев назад он сказал бы, что важно, но сейчас просто пожал плечами в ответ. — Ну что, я тогда поднимусь наверх? Чарли пригласила его на лестницу жестом метрдотеля. Она слушала, как он легко взбегает по ступенькам, и удивлялась, как могла забыть звук его шагов. Его ладонь скрипнула на перилах, когда он поворачивал на лестничной площадке. В том месте, которого он касался каждый раз, стерся лак. Как так получилось, что такого пункта до сих пор не было в каталоге ее страданий? Чарли стояла там, где он ее оставил. Тупо смотрела на телевизионную панель. Она была массивной — даже больше, чем у кого бы то ни было в Низине. Бен тогда целый день возился с подключением. И около полуночи предложил: — Давай посмотрим шоу на большом экране? Когда Чарли согласилась, он нажал несколько кнопок на компьютере, и в следующий момент Чарли уже смотрела фильм о Бернарде Шоу. Она услышала, как наверху открылась дверь. Чарли скрестила руки на животе. Что полагается делать жене, чей муж, проживающий отдельно и не появлявшийся дома девять месяцев, вдруг вернулся в родную гавань? Бен был в гостевой комнате, в которой на самом деле был склад лишних книг, стояли шкафы с папками и висели специально изготовленные полки, на которых Бен раньше хранил коллекционные фигурки из «Звездного пути». Именно когда исчезли фигурки, Чарли поняла, что Бен всерьез уходит. — Привет, — сказала она. Он был внутри гардеробной, просматривал коробки с файлами. — Помочь тебе? — спросила она. — Нет. Чарли споткнулась о кровать. Ей лучше уйти? Ей лучше уйти. — Это для моей сегодняшней сделки о признании вины, — сказал Бен, и она поняла, что он ищет старые записи по этому делу. — Парень соврал о соучастнике. — Это плохо. — Чарли села на кровать. — Забери пищалку Тявзиллы. Я нашла ее возле… — Я купил ему новую. Чарли смотрела в пол. И пыталась не думать о том, как Бен в зоомагазине выбирает игрушку для их собаки без нее. Или с кем-то еще. — Интересно, тот человек, который слил журналистам неправильную хронологию событий, сделал это ради привлечения внимания или для того, чтобы отделаться от прессы? — Полиция округа Дикерсон изучает записи с камер наблюдения в больнице. Чарли не поняла, при чем тут это. — Отлично. — Возможно, шины твоему отцу проколол просто какой-то идиот, решивший выпендриться, но они подошли к делу серьезно. — Вот засранец, — пробормотала Чарли: значит, Расти соврал насчет того, почему его надо подвезти. Бен высунул голову из гардеробной. — Что? — Ничего. Кто-то еще и расписал его дом баллончиком. Написали «хуй соси». Точнее, просто «соси», потому что «хуй» там уже был. — Да, «хуй» я видел на прошлых выходных. — А что ты делал в ШБ на прошлых выходных? Он вышел из гардеробной, держа в руках коробку с папками. — Я встречаюсь с твоим отцом каждое последнее воскресенье месяца. Ты же знаешь. У Расти с Беном всегда была какая-то странная дружба. Они общались как ровесники, несмотря на разницу в возрасте. — Я не знала, что ты по-прежнему это делаешь. — Ну да. — Бен поставил коробку на кровать. Матрас прогнулся под тяжестью. — Я расскажу Киту, что там добавилось «соси». — Речь шла о Ките Коине, начальнике полиции и старшем брате Кена Коина. — Он обещал отправить кого-нибудь разобраться с «хуем», но после того, что случилось сегодня… Он замолк, снимая крышку с коробки. — Бен. — Чарли смотрела, как он ищет что-то в папках. — У тебя есть ощущение, что я никогда не позволяю тебе отвечать на вопросы? — А ты разве не позволяешь мне ответить на вопрос прямо сейчас? Она улыбнулась. — Я хочу сказать… папа сегодня придумал эту хитрую штуку со стеклом в машине и… короче, неважно. В общем, он сказал, что надо выбирать, быть счастливой или быть правой. Он сказал, что это Гамма говорила ему, что она должна решить, прежде чем умрет, хочет она быть права или быть счастлива. Он поднял глаза от коробки. — Не понимаю, почему одно должно противоречить другому. — Видимо, если ты все время прав, получается, что ты слишком много знаешь или ты слишком умный и даешь людям это понять… — Ей было трудно объяснить. — Гамма знала ответы на очень многие вопросы. На любой вопрос на самом деле. — И твой отец сказал, что она стала бы счастливее, если бы притворялась не такой умной, какой в действительности была? Чарли инстинктивно встала на защиту отца. — Это Гамма сказала, а не папа. — Это похоже на проблему их брака, а не нашего. — Он положил руку на коробку. — Чарли, не волнуйся, если ты похожа на мать, это хорошо. Насколько я понял, она была замечательным человеком. От его гребаного благородства у нее перехватило дыхание.