Она смотрела прямо перед собой, стараясь не считать этажи. Металл на внутренней части дверей был матовым, чтобы не были заметны отпечатки пальцев, но она видела свои искаженные очертания: отстраненный вид, цепкие голубые глаза, короткие светлые волосы, кожа бумажной белизны и острый язык, который тоже можно сравнить с бумагой, ведь он порой наносил крошечные порезы в самых болезненных местах. Даже в размытом отражении Сэм различала неодобрительный изгиб своих тонких губ. Перед ней стояла сердитая грустная женщина, которая никогда не покидала Пайквилль. Двери лифта открылись. Черная линия на полу, похожая на линию на дне бассейна, вела к закрытым дверям реанимации. К Расти. К сестре. К мужу сестры. К неизвестности. Ноги ее горели, будто их жалила тысяча ос, когда Сэм шла по длинному безлюдному коридору. Тяжелый стук сердца и удары ботинок по больничной плитке слились в едином барабанном ритме. Пот приклеил волосы к затылку. Тонкие лодыжки и запястья, казалось, вот-вот треснут от напряжения. Сэм продолжила идти, глотая стерильный воздух, превозмогая боль. Автоматические двери раздвинулись еще до того, как она к ним подошла. В середине прохода стояла женщина. Высокая, спортивная, с длинными темными волосами и голубыми глазами. Нос выглядел так, будто его недавно сломали. Под каждым глазом — по синяку. Сэм заставила себя идти быстрее. Жилы в ногах взвыли. Осы теперь впивались в легкие. Трость норовила выскользнуть из потной ладони. Она сильно нервничает. Почему она нервничает? — Ты похожа на маму, — сказала Чарли. — Правда? — голос Сэм дрожал. — Только у нее волосы были черные. — Потому что она ходила в салон красоты. — Сэм провела рукой по волосам. Наткнулась пальцами на борозду, оставшуюся от пули. — Ученые из Университетского колледжа Лондона проводили исследование в Латинской Америке и обнаружили ген, отвечающий за седые волосы, IRF4. — Потрясающе. Чарли держала руки скрещенными на груди. Что им делать — обняться? Пожать друг другу руки? Продолжать стоять и таращиться друг на друга, пока у Сэм нога не отвалится? — Что у тебя с лицом? — спросила Сэм. — А что с ним? Сэм ждала, что Чарли как-то объяснит синяки под глазами и сломанный нос, но сестра, как всегда, не собиралась оправдываться. — Сэм? — Бен нарушил неловкое молчание. Он обнял Сэм, крепко прижав руки к ее спине: с тех пор, как умер Антон, никто ее так не обнимал. Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Увидела, что Чарли смотрит, и отвела взгляд. — Состояние Расти стабильное, — сообщила Чарли. — Все утро было то хуже, то лучше, но сейчас врачи говорят, что он скоро придет в себя. Бен продолжал придерживать Сэм. Он сказал ей: — Ты совсем не изменилась. — Спасибо, — пробормотала она, смутившись. — Шериф должен приехать, — добавила Чарли. — Кит Коин. Помнишь этого дебила? Сэм помнила. — Они выпустили какое-то говенное заявление, мол, все ресурсы брошены на поиски того, кто напал на Расти, но обольщаться не стоит. — Она по-прежнему держала руки крепко скрещенными на груди. Все та же колкая, заносчивая Чарли. — Я не удивлюсь, если это дело рук его помощников. — Папа представляет интересы той девушки, — сказала Сэм, — которая стреляла в школе. — Келли Уилсон. Я не буду тебе пересказывать эту длинную скучную историю. Сэм удивил такой выбор прилагательных. Двое застрелены насмерть. У Расти ножевые ранения. Не похоже, что в этой истории есть что-то слишком длинное или скучное. Но, одернула себя Сэм, она приехала не для того, чтобы выяснять подробности. Она приехала из-за письма. Сэм попросила Бена: — Можешь оставить нас ненадолго? — Конечно. — Бен задержал руку на ее спине, и она поняла, что этот жест связан с ее инвалидностью, а не с его особым расположением к ней. Сэм замерла. — Я в порядке, спасибо. — Конечно. — Бен погладил ее по спине. — Мне надо идти работать. Если понадоблюсь, я рядом. Чарли потянулась, чтобы взять его за руку, но Бен, повернувшись, уже пошел к выходу. Раздвижные двери закрылись за ним. Сэм смотрела через стекло, как он удаляется легкой размашистой походкой. Подождала, пока он завернет за угол. Она повесила трость на руку. Жестом пригласила Чарли пройти к ряду пластиковых кресел. Чарли шла первой, привычно и уверенно отталкиваясь ногами от пола. Походка Сэм была более шаткой. Без трости ей казалось, что она ступает по наклонному полу в музее смеха. Но до кресла она дошла. Опершись рукой, с облегчением села. — Расти нападение почему, — сказала она. Сэм закрыла глаза, поняв, что перепутала слова. — Я хочу сказать… — Они считают, что это из-за того, что он представляет Келли Уилсон, — ответила Чарли. — Кому-то в городе это не нравится. Юдифь Хеллер можно вычеркнуть из списка. Она провела всю ночь здесь. Она вышла замуж за мистера Пинкмана двадцать пять лет назад. Странно, да? Не доверяя своему языку, Сэм в ответ просто кивнула. — Так что остается только семья Александеров. — Чарли тихонько притопывала ногой. Сэм и забыла, что сестра бывает такой же непоседливой, как Расти. — С Питером они не родственники. Ты же помнишь Питера из старшей школы, да? Сэм снова кивнула, стараясь не осуждать Чарли за то, что она вернулась к старой привычке заканчивать любую фразу вопросительным «да», будто желая освободить Сэм от речевой нагрузки сверх простого кивка или покачивания головой. — Питер переехал в Атланту, но несколько лет назад его сбила машина. Я это прочитала у кого-то в «Фейсбуке». Так жалко, да? Сэм кивнула в третий раз и неожиданно ощутила укол горечи, узнав об этой потере. — Папа работает над еще одним делом, — продолжила Чарли. — Не знаю, с кем оно связано, но он в последнее время часто задерживался на работе. Ленор мне ничего не говорит. Ее он бесит так же, как и всех остальных, но она хранит его секреты. Сэм подняла брови. — Удивительно, да? Как она умудрилась проработать с ним все эти годы и не убить его? — Чарли внезапно рассмеялась. — Если что, она была дома, когда на папу напали. — Где? — спросила Сэм. Она хотела узнать, где живет Ленор, но Чарли поняла вопрос по-другому. — Мистер Томас, один из соседей, нашел его в конце подъездной дороги. Крови почти не было видно, только порез на ноге и немного на рубашке. Кровоизлияние произошло в основном внутри брюшной полости. Видимо, так бывает при этом типе ранений. — Она показала себе на живот. — Сюда, сюда и сюда. Как заточкой в тюрьме — тык-тык-тык, поэтому я и думаю, что это может быть связано с тем, другим делом. У папы талант бесить зэков. — Ясен хрен, — сказала Сэм грубо, но в точку. — Может, ты у нее что-нибудь разузнаешь? — Чарли встала, когда двери открылись. Видимо, она заметила Ленор через стекло. Сэм тоже ее увидела. И раскрыла рот. — Саманта. — Знакомый хриплый голос Ленор отозвался в Сэм детским воспоминанием о звонке кухонного телефона, извещавшем о том, что Расти задерживается. — Твой отец будет рад, что ты приехала. Ты хорошо долетела? Сэм снова ограничилась кивком, на этот раз от шока. — Вы тут, видимо, беседуете так, будто ничего никогда не было и все хорошо? — Ленор не стала дожидаться ответа. — Пойду посмотрю, как там ваш отец. Она пожала плечо Чарли и пошла дальше по коридору. Сэм смотрела, как Ленор засунула под мышку синий клатч, подходя к сестринскому посту. На ней были синие туфли на высоком каблуке и короткая юбка в тон, сильно выше колена. — Ты ведь не знала, да? — спросила Чарли. — Что она была… — Сэм пыталась подобрать слова. — Что она, то есть я хочу сказать… Чарли прикрыла рот рукой. Затряслась от смеха. — Ничего смешного, — заметила Сэм. Чарли прыснула в ладонь.